Нужны годы, чтобы обучиться всем тонкостям военного дела. Нужны месяцы, чтобы обойти весь Калимдор и все Восточные Королевства. Нужны недели, чтобы построить крепость. Нужны дни, чтобы затянулись боевые раны. Нужны часы и минуты, чтобы доставить донесение генералу и выиграть битву. И лишь секунды нужны, чтобы кто-то пал духом, когда надежды вновь не сбылись.
Ходаара не было в комнате. Не поверив глазам, я обшарил там каждый дюйм, но тщетно. Гнев и отчаянье охватили меня, чувства очень чуждые мне, ибо паладинов обучают самоконтролю и подавлению эмоций.
— В чем дело? — спросил меня один из монахов Шадо-Пан, который в это время освобождал пленных пандаренов.
Я молчал. Мне нечего было ему ответить. Вернее, я мог бы ему рассказать, описать все в мельчайших подробностях, но я не хотел. Не сейчас. Я все еще не мог смириться с тем, что проделал весь путь зря. Ни у дороги, ни в этой хижине не было моего братца. Будь он проклят! Будь проклят тот день, когда его забрали у меня!
Какое-то время эти мысли крутились у меня в голове, но спустя несколько минут я опомнился. В конце концов, я паладин, а значит я не могу себе позволить дать эмоциям взять верх надо мной. Я вышел из хижины. Пао и ворген все так же громко разговаривали в центре лагеря, остальные же монахи разбрелись по нему: кто-то залечивал раны после стычки, кто-то освобождал пленных. Не обращая внимания ни на кого, я уселся у одного из костров, что разожгли яунголы. Вечерело.
— Нашел Ходаара? — неожиданно прозвучал голос Сунь.
— Нет, его там нет, — сказал я, кивнув на хижину.
— Мне очень жаль, — Сунь присела рядом со мной, — ты же не остановишься на этом?
— Я… Я не знаю…— в моем голосе заметна была тоска. Но после я уверенно добавил : «Я не имею права бросать поиски».
— Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Мне тоже некогда довелось потерять родных на войне, но перед этим, я пообещала им, что буду сильной. Что буду бороться до конца. Именно поэтому я ушла в Шадо-Пан, чтобы обучиться у них и стать именно такой, какой и обещала быть. И ты тоже не должен отступать. Ведь насколько я понимаю, найти брата для тебя очень важно.
— Да, ты права, я позволил эмоциям взять над собой верх, спасибо за поддержку, Сунь.
— Ну вот, уже лучше, а то ты был мрачнее тучи, когда вышел оттуда. Все будет хорошо, всё-таки это ТВОЙ брат, а значит, ничего плохого с ним не могло случиться.
Она встала, и пошла к остальным монахам. Теперь от ужасного осадка после увиденного не осталось и следа, поэтому я начал обдумывать, как быть дальше. И первой мыслью было расспросить караванщиков, что же случилось с Ходааром. Я встал и направился к пленникам, которых на тот момент уже вывели из той злосчастной хижины. Когда я подошёл ближе, те посмотрели на меня с недоумением: какой-то дреней сначала молча смотрит на них, уходит, а потом ему снова что-то понадобилось.
— Приветствую вас, меня зовут Фредрих, — представился я, — я хотел бы с вами поговорить.
— Я, да и никто из нас тебя не знает, чтобы говорить, — ответил один из пандаренов-пленников.
— Вы можете ему доверять, — вмешался один из монахов рядом с нами, — он участвовал в вашем освобождении.
— Хм, пусть будет так, — пандарен явно не был настроен на диалог, — Чего ты хочешь?
— Скажите, с вашим караваном шел дреней?
— Да, был один, — встрял другой пленник, — он присоединился к нам в Бинане. Говорил, что идет в Вечноцветущий дол.
— Ты не знаешь, где он сейчас? — обратился я уже к нему.
— Нет, не знаю. Он шел с нами до того места, где на нас напали яунголы. Больше я его не видел.
— Кто-нибудь из вас знает, что с ним случилось?
— Я знаю, — заговорил тот грубый караванщик, — только зачем мне тебе это рассказывать? Какое тебе дело до моего клиента?
— Это мой брат, — я начинал понемногу злиться.
— И давно твой брат научился растворяться в воздухе?
— Что? — я не понимал, о чем он говорил.
— Когда на нас напали, я был рядом с ним. И как только он увидел приближающуюся опасность, то будто растворился. Пропал. Насовсем. И никто из нас его больше не видел.
— Да. Когда нас увели, его не было, — сказал еще один караванщик.
Слова пандаренов не сразу дошли до меня. Что значит, растворился в воздухе? Но позже я стал понимать — мой брат прибег к какой-то магии, чтобы избежать нападения.
— Спасибо вам за помощь, да пребудет с вами Свет.
— Удачи, — буркнул караванщик.
Теперь же все понемногу вставало на свои места. Значит, Ходаара не было в поселении. И если он спасся, то, скорее всего, продолжает свой путь в Дол. И мне надо последовать за ним. Моей проблемой было то, что я не знал обратного пути. При мне была карта, но поселение не было указано на ней. Поразмыслив немного, я решил найти себе проводника до врат в Дол. Но кого? Никто из монахов Шадо-Пан не поможет мне, ибо у их отряда есть дела и поважнее. Караванщики не возьмутся за это дело потому, что им и так уже досталось от яунголов. Возвращаться в Бинан с ними я не хотел, тогда я потеряю уйму времени. Нет, надо поговорить с Пао, он может помочь. С этой мыслью я подошел к нему. Он по-прежнему что-то увлеченно выяснял у воргена.
— Что ты делал здесь? Зачем тебе вдруг понадобилось сюда явиться и начать бездумно убивать яунголов?
— У меня с ними личные счеты, — рычал в ответ ворген, который явно не хотел отвечать ни на какие вопросы, — какая тебе разница, пандарен? Я вам, можно сказать, услугу оказал, а теперь ты стоишь и допрашиваешь меня.
— Ты ничем не отличаешься от них. Такой же кровожадный и жестокий, или я ошибаюсь?
— К твоему сожалению, не ошибаешься, — воргену не особо нравилось, что его отчитывают. Обстановка явно накалялась.
— Пао, мне нужна твоя помощь, — я прервал их.
— Конкретнее, — ответил он мне. По его голосу было понятно, что сейчас он весьма напряжен.
— Мне нужен проводник до врат в Дол, — заявил ему я.
— Ты хочешь, чтобы я отдал тебе одного из своих бойцов и тот проводил тебя? А может, мне самому отправиться с тобой, оставив свой отряд? — съязвил он.
— Я лишь хочу, чтобы ты мне дал совет, к кому мне следует обратиться.
— Я весьма неплохо знаю эти края, — заговорил ворген, — я мог бы стать твоим проводником. За отдельную плату, конечно.
— Откуда у тебя такие познания, интересно знать? — спросил воргена Пао.
— Не суй нос не в свое дело, пандарен, — тот не выбирал выражений.
Я кинул мешочек с золотом воргену в лапы.
— Столько достаточно?
— Сойдет, — ответил тот.
— Ты просто так доверишься этому наемнику, который в любой момент может прикончить тебя, если того захочет?
Ворген смотрел на Пао, как зверь на добычу. Они явно не питали симпатии друг к другу: Пао видел в воргене только кровожадного убийцу, который убивал ради забавы, а тот, в свою очередь считал Пао вредным стариком, только и умеющим, что учить других, как жить. В общем, пребывание этих двоих рядом не могло закончиться ничем хорошим.
— Пао, у меня нет других вариантов. Без него у меня нет ни малейшего шанса найти брата. — Как твое имя? – я обратился к воргену.
— Генро, – сказал тот.
— Прекрасно, Генро, я нанимаю тебя, чтобы ты довел меня до врат.
— Слишком щедро для него, — сказал Пао, посмотрев на мешочек с золотом в лапах воргена.
— Ты начинаешь меня злить, пандарен, — сказал Генро.
— На твоем месте я бы попытался сориентироваться по карте, Фредрих, тем более что ты знаешь дорогу к монастырю, можешь посмотреть на карте, как мы шли.
— Я беру проводника не только потому, что не знаю дороги. Как оказалось, путешествуя одному, можно нарваться на неприятности, такие как яунголы, которые сзади оглушают тебя ударом по голове. Мне нужен кто-то, кто поможет мне избежать этих самых неприятностей.
— Р-р-разумно, — сказал Генро.
— Именно поэтому я нанял тебя. Отправимся в путь через десять минут.
— Мы с моим отрядом тоже скоро уйдем отсюда. Отведем караванщиков в деревню, а потом вернемся в монастырь.
На этом мы закончили разговор и Пао ушел. Я остался наедине с воргеном.
— Генро, все же расскажи, что побудило тебя так хладнокровно вырезать чуть ли не половину поселения?
— Если ты мне заплатил, то это еще не значит, что я буду посвящать тебя в свои личные дела. Так что, брат, не стоит об этом больше говорить.
— Хорошо, как скажешь, брат… Тебе нужно время для того, чтобы подготовиться?
— Нет, я готов выдвигаться в путь уже сейчас.
Я вспомнил, что уже целый день не ел. А отправляться в путь на голодный желудок мне не хотелось.
— Генро, у тебя нет чего-нибудь съестного?
— Нет, Фредрих, моя провизия кончилась еще вчера.
— Тогда я спрошу у кого-нибудь еще, будь готов выдвигаться.
— Как скажешь, — прорычал ворген, — я буду ждать тебя вон там, — и он показал на своеобразные «ворота» из тотемов на краю поселения.
— Договорились.
Сначала я хотел, было, спросить Пао, есть ли у него еда, но сейчас он был не в лучшем расположении духа, и эта мысль показалась мне неуместной. Единственной моей знакомой здесь, кроме Пао и Генро, была Сунь. Я подошел к ней.
— Слушай, Сунь. Ты уже и так много для меня сделала, но я хотел бы последний раз тебя попросить о помощи.
— Все что угодно, Фредрих, — Сунь улыбнулась.
— У тебя, случайно, нет при себе какой-нибудь еды? Если что, я могу заплатить.
— О нет, что ты, зачем платить, это вовсе не обязательно, — с этими словами она достала из внутреннего кармана своего одеяния завернутые в платок лепешки.
— Я подозревала, что ты можешь проголодаться, ведь ты не завтракал. — Вот, держи, — она сунула мне платок, — Здесь три рисовые лепешки. Надеюсь, они еще теплые. Сунь говорила по-доброму, как заботливая мать.
— Я подозревала, что ты можешь проголодаться, ведь ты не завтракал, хотя я хотела тебе принести его. Вот, держи, — она сунула мне платок, — здесь три рисовые лепешки. Надеюсь, они еще теплые.
Сунь говорила по-доброму, как заботливая мать.
— Спасибо тебе огромное! — на радостях я ее обнял.
— Не за что, Фредрих, — ласково сказала она, — Знаешь, я даже с радостью пошла бы с тобой до врат, но, боюсь, Пао не отпустит меня.
— Не волнуйся, со мной пойдет Генро, он поможет мне добраться. Мне больше никакие яунголы не страшны.
— Правда? Как здорово, ну тогда я спокойна.
Пао громким криком скомандовал отряду монахов Шадо-Пан уходить.
— Ну что ж, пора прощаться, — грустно сказала Сунь.
— Я уверен, что мы еще встретимся, — сказал я, и Сунь едва заметно улыбнулась.
— Я надеюсь.
И с этими словами Сунь ушла вместе со всем членами отряда Шадо-Пан. На прощанье она помахала мне рукой, а Пао уважительно кивнул. Я видел этих пандаренов, скорее всего, в последний раз. Ибо мой путь теперь ведет меня в другие края, и наверняка я уже никогда не вернусь на Вершину Кунь-Лай.
— Ты готов? — крикнул Генро.
— Пойдем, — ответил ему я, убирая сверток к себе в сумку.
Мы шли молча. Уже совсем стемнело. Дул сильный ветер. Ворген уверенно шел впереди. Я следовал за ним. Заводить разговор мне не хотелось, ибо сейчас ни я, ни мой проводник не были настроены на него. Поэтому всю дорогу я думал. Думал о том, что будет дальше. После врат я попаду в сам Вечноцветущий дол, сердце Пандарии. И там продолжу свои поиски. Но с чего мне начать? Пойти в Святилище Семи Звезд и расспрашивать местных, не встречали ли они Ходаара, или самому искать по всему Долу моего братца. Ни тот ни тот вариант мне не особо нравился, ибо я снова терял время. Может, стоит начать поиски в каких-нибудь ключевых местах? Что вообще могло сподвигнуть Ходаара отправиться в такие дальние края?
Это была для меня одна большая загадка. Если я начинал рассуждать на эту тему, то никак не получалось прийти к какому-то единому умозаключению. Дол был полон мест, которые могли бы заинтересовать моего брата. Начать, пожалуй, стоило с руин Го’Лай, древнего клана могу. Ведь, как я слышал, руины полны ценных реликвий, которыми Ходаар мог бы заинтересоваться. А может он отправился к «Хранителям Истории» — пандаренам, которые веками хранят всю мудрость Пандарии. Такое тоже было возможно. Вариантов оставалась уйма, и все перебрать в голове я не мог.
— Когда мы будем у врат? — спросил я у Генро.
— Не позже, чем через четыре часа — ответил он.
Мы еле-еле слышали друг друга из-за ветра, который, к тому же, усиливался с каждой минутой. Идти было все труднее.
Я достал из сумки сверток, что дала мне Сунь, и принялся за еду. Рисовые лепешки были хоть и почти безвкусные, но мне хватило их, чтобы насытиться. По телу разлилась приятная теплота. Пусть даже сейчас я шел по степи, выл ветер, а дорогу нам освещали лишь звезды и мой молот, я почувствовал какой-то домашний уют.
— Откуда у тебя такой молот? — спросил меня Генро.
— Достался по наследству. Его сделали сами Наару.
— Кто-кто? — не на шутку удивился ворген.
— Я могу тебе рассказать гораздо больше о том, кто я такой, что это за молот и куда иду. Но тогда и ты расскажешь о себе.
— Опять ты начинаешь… — ворген покосился на меня, — почему всем так интересна моя жизнь.
— Потому что путешествовать с незнакомцами никто не любит.
— Ты меня сам нанял. И я предупреждал тебя, чтобы ты не заводил разговоры на эту тему. Так что это твой собственный выбор-р-р.
— Я еще не встречал тех, кто не хотел бы делиться своей историей. Но, раз ты не хочешь, я не буду тебя заставлять, — спокойно ответил ему я.
— Ты не поймешь. Никто не поймет…— ответил ворген.
— Знаешь, зачем я иду в Дол?
— Ну?
— Туда отправился мой брат, которого я потерял давным-давно. И вот недавно мне выпал шанс его вернуть. Я не хочу его упускать.
— То, что ты стремишься найти брата — похвально, — сказал Генро, — но то, что ты рассказал, не переубедит меня и, я надеюсь, мы больше к этой теме не вернемся.
— Как угодно.
Мы снова впали в молчание. И шли так еще минут двадцать, пока Генро не остановил меня, встревоженно принюхиваясь.
— В чем дело? — спросил я.
— Мы тут не одни.
Глаза уже свыклись с темнотой, но я не мог никого разглядеть в ней. А вот Генро, судя по всему, что-то заметил. Все-таки взять его в проводники было разумно. Ворген тянул ночной воздух ноздрями, а потом склонился к земле, и стал слушать.
— Кто-то идет, — сказал он, — Сзади!
Мы обернулись, и увидели силуэт во тьме, который приближался к нам.
— Стой там, где стоишь, или распрощаешься с жизнью! — прорычал Генро.
Но силуэт не останавливался, а становился все ближе и ближе.
— Повелеваю именем Света, — крикнул я.
Силуэт замер. В воздухе чувствовалось напряжение. Я крепко сжал свой молот.
— Фредрих, это я, Сунь, — тихо сказал голос из тьмы.
— Подойди ближе, — я пытался разглядеть ее, но никак не мог. Черная тень стояла перед нами.
Генро был готов вонзить свои кинжалы в ночного гостя в любой момент.
— Тише, тише, —сказал я, — если это пандаренка, то не нападай.
И вправду, перед нами стояла Сунь. Подойдя ближе, она сказала:
— Теперь-то признали меня? А я уже испугалась, что сегодня меня убьют просто потому, что не разглядели в темноте.
— Ты же сказала, что Пао тебя не отпустит, чтобы пойти со мной, — удивился я.
— Верно, он и не отпустил, — она засмеялась, — поэтому я сбежала.
— Но зачем? Ведь когда ты вернешься, то Пао будет вне себя от злости.
— Ты прав, но это будет уже после того, как мы найдем твоего брата, — в звездном свете было видно, как она улыбается.
— Хитр-р-ро, — ехидно сказал Генро.
— Выходит, что теперь к вратам мы идем втроем? — Сунь была полна энергии, и я вовсе не понимал, откуда в ней ее столько.
— Выходит, что так, — я улыбнулся ей в ответ.
— Идем же тогда, — сказал ворген и мы последовали за ним.
