— Видишь, отстали — они уже здесь! А все ты! Была бы у нас машина… — продолжая доругиваться на ходу, Кисонька вихрем влетела в рабочую комнату агентства.
— Кто б ее вел — Салям же с ними поехал! — огрызнулся заскочивший следом Сева.
Вадька молча выбрался из-за микрофона, уступая ему место. Через прозрачное с одной стороны стекло видно было, как в парадном офисе Салям тянет время — в десятый раз пересаживает обоих учредителей, председателя правления, пойманного Алексея и наконец освобожденного гопника. Дело было и правда нелегким — Алексей косился на родителей, те — на него, председатель — на всех троих. Только гопник забился в самый дальний угол и обеими руками ухватился за трубу батареи — словно теперь, после заточения, не представлял себе жизни без какой-нибудь трубы. Остальные участники банковской погони так в банке и остались — всех, включая старательно твердящих «завернули сюда случайно, а тут такое!» Севу и Кисоньку, Салям лично поблагодарил за помощь, и внушительно потребовал не обсуждать случившееся хотя бы до завтра. После чего все, даже замерзшая уборщица, немедленно кинулись обсуждать. А Сева с Кисонькой — ловить такси, и в офис!
— Хватит, Салям! — прошипел в микрофон Сева. — Садись! Надо, наконец, развязаться с этим самым дурацким из наших дел!
И конечно же, немедленно пожалел о своих словах, потому что Салям их повторил.
— Совершенно с вами согласен! Какая-то детская дурь! — неожиданно поддержал его Петр Маркелович и метнул гневный взгляд на сына, а потом, видно, чтоб не расслаблялась, — еще и на жену.
Салям величественно проследовал за стол, уселся… Сева в рабочей комнате перевел дыхание, собираясь с мыслями. Главное, ни в коем случае не показать, что они даже не догадывались: Алексей — сын учредителей! Это же все меняет!
— Итак, — стараясь вложить в голос ту уверенность, которой он вовсе не испытывал, начал Сева, — все здесь присутствующие, вероятно, помнят, что из банка в кредит на подставную фирму «Сан-инвест» было изъято пять миллионов евро…
— «Сан-инвест»! — сбивая Севин торжественный тон, в рабочей комнате вдруг буквально взвыла Кисонька. — А все их безумный английский русскими буквами! Кол-центр! Кулер! Клининг! Эйчары! Я-то думала, «сан» — солнце! А это — сын! [12 — В английском языке «sun» — солнце и «son» — сын, звучат одинаково.] Можно было сразу догадаться!
Сева поглядел на нее укоризненно и продолжил:
— Кредит взяли так, что подозрение пало на учредителей банка. Это было особенно легко сделать, зная, что Петр Маркелович и Анна Викторовна… как бы это сказать… ну, все время ссорятся… и вряд ли сумеют договориться…
Оба учредителя неожиданно покраснели и покосились друг на друга. Как показалось сыщикам — виновато.
— Самое крутое в афере было то, что все подписи на документах — подлинные! Хотя оба учредителя утверждали, что они ничего не подписывали. Если их слова — правда, значит, подпись у них выманил кто-то, кому они абсолютно доверяли! Кого ни в чем не подозревали!
А вот тут покраснел Алексей. Пошел пятнами, прям как леопард.
— Не скажете нам, Алексей, как вы папину-мамину подписи выдурили? — ласково-ласково спросил в микрофон Сева — в глубине души замирая от ужаса: что делать, если не скажет? Сева понятия не имел, как этому хитрому жуку удалось заполучить подписи.
В парадном офисе Алексей выпрямился на стуле, сжал губы и вызывающе уставился в темные очки Саляма — всем своим видом демонстрируя, что не скажет!
— Ерунда все это! — возмутилась Анна Викторовна. — Я в жизни ни одного финансового документа не подписала, пока десять раз не прочту! Да и не стала бы я ничего ребенку подписывать!
Сева почувствовал, что почва уходит у него из-под ног — и правда, не стала бы! Катька протянула руку и вынула микрофон из потных Севиных ладоней:
— И дневник тоже? — невинно спросила она.
— Дневник? — растерялась Анна Викторовна.
— Ну да, — подтвердила Катька. — Нужно было всего лишь замаскировать бланк под страницу дневника — хоть ручкой с исчезающими чернилами, такие в любом детском магазине продаются! Потом чернила растают, а ваша подпись останется — и вписывай сверху что хочешь!
— Вы же взрослый! — потрясенно выпалил в офисе Алексей, глядя в непроницаемые темные очки Саляма. — Вы не могли… — спохватившись, он сжал губы еще крепче, давая понять, что больше от него не услышат ни слова.
Но родителям хватило и этого — оба изумленно уставились на своего ребенка.
Салям в офисе прервал молчание.
— Сперва мы думали, что целью неизвестного финансового преступника…
При этих словах Алексей вздрогнул — и поглядел на Саляма с недоумением. Сева в рабочей комнате злорадно осклабился — а как он думал, его дела называются? Изящный финт ушами?
— Да, преступника! — с нажимом провозгласил он. — Сперва создавалось впечатление, что целью была заурядная кража пяти миллионов. Ну и еще, может, желание разорить учредителей… Отомстить им за что-то…
— За что? — возопили оба учредителя и уставились на ребенка с возмущением.
— Но потом мы поняли, что все гораздо сложнее! — торопливо сказал Сева. — Хотя бы потому, что деньги никуда не уходили из банка! Они только прыгали с одного счета на другой, что было нетрудно сделать в отсутствие вашего системщика — единственного человека, кто знает банковскую сеть досконально! Но тот, кто задумал хитрую аферу, знал банковскую компьютерную систему даже лучше системщика — он знал все коды и пароли, даже самые секретные! Мы сразу поняли — это кто-то близкий к банку… и к самим учредителям!
Что сперва они просто подозревали Петра и Анну в сговоре, Сева благоразумно умолчал.
— Настораживало лишь одно — неизвестный аферист…
Алексей снова дернулся. Сева с удовольствием повторил:
— Аферист! Ни в коем случае не хотел, чтобы о разброде в банке узнали вкладчики! Настолько, что придумывал всякие мелкие проблемы, тянул время… Нанял гопника, чтобы тот изобразил ограбление…
— Я не гопник! — впервые подал голос бритый.
— Гопник, гопник… — рассеянно заверил его Салям-Сева. — А потом вынужден был похищать и прятать болтливого наемника, создав единственный уязвимый момент в, казалось бы, абсолютно безупречной операции!
Алексей по-девчоночьи захлопал длинными ресницами — кажется, эти слова ему польстили. Ничего, сейчас мы тебя снова огорчим, кидала фигов!
— Но информация от нашего заграничного подразделения… — с важностью сообщил Сева, — объяснила нам, зачем он это делает! Похитителю не просто нужны были пять миллионов — ему нужен банк! Нормальный, не разорившийся какой-нибудь! — Сева вдруг почувствовал, что он безумно устал. Они все устали. — По банку целыми днями шляется мальчишка, и его не гонят, потому что он — сын учредителей. А если еще вспомнить, что по лестнице можно шастать целый день, не попадая в поле зрения камер, что у уборщицы пропал ключ-карта — в банке для него не осталось секретов. Рабочий день в банке заканчивается, все торопятся домой и никто не обращает внимания, как возится с компьютером мальчишка, известный своей ленью. А Международная биржа еще целый час как открыта! Со вчерашнего дня прямо с рабочего места — из вашего банка, и на спрятанные на виртуальном диске деньги вашего банка, ваш сын скупает этот самый банк! И завершить операцию он должен был сегодня! Только одно его остановило — тот самый крохотный прокольчик в безупречном плане! Гопник, которого он рассчитывал продержать в заточении до завтра, когда болтун перестанет быть опасен! Но вот беда… — Сева в рабочей комнате картинно всплеснул руками — и пожалел, что не приказал то же самое сделать Саляму. — Тараканы в банке завелись! Вот-вот санэпидстанция нагрянет — и неизбежно найдет узника! Поэтому он бросает операцию по покупке акций и бежит перепрятывать заключенного! Кстати, куда — не скажете? Ну и не надо! Алексей абсолютно уверен — что не успеет скупить сегодня, докупит завтра. И даже не догадывается, что в обесточенных коридорах его ждет ловушка — и банк, увы, останется родителям! — Сева резко выдохнул — и с торжеством откинулся на стуле в ожидании заслуженных аплодисментов.
Учредители в рабочей комнате как-то странно смотрели на Саляма:
— А почему он только вчера скупать начал? Раньше не мог? — явно не собираясь аплодировать, протянула Анна Викторовна.
Петр Маркелович высокомерно усмехнулся:
— Вы тут, конечно, интересную схему обрисовали, молодой человек… Только вы немножко не в курсе — в свободной биржевой продаже наших акций не так уж много, владельцем банка на них не станешь. Основные акции у нас с Анной, да вот еще Косте мы часть передали — такие менеджеры всегда в цене, думаем его соучредителем сделать… — Петр Маркелович говорил все медленнее и медленнее — казалось, какая-то мысль пришла ему в голову. Он пристально уставился на председателя правления — под его взглядом тот нервно заерзал, задергался и… отвернулся! — Ты! — выдохнул первый учредитель. — Ты что, Костя! Ты выкинул свои акции на продажу?
— У меня жена! Ребенок! — чуть не плача, прокричал Константин Николаевич. — А вы с Анной как с ума сошли! Вот я и подстраховался! Думал, уцелеет банк — обратно откуплю…
И тут Алексей захохотал. Он хохотал, и хохотал, и хохотал, складываясь пополам и вытирая слезы со щек. Икая и всхлипывая от смеха, выдавил:
— А ты, мама, спрашивала, почему только вчера покупать начал! Дядя Костя и так два месяца держался — пока вы с папой по всему банку друг с другом воевали. А уж когда ты со шваброй выступила — ну не выдержал человек! — Смех вдруг прекратился, будто отрезали. Он внимательно поглядел на Саляма и очень серьезно сказал: — Вы очень умный человек! Я даже не ожидал, что кто-то может быть таким умным!
Сева в рабочей комнате почувствовал, как его тихо раздувает от похвалы.
— Я и агента вашего вроде на рыжую дурочку подменил…
Сева в рабочей комнате покосился на Кисоньку. Девчонка не дрогнула — только тряхнула локонами и гордо задрала нос.
— Так вы его в уборщики пропихнули! А по уборщику я подстраховаться не догадался. — Алексей досадливо дернул уголком рта. — Правда, мне от вашего мальчишки пользы было не меньше, чем вам — как бы я без него в папку «папино» письмо подсунул, после которого мама с катушек слетела, а дядя Костя решил, что банку уже никакой сыщик не поможет?
— В лифте! — ахнул Сева, вспомнив прыгающего на одной ножке Юру и Алексея, сгибающегося от хохота как раз над каталкой со спрятанной папкой.
— И еще в одном вы ошиблись! — улыбнулся Алексей. — Насчет того, что банк останется родителям. Я никогда не откладываю назавтра то, что можно купить сегодня! Поэтому прежде чем отправиться в компрессорную, я просто перекинул деньги с тайного счета на обыкновенный, открытый — и дал поручение своему брокеру купить недостающие акции. Так что теперь я — третий совладелец! С дяди Костиными акций у меня не меньше, чем у каждого из вас! — И Алексей насмешливо уставился на родителей.
— Акции у него! Ты сперва научись просто клиентов привлекать! — возмутился его отец, кажется, не очень понимая, что именно ему сказал сын. — Начни с малого, а уж потом…
— Так я и начал с малого — банк-то у нас небольшой, — небрежно ответил сын. — А потом — посмотрим… Впрочем, если ты, папа, сомневаешься, так я на завтра назначаю встречу учредителей. Надо кое-что обсудить — мне, например, совершенно не нравится, что мой банк парализован, и мы терпим убытки…
— Ты несовершеннолетний! — выкрикнул Петр Маркелович. — Ты не можешь войти в правление!
Сын торжествующе засмеялся:
— Я несовершеннолетний, но не дурак. Хоть ты и говоришь, что у меня в жизни нет цели и тебе за меня стыдно! — Он сверкнул глазами на отца. — Я акции не на себя записал, а на благотворительный фонд «Дети — детям». У благотворительности вы их даже по суду не выдерете!
— Надул меня… Надул мать… Надул компьютерную систему… Влез в правление банка… И еще похитил человека… — будто в прострации повторил отец.
— Наш сын… — также отрешенно добавила мать. И залилась слезами. — Наш мальчик! Всего четырнадцать лет… А уже совладелец банка! Умница какой! — И гордо улыбаясь, она потянулась погладить сына по голове.
— Чего? — С лица Алексея сползло выражение торжествующего превосходства, рот глупо приоткрылся…
Но с другой стороны на него уже налетел отец:
— Да такого даже я! Даже в девяностые годы! И то не мог! Лешка! — Обхватив сына за плечи, он принялся раскачиваться, как довольный медведь, ворча: — Растет сын! Наследник! Весь в папу! Даже лучше папы!
— Потому что в маму!
— Родители, вы что? Не поняли? — выдираясь из сдвоенных объятий, отчаянно завопил Алексей. — Я вас кинул! Я у вас треть банка отнял!
— Ну и фиг с ним — не жалко! — дружно сказали папа с мамой. — В конце концов, все равно б тебе достался!
— Только мы думали, ты у нас глупый совсем — не справишься, — добавила Анна Викторовна. — А ты — вот какой!
— Если ты с нами такое сотворил — что ж ты с конкурентами сделаешь? — восторженно затрубил Петр Маркелович. — Нет, сын, вот теперь я спокоен! И за тебя, и за банк… Только ты не думай, что родителей можно так просто списать со счетов, — ехидно предупредил сына Петр Маркелович. — У кого больше акций — тот и главнее, а у нас матерью на двоих все равно акций больше, чем у тебя! На заседании мы тебя сделаем!
— Если между собой договоритесь, — не менее ехидно заметил достойный сын своих родителей.
— А чего бы нам не договориться? — загремел Петр Маркелович.
— Вот именно! — подхватила Анна Викторовна. — Хватит тебе болтаться по всяким отдельным квартирам, Петя! Едем домой! Надо обсудить, что нам делать с этим молодым да ранним! — Дружно снявшись с места и не обращая на остающихся ни малейшего внимания, чета учредителей покинула офис «Белого гуся».
— А вроде разводиться собрались… — еще ехиднее пробормотал им вслед Алексей и на губах у него появилась хитрая-прехитрая усмешечка. — Эй, компаньоны! Раз вы оба домой — может, и меня прихватите? — крикнул он и выскочил вслед за родителями.
Некоторое время за порогом еще слышны были выкрики: «Пролонгирование процентов… контрольный пакет…», потом все стихло.
В офисе председатель правления поднялся с места.
— Я, пожалуй, тоже пойду, — сказал он. — Неизвестно еще, как у меня сложатся отношения с новым соучредителем, — он вдруг суетливо порылся в карманах — и вытащил пластиковую кредитку. — У наших банковских девиц новая мода появилась — по карточке гадать. Вроде бы нужно определить, какая цифра на какую скандинавскую руну или китайский иероглиф похожа…
Кисонька в рабочей комнате тихо захихикала.
— Может, и мне попробовать? — Председатель смущенно передернул плечами и направился к дверям. Обернулся. — Вы свое дело сделали. Теперь, думаю, работа банка наладится, и аренду вашу выплатят. А счет за работу пришлите мне.
— Думаю, нас… меня… вполне устроит услуга, — медленно сказал Сева. — У вас ведь не только скутеры — у вас банк и машинами конфискованными торгует? Нас интересует модель представительского класса, прошлого года выпуска!
— Посмотрю, что можно сделать, — с некоторым сомнением сказал председатель и вышел.
— Ну вот… — стараясь не глядеть на остальных сыщиков, сказал Сева. — Будет вам машина…
— А с этим что делать? — перебила его Катька, тыча пальцем в стекло между рабочей комнатой и офисом. Там, в кресле у трубы, по-прежнему сидел гопник.
— А я откуда знаю? — растерялся Сева.
Дверь офиса снова распахнулась — и внутрь, словно вброшенный сильным пинком под зад, влетел и растянулся на полу знакомый человечек. Арендобратель, племянник балийской тети…
— Салям, а ну-ка быстро сунь руку в стол! — скомандовал Сева. — А теперь скажи, что неделя еще не прошла! Мы с ним на неделю договаривались! В любом случае, банк аренду заплатит!
— Меня не волнует аренда, молодой человек… — в распахнутой двери, словно ходячий памятник, воздвиглась дама монументального телосложения. Под распахнутым пальто на ней было что-то вроде полупрозрачного пляжного одеяния. — Не платите — ну и не платите! Только найдите моего мальчика!
— Вы же, тетушка, сами сынка все ругали! Я думал, вы только обрадуетесь! — с пола прохныкал племянник. — А вы с самого Бали примчались!
— Молчи, идиот! — припечатала дама и с развевающимися полами пальто через весь офис кинулась к Саляму. — Моего сына похитили! Позавчера! Найдите! Любые деньги… Бесплатная аренда!
— Два месяца — не больше! — торопливо вставил с пола человечек.
— Молчи, племянник! Ты кретин! — снова отрезала тетя.
— Мама! — тихонько позвал из кресла гопник. — Я здесь! Меня уже того… нашли!
Дама издала трубный клич счастливой слонихи — и ринулась к гопнику, заключая его в объятия. Ее племянник тем временем осторожно поднялся с пола и неодобрительно заметил:
— Ну раз вы его и так нашли — за аренду платить все-таки придется! И штраф — за просрочку! А то времена нынче трудные — сегодня вы есть, а завтра вас, глядишь, уже и нету! Не очень-то вы, видать, работой загружены, раз можете время на спасение незаказанных мальчиков тратить!
В рабочей комнате Мурка выдрала микрофон у Севы:
— А это у нас резервный фонд, — недобро сказал в офисе Салям. — Мы их впрок спасаем — а сдаем по мере поступления выплат от родителей.
Дама мгновенно сгребла гопника в охапку — на ее фоне он выглядел маленьким и жалким — и прижала к груди, показывая, что никому его не отдаст:
— Шесть! Шесть месяцев бесплатной аренды! — выпалила она.
— Тетя! — взвыл человечек.
— Молчи, племянник! Ты дебил! — воскликнула тетя и, поглаживая драгоценного сыночка по бритой голове, поволокла его к выходу. Тот на ходу извернулся — и показал плетущемуся за ним человечку язык.
В рабочей комнате некоторое время царила потрясенная тишина. Потом Катька возмущенно выпалила:
— И что — это все? И гопник счастлив, и Лешка тоже. Урод! У предков за спиной такую аферу прокрутил, целый банк едва не разорил — сколько народу могло без денег остаться! — Она с силой ударила кулаком по столу. — Да ему голову оторвать мало!
— Мало, — уныло согласился Сева. — Он меня переиграл, гад! Меня! И останется с головой — и еще при банке! И папа с мамой в нем теперь души не чают — им, бедным, только и надо было, в сыне большого бизнесмена увидеть! — Сева горько вздохнул. — Деньги мы сохранили и даже преступника нашли, но вряд ли это дело можно назвать успехом «Белого гуся».
— Но это же несправедливо!
— А жизнь вообще несправедлива, Катюша, — вздохнула Кисонька — и поколебавшись, сочувственно дотронулась до Севиного плеча. Мальчишка замер.
Катька поглядела на них ревниво — и торопливо предложила:
— Может, нам с твоим папой как-то поговорить… Рассказать, как некоторые родители готовы банком пожертвовать, чтоб сын забизнесменился…
— Не надо, — с деланым безразличием ответил Сева. — Я прежде чем в уборщики податься, отцу сказал, что он меня устыдил, то-се — и я больше бизнесом заниматься не буду, а пойду полы мыть!
— И что? — затаив дыхание, спросила Катька.
— Теперь братья с ним не разговаривают, — самодовольно ответил Сева. — Раньше, говорят, брат у нас был бизнесмен, мы им гордились, а теперь отец Севке из-за своих дурацких идей жизнь поломал, и нам поломает!
— Так они ж с отцом не разговаривают? — удивилась наивная Мурка.
— А это они между собой. Но очень громко, чтоб ему было слышно, — усмехнулся Сева. — Если я правильно понимаю — сегодня вечером отец будет беседовать со мной «за жизнь». — Сева потянулся за своей курткой. — Жадным он меня считать не перестанет — как и вы… — не выдержав, добавил он: — Но хоть пилить прекратит!
— Не знаю, как остальные — а я больше не считаю тебя жадным, Сева! — неожиданно выпалила Кисонька. — Особенно после этого Алексея… Во всяком случае, даже когда ты проворачиваешь аферы у нас за спиной, мы от этого только богатеем!