. Психолог, психотерапевт не только помогает пережить утрату в каком-то конкретном случае, но и дает возможность работать над личностными особенностями, препятствующими продуктивному переживанию утраты. Утратившему близкого оказывает поддержку церковь. Хотя она и помогает несчетному числу скорбящих, сам по себе внутренний комфорт, достигаемый при этом, содействует осуществлению клиентом работы горя. Человек должен принять боль утраты. Он должен пересмотреть свои взаимоотношения с умершим и признать изменения своих собственных эмоциональных реакций.
Психотерапия людей, перенесших утрату, — это нелегкое испытание духовных сил и профессиональной компетенции. Для умершего смерть — это абсолютный конец его земной жизни. Однако в душах близких и друзей человек еще продолжает существовать, по крайней мере, некоторое время. Примирение с утратой — болезненный процесс, в котором от утраченного человека «отказываются» постепенно и с трудом. Но процесс совершенно естественен, и его не надо форсировать. Никто не должен вселять искусственный оптимизм в скорбящего, пытаясь его чем-то заинтересовать, занимать развлечениями. Смерть человека — это тяжелая рана, и несчастный имеет право на скорбь.
Интенсивность и продолжительность чувства скорби у различных людей неодинаковы. Все зависит от характера отношений с потерянным человеком, от выраженности вины, от длительности траурного периода в данной культуре.
Психотерапевтическая помощь при остром горе может предотвратить как серьезные нарушения социального приспособления личности, так и возможное заболевание. Сущность задачи терапевта состоит в том, чтобы разделить с клиентом работу горя, а именно помочь ему избавиться от зависимости от умершего и найти новые модели вознаграждающего взаимодействия. Чрезвычайно важно замечать не только чрезмерные реакции человека на постигшее его несчастье, но и слабые реакции, чтобы предотвратить возможные отсроченные реакции, которые, будучи незаметными вначале, могут проявиться совершенно неожиданно и оказаться разрушительными.
Его страх сойти с ума, его страх перед неожиданными изменениями своих чувств, особенно резко возросшего чувства враждебности, — все это должно быть переработано. Он должен найти приемлемую форму своего дальнейшего отношения к умершему. Он должен выразить свое чувство вины и должен найти вокруг себя людей, с которых он мог бы брать пример в своем поведении.
Традиционный ритуал похорон, поминок, соболезнований является принятой в культуре формой сопровождения переживания утраты близкого человека.
Давно замечено, что осознание трагических, тяжелых известий во многих случаях происходит не сразу. В этом осознании можно выделить две стадии: осознание на интеллектуальном уровне и эмоциональную реакцию на утрату. Трудно осознать, принять, что ЭТО произошло. Именно «ЭТО» — у человека еще нет названия свершившемуся, еще нет осознания эмоции. В некоторых случаях требуются время и отдельные действия, направленные на то, чтобы удостовериться со всей определенностью, возникает желание узнать все в мельчайших подробностях. Пропавших на фронте без вести ждали иногда десятилетиями, не веря в смерть. Обычай выставлять тело умершего на всеобщее обозрение, ритуал последнего прикосновения к покойному тоже можно рассматривать как удовлетворение потребности удостовериться в смерти «воочию».
Эмоциональное признание утраты нередко осложняется в тех случаях, когда человек не был непосредственным свидетелем случившегося, известие о событии было получено по телефону, в виде официального письма, не от участника и очевидца происшедшего. Если во время происходившего события человек был занят какой-то деятельностью, требовавшей от него много сил, у него может не хватить времени и душевных сил на осознание утраты. «Я увидела тело мужа, но первая моя мысль была о том, что сейчас войдут девочки и что они не должны этого видеть». Иногда потрясение бывает настолько сильным, утрата настолько тяжелой, что первое время человек проводит не в полном осознании себя и происходящего, а в эмоциональном шоке, обезболивающем, притупляющем душевную боль. «Не было слез. Я застыла, окаменела, не очень хорошо понимала, что происходит, похороны прошли как во сие»,— рассказывает клиентка.
В случаях прерывания переживания на стадии эмоционального признания факта утраты иногда развиваются своеобразные телесные реакции, зрительные и слуховые иллюзии. Вдова, обнаружившая в коридоре собственного дома тело мужа и перешагнувшая через него, чтобы войти в квартиру, на протяжении нескольких месяцев все еще «перешагивает» на том месте. Ушедшего человека «узнают» в толпе. Не то чтобы это были зрительные галлюцинации, скорее речь идет о постоянно готовой перцептивной гипотезе, актуализирующейся при малейшем намеке на сходство. Человек совершает неосознанные действия, «подразумевающие», что ничего не произошло. Например, автоматически набирает номер телефона, по которому уже не ответят. При обращении за психологической помощью для таких людей характерен запрос, не связанный прямо с утратой, когда изначальные вопросы клиента были по поводу каких-либо других проблем, и лишь в результате терапевтической работы было осознано влияние непережитой потери. Женщина, чувствовавшая отвращение к близости с мужем, осознала во время сеансов непережитую утрату ребенка, погибшего при родах, свой страх перед тем, что все это может повториться, и свой упрек мужу в том, что он допустил такое. Она не видела тела ребенка, не присутствовала на похоронах, запретила дома, в разговорах с близкими упоминать о беременности и родах. В то же время в некоторых проявлениях она продолжала сохранять отношение к погибшему ребенку как к живому: часто мысленно разговаривала с ним, переживала кражу цветов с могилы как обиду, причиненную «маленькому».
Есть разные возможности для переживания горя. Например, ритуал похорон, прощания с телом, девятидневные и сорокадневные поминки помогают совершить эту тяжелую часть душевной работы. Важно, чтобы человек был в контакте с происходящим, чтобы у него была возможность плакать и говорить о том, что произошло, получить поддержку от друзей и близких. К сожалению, в современной культуре выражение соболезнований и сопровождение страдающего человека почитается зачастую весьма тягостной обязанностью: «Чем же тут поможешь? Ведь мертвого не воскресить, так лучше уж не думать, не растравлять себя».
Многим случалось видеть, как человек, которого постигла тяжелая утрата, надолго отходит от активной, полнокровной жизни, а то и сходит в могилу, не в силах найти нового смысла жизни. Горе и страдание очищают душу, проводят от черной скорби к светлой печали. Одно из распространенных посланий страдающему человеку — «да не переживай!» — не дает поддержки, ведь если не переживать, то можно и не пережить.
Профессиональная задача психолога в том, чтобы помочь клиенту по-настоящему пережить утрату, совершить работу горя, а не в том, чтобы притупить остроту душевных переживаний. Да, будут слезы, душевная боль — горе. Но горе — это путь возвращения к жизни, а «забвение» — один из синонимов смерти.
Процесс скорби, оплакивания не является какой-то неадекватной реакцией, от которой надо уберечь человека, с гуманистических позиций он приемлем и необходим. Имеется в виду очень тяжелая психическая нагрузка, заставляющая страдать. Психотерапевт способен доставить облегчение, однако его вмешательство не всегда уместно. Скорбь нельзя приостанавливать, она должна продолжаться столько, сколько необходимо.
Что следует и чего не следует делать при оказании помощи клиенту, находящемуся в состоянии горя:
1. Следует побуждать клиента к обсуждений его переживаний. Позвольте ему просто говорить об утраченном объекте своей любви, вспоминать положительные эмоциональные эпизоды и события прошлого.
2. Не следует останавливать клиента, когда он начинает плакать. Слезы, как сейчас известно, содержат анестезирующие вещества, действие которых сходно с действием морфина. Так что рыдания — это, скорее, физиологическая реакция организма, смягчающего душевную боль. (Замечательно при этом то, что организм одинаково реагирует на физическую и душевную боль — слезами.)
3. В случае, если клиент потерял кого-то из близких, следует постараться обеспечить присутствие небольшой группы людей, которые знали покойного(ую), и попросить их говорить о нем(о ней) в присутствии клиента. В период утраты страдание облегчается присутствием родственников, друзей, причем существенна не их действенная помощь, а легкая доступность в течение нескольких недель, когда скорбь наиболее интенсивна. Понесшего утрату не надо оставлять одного, однако, его не следует «перегружать» опекой— большое горе преодолевается только со временем. Горюющему человеку нужны постоянные, но не навязчивые посещения и хорошие слушатели.
4. Следует предпочесть частые и короткие встречи с клиентом редким и длительным посещениям. Роль слушателя может выполнять психолог, психотерапевт. Находиться со скорбящим человеком и надлежащим образом внимать ему — главное, что можно сделать. Чем больше психолог сопереживает скорби и чем адекватнее воспринимает собственные эмоциональные реакции, связанные с помощью, тем эффективнее целебное воздействие. Не следует поверхностно успокаивать скорбящего человека. Замешательство и формальные фразы лишь создают неудобное положение. Клиенту надо предоставить возможность выражать любые чувства, и все они должны быть восприняты без предубеждения. Задачу психотерапевта можно выразить словами Шекспира из «Макбета»— «дать грусти слово». Другая очень важная задача психотерапевта — помочь близким понесшего утрату человека, правильно реагировать на его скорбь.
5. Следует учесть возможное наличие у клиента замедленной реакции горя, которая проявляется через некоторое время после смерти любимого человека и может характеризоваться изменениями в поведении, ажитацией, лабильностью настроения и злоупотреблением психоактивными веществами. Эти реакции могут проявляться также в годовщину смерти (так называемая реакция годовщины).
6. Следует учитывать, что реакция на ожидаемое горе проявляется до наступления утраты и может снизить остроту переживаний. Такая реакция может сыграть положительную роль.
7. Следует учитывать, что клиент, близкий родственник которого покончил жизнь самоубийством, может отказаться говорить о своих чувствах, опасаясь, что это каким-то образом его скомпрометирует.
8. В процессе скорби нередко наступает озлобленность. Понесший утрату человек стремится обвинить кого-то в случившемся. Вдова может обвинить умершего мужа, который оставил ее, или бога, не внявшего ее молитвам. Обвиняются врачи и другие люди, способные реально или только в воображении страдалицы не допустить создавшейся ситуации. Речь идет о настоящей злости. Если она остается, то подпитывает депрессию. Поэтому психологу не следует дискутировать с клиентом и корректировать его злобу; напротив, ему следует помочь злости вылиться наружу. Только в таком случае уменьшится вероятность ее разрядки на случайных объектах.
9. Типичное проявление скорби — тоска по умершему. Человек, переживший утрату, хочет вернуть утерянное. Обычно это иррациональное желание недостаточно осознается, что делает его еще глубже. Навязчивые мысли и фантазии об умершем постоянно лезут в голову. Его лицо видится в толпе; пропадает интерес к событиям, которые прежде казались важными, к своей внешности. Места и ситуации, связанные с умершим, приобретают особую значимость. Психологу следует разобраться в символической природе тоски. Поиск умершего не бесцелен — он явно направлен на воссоздание утраченного человека. Не надо противиться символическим усилиям скорбящего, поскольку таким образом он старается преодолеть утрату. С другой стороны, реакция скорби бывает преувеличена, и тогда создается культ умершего.
10. Во время траура испытывают значительное изменение идентичности, например, резко меняется самооценка осуществления супружеской роли. Поэтому важная составляющая «работы скорби»— в обучении новому взгляду на себя, поиску новой идентичности.
11. В разные периоды жизни люди испытывают амбивалентные чувства друг к другу. После смерти близкого человека прежняя амбивалентность является источником чувства вины. «Работа скорби» обусловливает возврат к отношениям, которые прервала смерть. Предпринимается попытка понять их значение в перспективе времени. Понесший утрату постоянно задает себе вопросы: «Все ли я сделал для умершего?», «Достаточно ли уделял ему внимания?». Вспоминаются случаи несправедливого отношения к умершему, и Страдающий человек заверяет себя в совсем ином поведении, будь возможность все вернуть. Психолог должен с пониманием воспринимать эти сложные переживания как неизбежное Изживание скорби.
12. В трауре очень существенны ритуалы. Они нужны скорбящему, как воздух и вода. Психологически крайне важно иметь публичный и санкционированный способ выражения сложных и глубоких чувств скорби. Ритуалы необходимы живым, а не умершим, и они не могут быть упрощены до потери своего назначения.
13. Следует отметить, что «работа скорби» не для всех людей является эффективной стратегией преодоления утраты. Многое зависит от стиля реагирования. Человеку, склонному заглушать болезненные воспоминания другой деятельностью, «работа скорби» мало помогает. Например, женщины во время депрессии склонны к навязчивым раздумьям, что только углубляет упадок настроения. Мужчины, наоборот, проявляют активность, и это облегчает и укорачивает депрессию.
Эмоциональный опыт человека изменяется и обогащается в ходе развития личности в результате переживания кризисных жизненных периодов, сопереживания душевным состояниям других людей. Особо в этом ряду стоят переживания смерти близкого человека.
Переживания такого характера могут нести к себе объяснение собственной жизни, переосмысление ценности бытия и. в конечном итоге, признания мудрости и глубокого смысла, но всем происходящем. С этой точки зрения смерть может дать нам не только страдание, но и более полное ощущение собственной жизни; подарить переживание единства и связи с миром, обратить человека к себе.
Человек приходит к пониманию, что со смертью близкого собственная жизнь не полностью потеряла смысл, — она продолжает иметь свою ценность и остается такой же значимой и важной, несмотря на потерю. Человек может простить себя, отпустить обиду, принять ответственность за свою жизнь, мужество за ее продолжение — происходит возвращение себе себя самого.
Даже самая тяжелая потеря содержит в себе возможность обретения (Баканова, 1998). Принимая существование потери, страдания, горя в своей жизни, люди становятся способными более полно ощутить себя как неотъемлемую часть вселенной, более полно прожить свою собственную жизнь.
Литература
Основная
1. Волкан В., Зинтл Э. Жизнь после утраты: Психология горевания /Пер. с англ. — М.: «Когито-Центр», 2007. – 160с. (Современная психотерапия).
2. Гнездилов А.В. Психология и психотерапия потерь. СПб., 2007.
3. Малкина-Пых И.Г. Психологическая помощь близким, серия Антикризисная психология, 2009.-192 с.
4. Заманаева Ю.В. Утрата близкого человека – испытание жизнью. СПбГУ, 2007. — 272 с.
Дополнительная
1. Вагин И. Психология жизни и смерти. С-Пб., 2001. – 155 с.
2. Василюк Ф.Е. Пережить горе // Человеческое в человеке. М.: Политиздат, 1991.
3. Дейтс Б. Жизнь после потери /Пер. с англ. В Челноковой. М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999, 304.
4. Кюблер-Росс Э. О смерти и умирании. — Киев: «София», 2001. — 320 с.
5. Тхостов А.Ш. Психология телесности. — М.: Смысл, 2008.
6. Черепанова Е. Психологический стресс. М., 1997.
