После интенсивных археологических раскопок на гектарах XXIV и XXV были обнаружены остатки пяти зданий, которые профессор Кола обозначил буквами от A до E.
Объект A
Профессор Кола так описывает этот объект:
«Этим объектом являются остатки здания, которое с большой вероятностью было деревянным бараком, изнутри частично обложенным кирпичом. У здания имелся подвал, глубиной примерно 2,5 метра вниз от поверхности земли. Находящаяся над землей часть имела в плане размер 2,75 на 2,75 м. Деревянные части здания были полностью снесены. Сохранились остатки сделанных человеком предметов из внутренней части подвала; почва с большим содержанием песка содержит фрагменты материала, из которого было изготовлено здание (кирпичи, обломки кирпичей, цементный раствор, куски обшивки стен, потолка и дверей, крючки, шурупы, стержни, в том числе от печной решетки и т.д.). Часть железных брусков однозначно была заготовками для стержней. Было обнаружено также четыре шамотных кирпича. Эти предметы хорошо выделялись на песчаном грунте. Остатки здания перемежались большим количеством других предметов – очками и стеклами от очков, железной ручной дрелью, напильником, железным долотом, остатками железной лопаты, стеклянными консервными банками, чернильницей, бутылочками от духов, расческами, остатками заколок для волос и т.д. На глубине 80–90 см под землей была найдено скопление кусков угля. Оно представляло собой слой толщиной 10-15 см общей площадью примерно 1,5 х 1,5 метра. Помимо этой кучи в северо-западной части здания мы нашли больший склад угля – 300–400 кг на глубине до 2,2 м.
Инвентаризация найденных на объекте А предметов позволяет выдвинуть версию о предназначении здания. То, что там находилось много угля, хотя из близлежащего леса всегда можно было принести дрова, говорит о том, что уголь использовался не для отопления, а в других целях. Наличие кирпичей, в том числе шамотных, кирпичной пыли, следов цементного раствора, наводят на мысль о существовании в здании большой печи. Достаточно большое количество […]203 найденных металлических предметов (напильник, долото, ручное сверло) свидетельствует о том, что, возможно, в здании располагалась кузница. Если это так, то и уголь предназначался для работы в кузнице. Когда кузница работала, запас топлива находился в надземной части здания, а потом, после его сноса, уголь хранился в подвале, где его скопление образовало целый слой, спускающийся от северо-западной стены подвала до центра помещения».
Объяснение профессора Колы, согласно которому этот маленький домик мог быть кузницей, скорее всего, ошибочно, ибо в лагерном секторе I204 кузница уже была, а для сравнительно небольшого лагеря, каким был Собибор, две кузницы были бы явно излишни. С точки зрения официальной истории, эта гипотеза совершенно абсурдна: зачем нужна кузница в «лагере смерти», единственной целью которого было убийство евреев газом и сожжение их тел? Куда более логичную интерпретацию этого здания мы приведем в одной из следующих глав, где прольем свет на настоящую функцию лагеря Собибор.
Объект B
A. Кола пишет:
«Этот объект представляет собой остатки небольшого здания, изготовленного, вероятно, из дерева и полностью разрушенного. Вниз от поверхности песчаного грунта оно спускается примерно на 1,3 – 1,5 м. Находящаяся над землей часть занимала в плане площадь примерно 3,5 на 3,2 метра. Интерпретация найденных на объекте В остатков очень сложна. В гумусе с большим содержанием песка, насыщенном не определенными точно фрагментами предметов, отсутствуют как раз те элементы, которые могли бы помочь определить конструкцию или функцию здания (кирпичи, кровельный картон, гвозди или остатки досок). По пространственной структуре объекта можно предположить, что это мог быть маленький барак с низким подвалом или полуподземное сооружение. В отличие от объекта А среди остатков на этом объекте не было обнаружено большого количества предметов, принадлежавших жертвам или еврейскому персоналу лагеря III. Найденные предметы сохранились лишь в виде фрагментов и сильно повреждены ржавчиной, например фрагменты посуды, бутылок, пластиковых мыльниц, консервных банок, элементы кожаной обуви, ведерные ручки и много других не поддающихся идентификации железных предметов, сильно проржавевших. Часть предметов, сохранившихся лучше всего, мы вытащили, чтобы законсервировать их для будущей выставки. Речь идет о семидесяти трех фрагментах женских расчесок, двенадцати фрагментах заколок для волос, сорока шести фрагментах оправ от очков, девятнадцати стеклах от очков, одиннадцати бутылочках с духами, девятнадцати гильзах от винтовок «Маузер» и от пистолетов, девяти резиновых наконечниках для тростей или костылей, трех польских монетах, одной зубной щетке, двух бусинках, четырех фрагментах ножниц, двух ключах от навесных замков, поварешках и т.д. Мы нашли также двенадцать зубных протезов и фрагменты батареек от карманного фонарика».
Мы воздержимся от каких-либо версий относительно характера и функций этого здания и удовлетворимся тем, что оно ни в коем случае не могло быть «газовой камерой» и никак не свидетельствует о каких-либо процессах в лагере III, которые были бы связаны с убийством людей.
Объект C
Этим объектом был колодец, к моменту раскопок полностью засыпанный песком.
Объект D
Профессор Кола сообщает:
«Этот объект представляет собой остатки маленького деревянного дома, четырехугольной формы, размером примерно 5,2 на 3,0 м. Как и соседний (к северу от него) объект В, все деревянные части этого здания были полностью разрушены и убраны. Исходя из найденных остатков, можно заключить. Что у этого здания был неглубокий подвал, спускавшийся на 1,5 м под землю. На данной фазе исследований лагеря III можно мало что сказать о функции этого сооружения. Нужно отметить, что в слоях объекта D найдено много предметов, сделанных руками человека, которые с большой вероятностью могли принадлежать жертвам. Например зубные протезы, стекла и оправа от очков, фрагменты заколок и расчесок, фрагменты зеркал, фрагменты пластиковых портсигаров, мыльницы, пуговицы от белья, одна ложка, фрагменты бритвенного станка, бутылочки от духов, пряжка от ремня, карманный ножик, фрагменты ножниц, бритва. Было найдено также несколько десятков гильз от патронов для винтовок (как «Маузер», так и Мосина) и пистолетов. Зато от соединяющих крепежных элементов дома сохранилось много сильно проржавевших предметов».
Но гипотеза профессора Колы о том, что найденные туалетные принадлежности принадлежали жертвам, никак не совпадает с официальной историей Собибора. Ведь согласно общепринятой картине, жертвы должны были сдавать все свои вещи в лагере II, полностью раздеваться и по «шлангу» или «кишке» (длинной, окруженной с двух сторон колючей проволокой аллее) голыми идти в лагерь III.
Объект E
Об этом объекте профессор Кола пишет так:
«Объект Е представляет собой остатки длинного деревянного барака, длина его примерно шестьдесят метров, ширина шесть метров (по археологическим раскопкам точные размеры установить нельзя). Его продольная ось проходит приблизительно по направлению север-юг. Хотя ареал раскопок в южном направлении неоднократно расширялся, конец здания найти не удалось. Исходя из результатов бурений, в южном направлении этот барак предположительно мог продолжаться еще на 20–25 метров. Северный конец барака переходит во второй, стоящий поперек, меньший барак размером примерно четырнадцать на четыре метра. След обоих – полностью снесенных – бараков даже сегодня хорошо виден по впадинам в светлой песчаной почве, которые сейчас заполнены темным песчаным гумусом, пропитанным неустановленными органичными фрагментами.
Нижние части объекта Е находятся на уровне 70–80 см под поверхностью земли, и на всей плоскости размещены горизонтально. Только в некоторых местах котлован, размещавшийся под бараком, опускается до 120–130 см. Оба барака были построены из дерева. В зоне раскопок не были обнаружены следы кирпичей, раствора, щебня и подобного строительного мусора, зато было найдено много следов древесного угля или сожженных деревянных досок и балок. В некоторых местах, особенно в центральной части большого барака, в песке обнаружены следы вертикальных столбов. Итак, можно предположить, что деревянный пол барака крепился на деревянных опорных столбах высотой 60–70 см.
Кроме того, в некоторых местах под нижней линией бывших бараков были обнаружены неглубокие выемки непонятного назначения глубиной 30–50 см. На плане они овальной формы, их диаметр от пятидесяти (Nr. 5) до ста десяти сантиметров (Nr. 1), их максимальная глубина достигает примерно шестидесяти сантиметров (Nr. 3); сравните с планом объекта Е.
В структуре меньшего барака (в северо-западной части объекта Е) непосредственно на песке были найдены две большие деревянные балки длиной двести десять сантиметров, установленные в песке вертикально на глубину около девяноста сантиметров. В их верхней части находится длинный ряд отверстий диаметром пять–шесть сантиметров. В некоторых отверстиях торчат деревянные штифты. […]205 Около балок мы нашли два деревянных несущих столба барака, установленных горизонтально и закопанных в песок примерно на сорок сантиметров.
В тех слоях объекта Е, где обнаружились сделанные руками человека предметы, были найдены вещи, принадлежавшие жертвам или персоналу лагеря III. Эти предметы находились почти сразу же в верхнем слое земли и встречались повсюду на объекте Е. Среди них были: заколки для волос и расчески, пуговицы от одежды и белья, оправы и футляры от очков, ложки, вилки и столовые ножи, ножницы, запонки и подтяжки, пряжки, зажигалки, металлические коробочки, остатки бритв и бритвенных станков, корпуса и механизмы от часов, кнопки манжет, бутылочки и упаковки с лекарствами, остатки маленького зеркала, карманный ножик и т.д. Внимания достоин тот факт, что на объекте Е, в средней части маленького барака, на площади примерно в дюжину квадратных метров было найдено много пуль от винтовок «Маузер» и Мосина (около 1 830 штук), попавших в землю и потому деформированных. Там же нашлись гильзы от пистолетных патронов (9 штук), гильзы от винтовки Мосина (3 штуки) и одна пистолетная пуля. Итак, в этом здании расстреливали лежащих людей, возможно больных или обессиленных.
В свете вышеназванных находок возникает вопрос о предназначении такого большого барака. В его северной пристройке (маленький барак) несомненно расстреливали людей из винтовок. Наличие столь большого числа пуль на такой маленькой площади однозначно указывает на то, что тут стреляли в лежащих людей, в противном случае (горизонтальная стрельба) пули, прошедшие сквозь тела, были бы рассеяны на куда большее расстояние. Но как известно, основным методом убийства в немецких лагерях уничтожения была казнь в газовых камерах. Так было и в Собиборе в лагере III, как нам известно из воспоминаний выживших заключенных из лагерей I и II. Не могла ли другая, бoльшая, часть объекта Е служить газовой камерой? На нынешней фазе поисков мы не можем дать однозначного ответа на этот вопрос. Расстояние от этого барака до ближайшей братской могилы составляет шестьдесят метров, до центра зоны захоронений – сто метров. Трупы расстрелянных в маленьком северном бараке людей могли, таким образом, переноситься на это расстояние. То же самое могло быть и с жертвами газовых камер, если они действительно находились в этом бараке. Впрочем, нужно заметить, что при бурении в зоне массовых захоронений мы натыкались на остатки сооружений, но более подробное их изучение требует дополнительных раскопок. В свете того, что нам известно на данный момент, все это производит впечатление того, что большой барак, остатки которого – причем не полностью раскопанные – мы обозначили как объект Е, скорее всего выполнял функцию раздевалки или склада для одежды и личных вещей жертв. Последняя рабочая гипотеза, конечно, требует уточнения путем дальнейших раскопок, находящихся вне зоны могил участков лагеря III».
Это большое здание длиной не менее шестидесяти, а возможно и восьмидесяти метров ставит перед историками холокоста ряд неразрешимых вопросов:
Это Т-образное здание ни в коем случае не могло быть «зданием для проведения казней с использованием газа», даже если профессор Кола и намекает на такую возможность (а впоследствии сам же ее отвергает). Во-первых, его бoльшая часть намного длиннее, чем здание для газаций, описанное свидетелями; во-вторых, его ширина – шесть метров – слишком мала, чтобы уместить в нем коридор и два ряда газовых камер размером четыре на четыре метра каждая. А в-третьих, оно построено из дерева, тогда как «газовые камеры» официальной истории были изготовлены из бетона.
Гипотеза профессора Колы о бараке для раздевания или «складе для одежды и личных вещей узников» тоже противоречит официальной версии, по которой заключенные в третий сектор лагеря попадали уже полностью раздетыми.
Так что как ни крутите, объекта Е по официальной истории вообще не должно было быть! Но он есть, и господа историки холокоста не знают, что теперь с ним делать. (Напротив, ревизионистам это известно, и в одной из следующих глав мы представим нашу интерпретацию назначения этого барака)
То, что в маленьком бараке было найдено большое количество деформированных пуль, можно, к примеру, объяснить тем, что там хранились стреляные или учебные боеприпасы. Разумеется, нельзя отрицать возможность расстрелов людей в этом лагере, потому что расстрелы в Собиборе вне всякого сомнения были. Когда свидетельница Зельда Метц рассказывает о том, что группа заключенных, которых отправили в соседнюю деревню за водой под надзором одного украинского охранника, убила его и сбежала, а затем была поймана и расстреляна, то нет никакого повода не верить этому конкретному свидетельству.206 Точно также можно с уверенностью утверждать, что пойманные эсесовцами узники, сбежавшие после восстания 14 октября 1943 года, тоже были расстреляны. Что произошла резня оставшихся в лагере или добровольно вернувшихся после побега заключенных, – в этом тоже, увы, трудно сомневаться.
В конце концов, нельзя исключить и возможность того, что психически больные или страдающие от инфекционных болезней евреи были подвергнуты в Собиборе принудительной «эвтаназии». Среди 150–170 тысяч депортированных, разумеется, было определенное количество таких людей. Если версия ревизионистов верна и Собибор действительно был транзитным лагерем, то с точки зрения СС представлялось совершенно бессмысленным отправлять больных заразными болезнями евреев дальше на Восток – на оккупированную немцами территорию. Как известно, в самом Третьем Рейхе «эвтаназия» была прекращена после протестов католического епископа графа Клеменса Аугуста фон Галена и евангелического епископа Теофила Вурма. Но в Польше можно было не обращать внимания на подобные протесты. Хотя если, как мы предполагаем, в Собиборе практиковалась «эвтаназия» названных групп заключенных, то логичнее предположить, что таких людей убивали все же смертельными инъекциями, а не путем расстрелов.
Кстати, с точки зрения официальной истории расстрелы в лагере III вообще не имели смысла. Зачем нужно было отделять из общей массы узников людей с психическими или заразными болезнями и расстреливать их, если все равно все без исключения попавшие туда узники были обречены на смерть в газовых камерах?
После этого необходимого отступления давайте вернемся к профессору Коле, его группе археологов и результатам их исследований. Профессор Кола, компетентность которого как ученого-археолога не может подвергаться ни малейшему сомнению, хотел найти остатки «здания для проведения газаций» в лагере III, но не нашел его. Вместо этого он нашел там то, чего не моглобыть в этом секторе согласно официальной версии. Большой Т-образный барак, о котором не рассказывал ни один свидетель, сооружение с большой печью и угольным складом и кучу туалетных принадлежностей, которые в таком количестве никоим образом не могли принадлежать персоналу лагеря, – зачем охранникам женские расчески и бутылочки с духами?
