Объект, который рассматривают изолированно от целого — не есть реальная вещь».

Думаю, что именно так — непосредственно и во всей полноте — воспринимают природу все животные, и даже насекомые. Их мир — конкретен и ограничен, но восприятие этого мира не грешит тенденциозностью и слепотой.

Можно ли улучшить природу?А есть ли что-то совершеннее природы? На одной чаше весов — наши обрывочные представления, на другой — миллиарды лет совершенствования биосферы.

Мы увеличиваем продуктивность растений, но этот избыток корма тут же осваивают вредители и болезни. Мы расчищаем землю, и создаём нишу для сорняков. Мы ухаживаем за растениями, и они становятся слабыми и болезненными.

Мы можем улучшить не природу, а отдельные качества растений — но всегда платим за это, так как сдвигаем какое-то равновесие.

Улучшив одно качество, теряем кучу других. И чем мы больше верим, что обрывочные (то есть, научные) данные истинны, тем более разрушительны наши попытки.

Когда-нибудь мы сможем создать действительно совершенные растения, но это произойдёт не раньше, чем мы познаем природу достаточно полно, чтобы создать и совершенные экосистемы для этих растений.

Не проще ли воспользоваться уже созданными — стать природой, вписаться в неё?

Природа не имеет ошибок — у неё были миллиарды лет, чтобы исключить их. Цель и природы, и человека — бесконечное процветание.Природа этой цели давно достигла. А человек ещё даже не осознал.

«Кажется, что дела фермера идут лучше, если он применяет «научную» методику. Но это не значит, что наука может улучшить естественное плодородие почвы. Это лишь значит, что наука может помочь восстановить естественное плодородие, которое мы разрушили».

Наша современная наука — это постоянная, возведённая в ценность, борьба с собственными ошибками. Новые открытия постоянно доказывают ошибочность старых.

Это можно было бы считать нормальным способом познания, не будь вокруг нас живого и открытого примера безошибочности.

Научным умом человечества руководит парадоксальное, совершено беспочвенное, жестокое и тупое тщеславие.

Первое, что сделал человек, осознав величие природы — брызжа слюной, объявил себя её хозяином и венцом творения.

Потом, два века наука развивалась, как слон в посудной лавке — чтобы переделывать и уничтожать. Развилась и озверела неимоверно. И упёрлась в то, что если и дальше так продолжать, то всем хана.

Наконец, наука поняла, что мы живём в природе и зависим от неё. Это — уже прогресс! Уже научно доказано, что природа и мы — симбиоз, и мы процветаем настолько, насколько поддерживаем природу.

Осталось слегка покраснеть от стыда, спустить в унитаз паранойю «венца творения» и, засучив рукава, стать благодарными и вдумчивыми учениками Природы.

Растения, животные и микробы развивали природу миллионы лет, и ни разу не додумались её разрушить! Они создали прекрасную планету, пригодную для жизни. Хочется верить, что наука нового тысячелетия приблизится к их разумности.

«Каждый, кто придёт и увидит эти поля, и воспримет их немое свидетельство, почувствует глубокое недоверие к утверждению, что мировая наука знает природу. … Ирония в том, что наука существует только для того, чтобы показать, как ничтожны человеческие знания».

Фукуока считает: достигнув самых своих вершин, наука не улучшит природу. Мы не в силах создать и зёрнышка пшеницы. Вершина науки — понять природу в том виде, как она есть.

Я же думаю, что вид, открывшийся с этой вершины, раскроет перед людьми такие новые цели, и покажет такие прямые пути, которых мы не в силах даже представить.

Наверное, мечта об этом и заставляет нас продираться сквозь джунгли, вслепую маша топором.

Возвращение к источнику

«Путь, которому я следую, большинству людей кажущийся странным, поначалу интерпретировали, как реакцию против бесконтрольного развития науки интенсивного земледелия, но всё, что я делаю, работая здесь в деревне — это попытка показать, что человечество ничего не знает.

Поскольку мир движется с бешенной энергией в противоположном направлении, может показаться, что я просто отстал от времени, но я твёрдо знаю, что этот путь самый разумный.

…В течение нескольких лет мой метод проверялся в университетских лабораториях и опытных центрах по всей стране. И было показано, что он является самым простым, эффективным и современным методом, по сравнению со всеми другими. Хотя он и отрицает науку, теперь он оказался на переднем крае в развитии современного сельского хозяйства.

…Немногие могут понять, что натуральное земледелие возникло из неподвижного и неизменного центра сельского хозяйства — природы. Чем больше люди отдаляются от природы, тем дальше они от этого центра. Неподвижная точка источника, абсолюта, лежащая вне относительности, остаётся незамеченной ими.

…Природа не меняется, хотя пути познания природы неизбежно меняются от одной эпохи к другой. Независимо от эпохи, натуральное земледелие существовало всегда, как родниковый колодец, источник, из которого берёт начало всё сельское хозяйство.

Самозванные эксперты часто говорят: “Идея хороша, но не удобнее ли убирать урожай машиной?” Или: “Не повысится ли урожай, если использовать удобрения и пестициды в некоторых случаях?”

Всегда найдутся те, кто попытается смешать научное и натуральное земледелие. Но тут упускается главное. Фермер, идущий на компромиссы, не имеет более права критиковать науку на фундаментальном уровне. Натуральное земледелие — тонкое дело, и оно означает возвращение к источнику земледелия. Каждый шаг в сторону может только сбить с пути».

Я не склонен отстаивать право критиковать науку — она и сама постоянно критикует себя. Кроме того, создать устойчивый агроценоз — тоже наука, хотя и другого качества, и Фукуока, несомненно, великий учёный.

Но, я вполне представляю себе, сколь чувствительна устойчивая экосистема к любому техногенному воздействию.

Один проход машины может так нарушить равновесие на полях, что восстанавливаться оно будет два или три года.

Применение одного химиката немедленно вызовет вспышку какой-нибудь болезни или вредителя, и опять потребуется время на восстановление равновесия.

Это и есть первоисточник земледелия — уравновешенный агроценоз, работающий сам, без вмешательства техники и химии.

Он устойчив к естественным факторам, но исключительно раним искусственными. И чем устойчивее — тем ранимее.

Научимся ли мы создавать и сохранять культурные устойчивые агроценозы? Несомненно. Такова цель современных агроэкологов, и дай им Бог поскорее во всём разобраться!

РАЗГОВОР С ЛЮЦИФЕРОМ — Часть 15 — Пищевые цепочки. Питание Бога.


Похожие статьи.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: