Пахать с пользой можно в трёх случаях.
1. Там, где пласт органики мощнее глубины вспашки — на целине, или там, где внесено очень много органики и почва уже частично восстановлена.
(Вспашка тут ускорит гниение органики, но дальнейшая обработка должна быть сидерально-поверхностной.)
2. Очень мелкая вспашка применима для облегчения работы дисковых орудий.
3. Двойная вспашка, второй раз чуть глубже, чтобы вернуть запаханную органику на своё место — в верхний слой.
Очень вредно вывернуть плугом лишённую органики нижнюю часть пласта. Это заставляет сомневаться, нужен ли вообще оборот пласта[43].
Иначе выглядит теперь вопрос севооборотов.
Если бы дело было в них, то многие образцовые хозяйства, соблюдающие лучшие севообороты, должны были бы продемонстрировать нам выдающиеся примеры сохранения высоких качеств почвы.
Однако, независимо от применяемых севооборотов, их почвы так же подвержены эрозии и истощению. Дело не в севооборотах, а в приёмах обработки почвы, разрушающих органику.
Теперь, советуют удлинять севообороты, чтобы дольше использовать травы и пахать не так часто (травополье Вильямса). Это может улучшить результаты, но ненадолго — до первой или второй пахоты[44].
Уместно спросить: а почему вообще нужно чередовать культуры?
Самое правдоподобное объяснение — экономия усилий[45]. Посев зерновых по кукурузе и посев трав по пшенице в конце зимы позволял обходиться без вспашки и беречь лошадей.
Но, если бы фермеры знали, какой эффект даёт заделка сидерата, они не стремились бы экономить на этом силы.
Даже если бы они просто оставляли на полях все остатки растений, а не жгли их, то, возможно, проблема севооборота никогда не возникла бы.
Каждый фермер должен сам приспособить заделку органики к севообороту.
Например, фермеры кукурузного пояса испытали трудности, пытаясь задисковать много стеблей кукурузы, вместе с травостоем ржи.
Очевидно, существует предел количества органики, который зависит от техники, погоды и качеств почвы.
Или, если пшеницу убирать комбайном, а не сноповязалкой, то жнивьё остаётся слишком высоким, и травы, посеянные под покров пшеницы, страдают от затенения.
Пшеницу, или другие культуры, можно выращивать на одном месте, если оставлять на поле жнивьё и сеять ещё одну культуру, как сидерат. Это снимает многие проблемы севооборота.
Машины, работающие по растительным остаткам, ещё не созданы. Наилучшими остаются тяжёлые дисковые бороны.
Для плотных, каменистых почв и целинного дёрна, годятся тяжёлые культиваторы с зубьями в форме резца (чизель). После них, дисковые орудия нормально справятся с почвой.
Исчезновение вредителей
Фаталистическое мнение, что болезни и вредители — неизбежное зло, сейчас общепринята.
И, хотя учёные знают, что сильные растения меньше поражаются и болеют, они не развивают эту мысль до более значительной идеи: при надлежащих почвенных условиях, паразиты могут совсем исчезнуть.
Пока мы не связываем наличие паразитов с качеством почвы, мы будем следовать инструкциям химической защиты и бороться с тем, что сами же и разводим.
Исходя из опыта, я пытаюсь обосновать правило: степень вреда от болезней и вредителей указывает на то, каковы условия роста растений.Если вред есть — условия роста плохие. Если его нет или почти нет — условия хорошие.
На настоящей почве погода гораздо меньше определяет состояние растений, чем на бедной.
Также, на настоящей почве, в сравнении с выпаханной, вредителей и болезней намного меньше, а если они и вредят, то очень незначительно.
Однако, механизм этой зависимости пока не ясен. Очевидно, что состав сока на хорошей почве совершенно не такой, как на бедной.
Возможно, мощные растения делают свои ткани твёрже, и их клетки становятся, как бы, «бронированными».
Возможно, их ткани более богаты питательными веществами, и насекомым надо съесть значительно меньше, чтобы насытиться. Я бы хотел знать это точно[46].
Сейчас огромный вред наносит кукурузный мотылёк. Фермеры живут в постоянном страхе перед ним. Но и этот вредитель обнаруживает почтение перед кукурузой, растущей на настоящей почве.
Хотя, у меня не было кукурузы, совершенно свободной от мотылька, я никогда не имел случаев серьёзного повреждения посадок на восстановленных почвах.
Наши овощи также никогда серьёзно не повреждались болезнями и вредителями, хотя, они всегда присутствовали.
Картофель, с годами, давал всё более здоровые клубни, и мы надеемся, что, через несколько лет, он совершенно освободится от инфекции.
История картофеля — весьма поучительна.
В 1945 году мы разрыхлили полосу дикого травостоя на глубину 6-8 см, и посадили картофель в лунки через 30 см — почти втрое гуще, чем принято.
Вскоре после того, как он стал расти, появились жуки. Когда они стали класть яйца, появились божьи коровки и стали поедать кладки жука.
Но, личинки всё же вывелись и начали трудиться в молодых розетках. Тогда появились другие жуки и насекомые. Полоса картофеля была их местом охоты.
Около месяца шла непрерывная борьба. А потом, все насекомые исчезли — хищники сделали своё дело и ушли. Ни один куст картофеля не пострадал серьёзно.
Это удивило даже нас, ведь мы часто видели, как личинки уничтожали весь куст в пару дней. При лучших почвенных условиях, вред от жука должен быть ещё меньше.
Всё это можно проверить. Учёные должны заняться исследованиями в этой области, которая кажется им такой странной.
