1.Методики арт-терапевтической работы основанные на изобразительном творчестве.
2.Драматизация в арт-терапии.
3.Медитативные арт-терапевтические техники и техники направленной визуализации
4.Техники игры с песком.
5.Танцевальная терапия.
1.Методики арт-терапевтической работы основанные на изобразительном творчестве.
КОЛЛАЖ
Само слово «коллаж» происходит от французского collage — наклеивание. В настоящее время техника коллажа активно используется в творческой деятельности. На бумажную или текстильную основу наклеиваются картинки, детали на определенную тему. Кроме того, коллаж можно дорисовывать или дополнять различными надписями.
Я предпочитаю использовать технику коллажа в работе со студентами на начальном этапе, так как у многих очень силен стереотип «Я не умею рисовать». Вырезать картинки из журналов и наклеить их на бумагу — это может каждый, для этого не требуется никаких специальных способностей. Техника коллажа помогает любому получить успешный результат и сформировать положительную установку на дальнейшую творческую деятельность. Она экономична по времени и материалам (что немало-важно для обучающего процесса). Изготавливать коллажи можно индивидуально или группой. Для индивидуальной работы, как правило, дается тридцать—сорок минут, на изготовление коллективного коллажа — около часа. При этом последовательность — вначале индивидуальный и только потом группой — всегда сохраняется. В индивидуальной работе можно ограничиться меньшим форматом бумаги для основы, чем в коллективной. Я предлагаю для индивидуальной работы бумагу формата А-3, для коллективной — один или два склеенных листа формата А-1. Четыре-пять человек вполне «уместятся» на одном листе ватмана, а шесть-восемь человек будут чувствовать себя свободнее на двух листах. Конечно, можно предоставить самим участникам группы решать проблему выбора формата бумаги для будущего кол-пажа, но, задавая определенный формат бумаги, я тем самым обеспечиваю равенство возможностей для каждого, что на начальном этапе работы, когда неуверенность и тревожность участников высока, кажется мне крайне важным.
Материалы для изготовления коллажа: бумага для основы формата А-4, А-3, А-1 (для коллективной работы), ножницы, клей, разнообразные журналы.
В отличие от рисунка, коллаж предполагает большую свободу автора в исполнении, например, наклеенные картинки могут выходить за края основы, клеиться друг на друга, складываться гармошкой и т. д. Если нет ножниц, то, в принципе, картинки могут даже вырываться руками. Главное в коллаже — отнюдь не аккуратность, а возможность выразить свои мысли, идеи, свой взгляд и свое понимание темы.
Для меня коллаж — своеобразное приглашение к разговору. На какие же темы можно говорить посредством коллажа? Практически на любые. Главное — сформулировать тему так, чтобы она затрагивала участников, давала простор фантазии, выявляла различные взгляды и мнения, но вместе с тем не актуализировала бы глубинные личные переживания.
Например, для студентов-психологов, осваивающих арт-те-рапевтические технологии, было предложено сделать коллаж на тему «Арт-терапия». Кстати, это единственный момент, когда я тоже участвую в творческой деятельности — сама изготавливаю свой коллаж. Выявляя представления студентов об арт-терапии и выражая свои взгляды, я таким образом перекидываю мостик от практического опыта участников курса к теоретическому изложению материала, развивая, уточняя, корректируя то, что обсуждалось.
Самые распространенные представления и, одновременно, привлекательные черты этого метода для студентов: арт-терапия — это всегда красиво, ярко, зрелищно, радует глаз; это метод психологической работы, который позволяет раскрыть потенциальные возможности человека; это метод, предполагающий огромную степень свободы, — можно рисовать все, что угодно, сколько угодно, а можно вовсе не рисовать, можно обсуждать свои и чужие работы, а можно и не обсуждать. Это щадящий и безболезненный метод работы с личностью, опирающийся на положительные эмоциональные переживания человека. Арт-терапия — это легко и приятно. Арт-терапия — это оригинальность и творчество человека, в ней нет стандартов, норм и правил, самое главное — это полное раскрепощение и самовыражение личности.
Когда я говорю о своем коллаже, то есть о своих взглядах и своем опыте в арт-терапии, то пытаюсь настроить студентов на более глубокий уровень понимания и освоения этого метода и сразу скорректировать ожидания (по крайней мере, в отношении «легкости» и «приятности»).
В группе студентов-педагогов я задала для коллажа тему «Женщина в помогающей профессии». Участники подготовили замечательные работы, и обсуждение получилось горячим, острым. Мы говорили о том, почему сегодня в педагогике преимущественно одни женщины (группа в самом деле была полностью женской), что несет собой_женщина в эту профессию хорошего и дурного, что она может воспитать в ребенке, какая она — сегодняшняя женщина — педагог, воспитатель, психолог. Если в педагогике появляются мужчины — какие они? Что они собой несут в профессию, что они дают детям? Как женщины относятся к педагогам-мужчинам? И почему мужчины-педагоги так быстро уходят на руководящие должности в педагогике? Можно ли утверждать, что в помогающие профессии идут люди с весьма определенными личностными особенностями, мотивами и ценностными ориентациями? С какими именно?
Позже участники говорили, как здорово, что выдалась возможность обсуждать то, что давно накопилось, что где-то в глубине души уже было прочувствовано и обдумано, что каждый уже замечал за собой и своими коллегами, и как важно было понять что-то про себя и принять в себе это.
Активное обсуждение вызвал коллаж на тему «Я — отец» в группе мужчин, посещающих «Родительский университет» (форма работы с семьями, готовящимися к рождению ребенка). Мы выявили круг представлений, касающихся роли отца в семье. Большинство участников в тот момент ограничились пониманием роли отца как кормильца, добытчика, защитника, что ярко демонстрировали коллажи. Мы обсудили различие ролей мужа и отца, оттенки отношений между детьми и родителями, отраженные в языке понятиями «отец» и «папа». Участников группы очень заинтересовала идея Э. Фромма о различии отцовской и материнской любви, о том, что дают эти разные типы любви ребенку. Через идеи Фромма мы вышли на понимание совершенно особенной, уникальной роли отца в жизни ребенка. Ведь какой бы замечательной ни была мать, она все равно не может заменить ребенку отца, и, следовательно, ребенок не получает в неполной семье (или в семье, где мужчина, фактически будучи отцом, не понимает и не выполняет отцовских функций) столь важных для жизни психологических установок. Участники пришли к выводу, что важность роли отца в воспитании ребенка, в его жизни и жизни семьи недооценивается не только многими мужчинами, но и женщинами. Уникальность и важность роли матери в жизни ребенка понимается и принимается женщинами (и всем обществом), что во многом способствует успешной реализации этой роли. Но непонимание матерью значимости отцовства может приводить к нарушению семейного взаимодействия, уменьшению роли отца в воспитании ребенка и, как следствие, снижению ответственности отца.
Замечательные коллажи были сделаны младшими подростками с задержкой психического развития на тему «Мне нравится, мне интересно». Для ребят коллаж на эту тему стал прекрасным средством ближе познакомиться друг с другом, найти общие интересы, начать взаимодействие, а для меня и моих студентов — возможностью установить с детьми психологический контакт, а также вариантом косвенной диагностики личностной сферы (подробную разработку этого занятия можно увидеть в Приложении).
Работа над коллективным коллажем, помимо вышеперечисленных особенностей, предполагает также специфику групповой деятельности. Каждая группа выходит на обсуждение темы, распределение функций (кто-то просматривает журналы и делает вырезки; кто-то определяет расположение образов на бумаге и т. д.), возникают острые столкновения мнений в случае неоднозначных многоплановых образов, но все же группа приходит к окончательному решению (далеко не всегда единогласному).
В групповой работе (в зависимости от общего числа студентов) принимают участие две-три группы (по четыре-восемь человек). Тема дается общая для всех. При обсуждении от каждой группы один представитель рассказывает, как у них шел творческий процесс, какие идеи и с помощью каких художественных приемов были воплощены в коллаже. Другие члены работавшей группы могут дополнять, уточнять, иллюстрировать сказанное. Постепенно в разговор включаются практически все. Кроме содержания, мы, как правило, обсуждаем, чем коллективное изготовление коллажа отличается от индивидуального. В коллективной работе появляется необходимость организации работы группы (следовательно, должен быть лидер), выявление круга мнений участников, принятие решения относительно содержания и функциональной организации творческой деятельности, контроль за временем и результатом. Также коллективная работа позволяет каждому участнику группы проявить степень своей заинтересованности и активности в работе. Я прошу каждого дать обратную связь: оценить по десятибалльной шкале (показав на пальцах), во-первых, степень своей удовлетворенности результатом, во-вторых, степень своей активности в творческом процессе. Увидев результат, мы говорим о тех, кто очень активен в работе (иногда настолько, что своей активностью не дает возможности другим проявить активность); о тех, кто, видя, что есть кому выполнять задание, тихо самоустраняется, предпочитая читать журналы; о тех, кто до хрипоты отстаивает свое мнение, не слыша мнения другого, и о тех, кому не хватило решимости и настойчивости отстоять свое мнение.
Подводя итоги работы, участники с удивлением и удовлетворением отмечают, что коллаж, несмотря на кажущуюся простоту, проявляет скрытые потребности и желания личности, противоречия между поставленными целями и выбранными стратегиями достижения, расширяет границы видения человека. Таким образом, техника коллажа может с успехом использоваться в психологической работе с личностью и группой, с самыми разными участниками и предполагает неограниченное множество тем.
Резюмируя преимущества и возможности техники коллажа, можно сказать, что она:
• доступна каждому;
• может обеспечивать равенство возможностей для каждого;
• экономична по временным и материальным затратам;
• допускает индивидуальную и групповую форму работы;
• является дополнительным психодиагностическим средством;
• дает возможность подобрать тему в зависимости от состава, направленности и актуального состояния участников, а также целей и задач психологической работы;
• повышает самооценку, расширяет творческие возможности, развивает умение имеющимися средствами выражать свои чувства и мысли;
• позволяет проявить оригинальность и уникальность личности участника;
• может использоваться многократно при условии варьирования тем и используемых материалов (бумага, текстиль и т. д.).
ЗАВТРАК-ОБЕД-УЖИН
Мир — огромный объект нашего аппетита, большое яблоко, большая бутылка, большая грудь, а мы — сосунки, вечно ждущие, с надеждой глядящие вперед — и вечно испытывающие
разочарование.
Эрих Фромм
Среди различных арт-технологий рисуночные (изобразительные) техники используются наиболее часто. И если стереотип «Я не умею рисовать» преодолен, то рисуночные техники работы с различными темами имеют практически неограниченные возможности применения.
Я опишу одну из тем для рисунка, которую с удовольствием применяю в работе с самосознанием личности. Попробовав эту тему однажды, я с удивлением и восторгом обнаружила, на какие глубинные пласты психики и личности человека можно выходить. Постепенно тема для рисунка была мною разработана в технологию и включена в обучающий процесс.
Для этого занятия участники объединяются в группы по пять-шесть человек, которые будут рисовать на одном большом листе (один-два листа формата А-1). Потребуются краски (гуашь, акварель), стаканчики с водой, кисточки.
Когда группы готовы к работе, я объявляю тему и прошу каждую группу решить, что именно они будут рисовать: завтрак, обед или ужин). И только после того, как выбор сделан, конкретизирую задание. Важно, чтобы участники при выборе не начали обсуждать и договариваться — кому что рисовать, поэтому на выбор много времени давать не рекомендуется. Чтобы минимизировать влияние участников друг на друга, прошу всех во время рисования не общаться.
Задание: каждому участнику необходимо представить себя в виде блюда на завтраке (обеде, ужине). Время на работу — пятнадцать—двадцать минут.
Обычно после секундной паузы участники с воодушевлением и азартом берутся за работу. На лицах — улыбки, явно говорящие, что люди получают удовольствие от темы; глаза — разные: озорные, смешливые, сосредоточенно-отстраненные, вспомина-юще-теплые, иногда сомневающиеся.
Лист заполняется разнообразной едой и напитками, могут появляться столовые приборы, скатерть, салфетки и прочие необходимые (и не очень) предметы.
Работа закончена, и участникам не терпится поделиться переполняющими эмоциями, понять смысловую нагрузку задания.
Мы начинаем обсуждение как всегда с эмоционального отре-агирования, а затем переходим к индивидуальной работе каждого участника со своим образом. Я предлагаю каждому желающему:
1) рассказать, какое блюдо (или несколько блюд и предметов) было нарисовано;
2) ответить на вопрос: какие грани личности, черты характера, привычки отразились в нарисованном образе?
Поскольку механизм персонификции здесь работает через образы, так или иначе связанные с едой, то в первые моменты многие участники затрудняются в анализе (слишком уж необычным и даже неожиданным оказывается сравнение себя с неким блюдом). Некоторые авторы с удивлением узнают, что задание было «представить себя в виде некоего блюда на завтраке, обеде или ужине», поскольку услышали задание как «нарисоватьто, что вы обычно едите на завтрак, обед или ужин». Тем интереснее становится анализ, ведь здесь в одном из своих многих ликов человеку явилось Бессознательное.
Чтобы чуть-чуть упростить задачу, я предлагаю начать анализ с описания конкретных свойств продукта (блюда), многократно отвечая на вопрос: какой это продукт? Какое оно — это блюдо? Было ли оно приготовлено и как долго это делалось, или это фрукт (овощ), который достаточно помыть и съесть? Как часто этот продукт появляется у нас на столе — каждый день или по большим праздникам? Это блюдо привычной для нашей культуры кухни или относится к экзотическим? Как оно оформлено на столе—в какой посуде автор «подал его к столу», в сковороде или в тарелке? Какие еще предметы (если есть) принадлежат кисти (образу) автора? Какую функцию они выполняют и о каких индивидуально-типологических и личностных особенностях автора говорят? Чем конкретнее будет охарактеризован этот продукт, чем внимательней к деталям будет автор, тем больше материала для личностной работы он получит.
Поскольку подобные рассуждения, авторские (или, с разрешения автора, коллективные) психологические интерпретации могут уводить далеко в фантазии (проекции), необходимо периодически возвращаться к конкретному рисунку, опираясь на конкретные детали. Задавая себе вопрос: «Что видят мои глаза?», автор удерживает себя в рамках конкретного образа. Желательно также, высказывая ту или иную мысль, отмечая черту, характеристику, указать, словесно или демонстрируя в рисунке, через какие изобразительные средства удалось это отразить.
Пример 1.На завтрак одна из участниц рисует тарелку каши. По моей просьбе рассказать все, что возможно, про это кашу, поясняет: «Это овсяная каша. Сварена на воде, совсем не сладкая, вязкая, без масла. Невкусная, и мне очень не хочется ее есть. Ее с детства по утрам мне варит мама, говорит, что надо есть, потому что полезно для желудка».
Задаю вопрос: «Здесь только тарелка с кашей. А чем ты собираешься ее есть? Ни ложки, ни вилки — ничего нет».
Участниц а: «И правда… надо же! (пауза)». Смотрит на рисунок и начинает смеяться: «Надо же!.. Это же до какой степени мне ее есть не хочется!»
Пример 2.Обед, в центре стола нарисовано большое овальное блюдо с жареным поросенком. Поросенок непростой, в качестве украшения на голове у него маленькая золотая корона. Вокруг поросенка по краю блюда выложен узорчатый орнамент из овощей.
Участница: «Это блюдо — праздник и украшение любого стола. Оно редкое, подается по особым торжествам и всегда в центре внимания. На обеде оно всегда главное, все его ждут, все хотят его попробовать. Несмотря на то что поросенок небольшой, его хватит на всех. То, что поросенок особенный, королевской крови, подчеркивает корона. Я специально не нарисовала ни вилку, ни нож. Мне не хочется, чтобы его сьели, хотя он очень вкусный, хочется, чтоб им все любовались».
Пример 3.Одна из участниц на ужин нарисовала вазочку с фруктовым желе.
Участница: «Когда человеку плохо, тоскливо, он пытается заглушить свою грусть в вине. Но есть люди, которые разделяют свою беду со сладким. А я предпочитаю после дня, когда все время в бегах, съесть фруктовое желе. Когда оно дрожит в твоем блюдце или нежно тает во рту, ты забываешь обо всех проблемах. Мы с желе похожи. Во мне столько сладости, что порой кажется — характер мой просто приторный. Общаясь со мной вечерами, люди получают удовольствие, успокаиваются. Для некоторых я — коронное блюдо, что оставляют на десерт, чтобы подсластить весь ужин. Подают меня в хрустальной вазочке, и дрожу я, словно вот-вот упаду, когда ко мне прикасаются. Иногда я сама себя называю фруктовое желе. Но очень часто я произношу это с большой грустью».
Пример 4.На ужин одна участница рисует стакан с молоком, мед и яблоко.
Участница: «Не знаю, какие мои черты здесь отразились… Молоко настоящее, коровье, вкусное, теплое. Вместе с медом — еще вкуснее и полезней. Мед — он натуральный, полезный и ароматный. Яблоко — оно зеленое, но спелое. На вкус — сладкое, очень сочное и душистое».
Эти образы особенно наполняются выразительностью и смыслом, если внести маленькое дополнение: эта участница ждет ребенка. Обратите внимание на акценты: образы в рассказе наполнены ощущениями (тепло, вкус, аромат, сладость, сочность), внимание к здоровью (натуральность, полезность); количество элементов рисунка — три, — бесспорно, символизирует триединство семьи (мать, отец, ребенок) А уж символика самих продуктов! Молоко, мед, яблоко — здесь и естественность, природное происхождение, и богатство, разнообразие, щедрый дар, здесь и прозрачная символика «яблока с древо познания» и материнского теплого молока.
Трудно переоценить значимость этого этапа работы для развития профессионально важных умений специалиста. Здесь активно развиваются не только способность и вкус к анализу, но и внимание, наблюдательность, умение психологически видеть и слышать, чувствовать нюансы и оттенки в проявлениях другого человека (сенситивность); умение выстраивать разнообразные гипотезы и критично их проверять, опираясь на конкретные детали рисунка, сопоставлять различные (сочетающиеся или противоречивые) тенденции, подбирать наиболее точные словесные обозначения личностных смыслов, оттачивая речь и мышление.
Если участники активно, заинтересованно и глубоко работают с индивидуальным содержанием образов, то к концу этого этапа начинает ощущаться легкая усталость и, как говорят сами ребята, «загруженность».
Далее направление нашего обсуждения продвигается от индивидуального к групповому. (Вообще-то эту тему вполне можно было бы отрабатывать в индивидуальной форме — когда каждый выполняет то же задание, только на своем небольшом листе. Но в таком случае у нас не было бы возможности рассмотреть отношения «личность и группа».)
Каждый для себя (и о себе) может проанализировать:
• какое место (в прямом и переносном смысле) я занимаю здесь и сейчас на этом столе? Насколько меня это устраивает? А других? С какими моими личностными особенностями это связано?
• кто (какие люди) вместе со мной на этом столе?
• как мы сочетаемся (не сочетаемся) между собой?
Очень уж яркие диссонансы бывают. Например, тот самый жареный поросенок «королевских кровей» соседствует на обеденном столе с супом в пластиковом стакане; на ужин изысканное блюдо с салатом, хрустальный бокал с вином, свечи, роза в высокой вазе на одном столе с обжигающей сковородой жареной картошки; на завтрак большое блюдо с румяными теплыми пирожками для всей семьи живет рядом с чашкой крепкого кофе без сахара и дымящейся сигаретой на блюдце. Бывают примеры не просто сочетания, а почти абсолютной похожести (разница лишь в форме чашки да в рисунке по краю тарелки). Лично для меня непохожесть, индивидуальность, даже диссонанс и конфликт предпочтительнее — в них есть жизнь, — чем размеренная одинаковость, от которой не только аппетит, но и вкус к жизни пропадает.
Поскольку при рисовании на вербальное общение был наложен временный запрет, на первый план вышли личностные потребности и проявления, а также возможности каждого к индивидуальной подстройке к другим. Более активные участники начинают быстрее других, занимают пространство, часто не ограничиваясь одним образом. Если они заканчивают работу быстро, ищут, куда бы еще вписаться, и начинают оформлять стол — рисуют скатерть, одинаковые салфетки для всех, столовые приборы, что вызывает у остальных участников неоднозначные реакции. Некоторые расценивают подобные вещи как агрессивное вторжение в их личное пространство или навязывание себя и своего мнения другим, но бывают группы, в которых ценят усилия наиболее активных участников, так как именно они пытаются объединить отдельные рисунки в единый стол. Главное при этом — быть максимально чувствительным к невербальным реакциям других людей и тактичным, чтобы не навязывать свое решение другим (даже если тебе оно кажется правильным и нужным), чтобы на листе осуществлялись возможные формы общения с помощью кисти, линии, штриха, ощущая и уважая границы Другого и его право быть Другим.
Часто в обратной связи участники делятся опытом — как влияла группа (или отдельные ее члены) на их творческий процесс. Например, в начале задания человек задумал какой-то образ (скажем, салат к ужину) и не спеша готовился приступить к рисунку, как вдруг увидел, что более активные и быстрые товарищи по рисунку уже пару салатов нарисовали. Человек несколько обескуражен, ну что ж, думает, салаты уже есть, надо что-то другое придумать. А дай-ка я нарисую вазу с фруктами — тоже вполне подходит. И только он нарисовал вазу, смотрит — в противоположном углу стола уже и яблоки, и бананы, и даже арбуз на блюде! Так кто-то четко понимает и наглядно убеждается: где есть группа, там есть конкуренция и борьба — за место, за то, чтоб успеть первым, за то, чтобы удержаться в этой группе, за собственную индивидуальность. При этом один будет гибко подстраиваться, меняться в зависимости от конкретной сложившейся ситуации, другой — ни на кого не глядя, будет вырисовывать рис в своем салате, и пусть хоть сто салатов вокруг стоит! Какая из этих стратегий сохранения собственной индивидуальности является сильной стороной, а какая — слабой? Смотря в каких группах и в каких ситуациях…
То есть через эту работу мы можем обсуждать адаптивные возможности личности в группе, в обществе в целом.
На заключительном этапе мы обсуждаем семейный и обще-культурный уровень понятий, проблем, традиций, связанных с едой.
Я приглашаю группу поразмышлять над вопросом: что значит для человека еда?
Во-первых, еда — это жизненно важная потребность любого человека, в каком-то смысле (в прямом!), еда — это жизнь. Можно прожить без любви, без дома, даже без людей, без еды — нельзя. И этот факт обусловливает то важнейшее значение, которое еда имеет для каждого человека.
Во-вторых, прием пищи, несмотря на сухость и казенность самого этого выражения, это один из самых интимных актов в жизни человека, берущий начало далеко в детстве, в семье. Первый миг, когда новорожденный приникает к материнской груди, первые появившиеся предпочтения (и отвращения) у младенца; устойчивые вкусы (избирательность в еде) в раннем и дошкольном детстве. О, ужас заботливых родителей: их чадо не ест кашу, картошку, суп, мясо, рыбу… И здесь каждый родитель в меру (или не в меру) своих представлений «как должно» использует различные тактические приемы накормить. Но ребенок изобретает массу способов, как не съесть то, чего не хочется: зажимает рот, не пропуская ложку, размазывает кашу по столу и по себе (объективно в тарелке ее становится меньше), тихо опускает руку с сосиской вниз, а там собака всегда поможет.
Самое ужасное, когда еда, которая должна приносить ребенку радость и удовольствие, превращается в насилие над личностью и организмом. Пытка становится тем более изощренной, чем больше взрослые мотивируют ее любовью, заботой о здоровье, воспитанием, соблюдением режима, собственным прошлым опытом.
Еда в детском саду — это, как говорится, отдельная песня. Многие могут вспомнить детей, которых ставили в пример, потому что они хорошо кушали; детей, которых оставляли сидеть над тарелкой до тех пор, пока они все не съедят (по воспоминанию одной моей студентки, она так просиживала над обеденной тарелкой весь тихий час (!), другие дети, поспав, вставали, и ее тарелку с супом нянечка меняла на полдник). В этой связи красочным примером детсадовского героического прошлого является воспоминание Андрея Макаревича, прозвучавшее в одном из интервью. Не желая есть (а без этого из-за стола не выпускали), он изловчился и забросил котлету за шкаф. Воспитательница ничего не заметила, и впоследствии он еще не раз проделывал этот фокус. Но, конечно, долго так продолжаться не могло — котлеты за шкафом начали дурно пахнуть. «Фокусника» вычислили, и разразился большой скандал…
Интимно-личностные проявления человека связываются не только с предпочтениями и вкусами в еде, но и с теми привычками и индивидуальными особенностями, которые он реализует, образно говоря, «за столом».
Замечали ли вы, что есть люди, которые категорически не могут есть в одиночестве, — пусть кто-то хоть рядом посидит (роль этого «кого-то» часто выполняет телевизор или радио)? Случалось ли вам быть за одним столом с человеком, который, по вашему мнению, как-то неприятно ест? (Простите за слишком личный вопрос: вы могли бы выйти замуж за такого мужчину или жениться на такой женщине?) Какие чувства вы испытываете, сидя в обеденный перерыв за маленьким тесным столиком с незнакомым человеком, который явно «смотрит вам в рот»? Как вы отнесетесь к человеку, который в компании за столом съедает все пирожные, нимало не заботясь об остальных?
Однажды мне довелось побывать на праздничном новогоднем вечере, где за столом собрались бывшие воспитанники детского дома. Это были взрослые люди, уже со своими детьми. На больших тарелках, как принято, лежали пирожки, конфеты и фрукты — для всех. И взрослые (выросшие в детдоме), и их дети (воспитывающиеся в семье) немедленно разделили эту еду, положив свою порцию около себя. Кто-то съел сладкое сразу, кто-то забрал в конце вечера домой. Тарелки из-под конфет, пирожков и фруктов весь вечер стояли пустыми в центре стола. Иногда подобное поведение встречается и в многодетных семьях, где не хватает средств и лишней еды не бывает. Там тоже стараются сразу все разделить — чтобы ни у кого не было соблазна.
В-третьих, еда для человека — не просто насыщение, а удовольствие (по крайней мере, так должно быть). Удовольствие вкусовое: предвкушение удовольствия начинается с оглашения меню (содержание кулинарной книги звучит как симфония!); запахи будят воображение и дают разгуляться аппетиту; нюансы вкусовых оттенков превращают простого потребителя еды в гурмана. Удовольствие эстетическое: сколько сил, времени и денег тратится, чтобы ублажить взор красотой и изяществом посуды, цветом и формой блюд; музыка, тосты и звон бокалов услаждают ухо. Удовольствие статусное: говорят, что вкус блюда значительно меняется в зависимости от той цены, которую способен заплатить посетитель дорогого ресторана.
В-четвертых, в силу постоянной необходимости поддержания тонуса организма (своего и семьи) еда — это рутина, быт, от которого никуда не деться, а значит — продукты, магазины, сумки, чистка картошки, кастрюли, сковородки, мытье посуды… Иногда так хочется послать подальше всякие вкусовые и эстетические удовольствия при одной мысли, что надо что-то готовить. И тогда — да здравствует лапша «Доширак»!
В-пятых, у каждого человека еда непременно связывается с общением с близкими людьми, друзьями, знакомыми, деловыми партнерами, коллегами по работе. Совместная семейная трапеза издавна и до сих пор — не только и не столько питание, сколько своего рода ритуал, объединяющий всех членов семьи, поддерживающий крепость семьи как единого целого, «…важный фактор стабилизации семейной системы, опорный элемент, укрепляющий ее и редуцирующий тревогу у ее членов» (ЭйдемиллерЭ. Г., Добряков И. В., Никольская И. М., 2003,с. 29). В наши дни, когда большинство людей активно заняты на работе, учебе и проч., часто единственное время и место общения семьи — домашний ужин. Почувствовать настроение друг друга, расспросить о делах, обменяться впечатлениями прошедшего дня, распределить текущие заботы, определиться с ближайшими планами. К сожалению, многие мои студенты и участники семинаров все чаще говорят о том, что и на ужин не всегда семья может собраться в полном составе, потому что все в разное время приходят с работы.
Разумеется, не всегда в семье бывает мирно и спокойно. Слишком жесткие требования к членам семьи, излишняя ритуализация может вызывать напряжение, протест и конфликты, особенно у молодых членов семьи. Классический конфликт отцов и детей прорывается на каждодневных мелочах («Пока ты ешь мой хлеб, я буду говорить, как тебе его есть»). Подрастающие дети, которые требуют изменения родительского отношения к себе, используют для психологического отделения от родителей и самоутверждения в том числе и еду, пытаясь очертить свою «автономную территорию» интимно-личностного пространства. «…Вчера я им первый раз сказала, что больше не могу есть яйца всмятку. Они уже двадцать лет подряд едят яйца всмятку, каждое утро, ни разу не пропускали…» (Леви В. Л., 1996, с. 28).
Обсуждая эту тему, я всегда привожу реальную историю, рассказанную моей коллегой-психологом (назовем ее Лариса). В свое время она, будучи молодой девушкой, жила со своими родителями. Закончив институт, начала работать. Получила свою первую-вторую зарплату (довольно приличную, по тем временам) и поняла, что наконец она самостоятельный и состоятельный человек, и естественно принялась этим состоянием наслаждаться. Деньги летели налево и направо, и ее мама однажды тактично сказала, что, может быть, имеет смысл какую-то сумму откладывать, вот к зиме, например, захочется новые сапоги, а денег уже не будет. Лариса обиделась и гордо заявила матери, что сама зарабатывает и сама будет решать, как ей тратить деньги. В ответ мать сказала, что в таком случае, поскольку дочь питается дома, то справедливо будет, чтобы она выделяла из своей зарплаты какую-то сумму в семейный бюджет на продукты. Лариса обиделась еще больше и ответила, что раз так стоит вопрос, то она будет питаться отдельно и самостоятельно. Пересчитав оставшиеся деньги (а до следующей получки оставалось не меньше двух недель), она прикинула, что вполне нормально сможет прожить на картошке с селедкой. Лариса купила сумку картошки и огромную банку селедки иваси. Первые несколько дней еда и настроение были замечательными, но скоро настал день, когда Лариса предпочла остаться голодной, поскольку на картошку и селедку уже смотреть не могла. Она рассказывала: «Лежу я ночью, не спится, и есть хочется ужасно! А в этот день мама нажарила целую кастрюлю котлет. И вот я встаю, в ночной рубашке, на цыпочках иду в кухню, в темноте открываю холодильник, беру котлеты, сажусь на пол около холодильника и ем. Вдруг в кухне включается свет, стоит мама и тихо говорит: «Лара, нуты хотя бы разогрела!..»
Тот вкус маминых котлет навсегда перемешался со слезами, хлынувшими из глаз Ларисы. Этот момент самоутверждения и самостоятельности стал для нес уроком на всю жизнь.
Наконец, в-шестых, с едой связан огромный пласт культуры, выработанный человечеством в процессе своего исторического развития. Это не только традиционная для разных народов кухня (связанная с географическим и экономическим положением), но и праздники, отправление культов, ритуальные обряды, национальные обычаи, сказки, приметы, анекдоты, различные элементы бытовой житейской психологии как отражение опыта, накопленного поколениями. В каждой культуре можно найти множество пословиц, поговорок, метафор, так или иначе затрагивающих важность и значимость этой темы для человека, семьи, целого народа. Всем известно, что на Руси работника нанимали по тому, как он ел: если ел много, от добавки не отказывался — такого нанимали (значит, силен и хорошо работать будет). В любой культуре отказаться от угощения, предложенного гостю, — самое большое оскорбление и проявление неуважения к хозяину. В русской традиции разделить свой хлеб с другим человеком — выразить ему доверие, а иногда и породниться с ним (мой отец рассказывал, что когда он пришел в дом к родителям моей матери с намерением жениться, то, выслушав его, дедушка разрезал целый хлеб пополам, одну половину отдал ему, а другую своей дочери; дело было решено).
Название темы арт-занятия «Завтрак-обед-ужин» тоже неслучайно. Изавтрак, и обед, и ужин — исторически сложившиеся временные формы приема пищи. Они закрепляют оптимальный режим питания человека и традиционно принятые в определенной культуре сочетания блюд. Например, на завтрак не принято употреблять спиртное, а вот бутерброды, яичница или каша вполне подойдут, и конечно — чай или кофе. Поэтому на рисунках участников занятия мы видим не только символические образы своего «Я», но и своеобразный срез представлений, отражающих семейные, национальные и общественно-культурные традиции.
Напомню, в начале занятия участники могут выбрать, что именно они будут рисовать: завтрак, обед или ужин. Анализируя свой опыт работы с разными группами, могу сказать, что чаще всего выбирают ужин, несколько реже — завтрак, и совсем мало — обед. Как правило, в обсуждении мы пытаемся разобраться, чем обусловлен выбор.
Для большинства ужин — это не просто еда, а возможность отдохнуть, расслабиться, никуда не торопиться, провести время с близкими или друзьями. Ужин может быть домашним и скромным — или изысканным и торжественным, романтическим свиданием — или возможностью насладиться отдыхом в одиночестве в любимых домашних тапочках.
Оказывается, по рисунку замечательно видно семейное положение, во всяком случае женщин. Незамужние молодые барышни, как правило, рисуют на ужин тарелку с красиво разложенным листиком зеленого салата, долькой помидора и ломтиком сыра (в количестве, рассчитанном на Дюймовочку) и фрукты, поскольку крайне озабочены поддержанием фигуры, а также стандартные атрибуты романтического вечера — роза в высокой вазе, два бокала вина и свечи. Когда я задаю коварный вопрос: какой мужчина и как долго выдержит такие ужины? — в ответ барышни дружно и искренне смеются. Женщины замужние рисуют на ужин совсем другое (и количественно, и качественно): если салат, то его много (чтоб хватило на всю семью), обязательно что-то «понажористей» — мясо, курицу, картошку (мужа надо кормить!), еще
