Ведущему не нужны ответные реакции зрителя на сказанное, не требуется отвечать на неожиданную реплику из зала, не надо импровизировать; главное — четко произнести объявление до или после номера и не перепутать фамилии исполнителей. Это, кстати, происходит сплошь и рядом, на что в свое время обратил внимание А. Райкин, который весьма едко и иронично высказался по этому поводу в своих «Воспоминаниях»:
«Однажды пригласили меня в Дом печати на обычный сборный концерт. Почему-то администрация поскупилась на гонорар профессиональному конферансье, и объявлять артистов должен был кто-то из работников Дома. За кулисами рядом со мной стоял Михаил Шифман.
— Что вы будете делать? — спрашивает его „конферансье.
— Я буду читать „Палату номер шесть Чехова.
— Как вас объявлять?
— Объявите меня: заслуженный артист республики, лауреат конкурса чтецов Михаил Шифман.
Через какое-то время наш „конферансье снова обращается к Шифману:
— Простите, какое у вас звание? Деятель? Как сказать?
— Скажите, что я заслуженный артист республики. Впрочем, знаете что, просто объявите: „Палата номер шесть Чехова, читает Михаил Шифман.
Проходит несколько минут, и он опять — с вопросом:
— Простите, какая палата? Какой номер?
— Знаете что, не надо объявлять, я сам скажу. Просто назовите мою
фамилию: Михаил Шифман.
И вдруг мы слышим:
— Выступает Антон Шварц»2.
У конферансье импровизация отталкивается от общения со зрителями. Недаром почти все известные артисты-конферансье требовали, чтобы во время их выступления в зале зажигали свет, так как им необходимо было видеть лица и глаза зрителей. Ведь нужно моментально отреагировать на брошенное из зала замечание или оценку, на изменение настроения, на какой-то казус, призвать к порядку
Стр. 302
не в меру «разгоряченного» человека из зала, встретить опаздывающего зрителя и проводить шутливой репликой уходящего…
Когда мы говорим, что искусство конферанса зиждется на импровизации, надо понимать, что это импровизация не просто сама по себе. Можно, например, прекрасно импровизировать стихи на заданную тему в условиях публичного выступления, но в другом случае растеряться, когда из зала задают какой-то неожиданный вопрос.
Словесная импровизация вне контакта артиста с публикой к конферансу не имеет никакого отношения.
Отсюда практический вывод: не всякий артист-импровизатор может стать конферансье. Нужна импровизация в общении, в ответе, в реакции на создавшуюся ситуацию. Да плюс к этому чувство юмора, да высокий культурный уровень, да осознание ответственности, да интересные внешние данные, да неординарный имидж, то есть — все те качества, которые дают артисту право импровизировать в общении с публикой.
- · · · · ·
Ни один другой жанр эстрады не требует от артиста наличия столь большого и важного набора не только профессиональных, но и морально-нравственных качеств, глубокой эрудиции, как конферанс.
Не будем безапелляционно утверждать, что это самый сложный эстрадный жанр, но то, что он является одним из труднейших, — несомненно.
Наверное, эта одна из причин того, что хороших конферансье мало. Более того, конферансье мало вообще. Вероятно, не всякому ноша по плечу.
И дело здесь не только в редком таланте импровизации, в профессиональных качествах. Без преувеличения — здесь очень часто на первый план выступают нравственные категории.
Конферансье всегда высказывает залу какую-то свою позицию — политическую, нравственную, моральную. В его словах присутствует собственное мнение — за что и против чего он выступает.
Он, как никакой другой артист эстрады остальных жанров, занимает место на кафедре, «с которой о многом можно сказать миру».
Стр. 303
Причем позиция эта не схоластически-абстрактная, она подается зрителю от первого лица, облекается в форму личной позиции человека, отчего убедительность аргументации возрастает, что называется, по определению. Конферансье — это всегда в какой-то степени и проповедник, и учитель, и политический трибун.
Вместе с тем, когда конферансье слишком уж откровенно встает на дидактические позиции, сразу возникает ощущение снобизма, снисходительности по отношению к залу. Такое, по сути пренебрежительное отношение к зрителю плохо согласуется с манерой доверительной беседы. Зритель с большей охотой прочтет политическую передовицу в газете, чем будет выслушивать во время концерта (куда он пришел — не в последнюю очередь — отдохнуть) навязчивые поучения.
Итак, можно сказать: жестко что-то декларировать с эстрады конферансье не должен. Все дело в форме подачи и в чувстве меры. Ведь любая, казалось бы, незатейливая шутка все равно будет содержать в себе элементы личностной позиции конферансье, отношение к тому или иному случаю, историческому факту, политической ситуации, и т. д.
В любой, даже самой незатейливой шутке проявляется как минимум уровень вкуса конферансье, даже если это: «Приходит муж домой…». Поэтому даже проходная реприза обязательно несет в себе элемент воспитания вкуса.
- · · · · · ·
Конферансье является посредником между артистами и зрительным залом. Это он перекидывает мостик между выступающими и публикой.
В чем же проявляется эта роль посредника?
Во-первых, — в создании праздничной атмосферы. Это является одним из важнейших законов искусства эстрады, неспроста слова «эстрада» и «праздник» очень часто стоят рядом.
Во-вторых, — в подготовке зрителя к восприятию каждого следующего номера. Эстрадный концерт — это чаще всего череда сменяемых артистов, музыки, костюмов, темпоритмов, тем и сюжетов, жанров, трюков, эффектов. Ведь само слово «концерт» (concerto) означает «соревнование». В музыке это соревнование инструментов и музыкальных тем, на эстраде — соревнование номеров и артистов. А там, где соревнование, — там борьба, противостояние. Зритель
Стр. 304
эстрадного концерта изначально настроен на частую смену впечатлений. Но номер номеру — рознь: один — веселый и эксцентричный, другой — лирический; третий — легковесный и незатейливый, в чет-вертом — глубокая социальная или нравственная тема, и так далее. И конферансье готовит к этим переменам зрителя. Играть лирический номер после эксцентричной клоунады для артиста очень сложно. Да и зрителю очень сложно мгновенно перестроиться на новую волну восприятия. И чрезвычайно плохо, когда эта перестройка происходит уже во время исполняемого номера. Это может поначалу грозить даже неадекватной реакцией зрителя, и, к примеру, реприза, рассчитанная на какой-то глубокий душевный отклик со стороны зала, вдруг может вызвать смех, который возникает по закону инерции восприятия. Это «выбивает артиста из седла», вследствие чего возникает внутренняя паника, растерянность…. То есть страдает художественный результат.
Конферансье обязан переменить настроение зала, погрузить его в атмосферу нового номера, подготовить к новому восприятию. Особенно это необходимо, когда в концерте соседствуют номера, контрастные по жанрам и глубине тем.
Сегодня на эстраде сложилась новая и интересная ситуация. Конферанс, в его классическом виде, требует небольших залов, камерности общения. И такой конферанс есть в многочисленных небольших эстрадных театриках, кабаре, ночных клубах, даже в средних по размерам залах, где идут эстрадные программы. Например -в Санкт-Петербургском театре эстрады, в котором 450 мест.
В то же время эстрадное искусство, все более смыкаясь с шоу-бизнесом, вышло на большие, если не сказать — огромные, — площадки, стадионы, дворцы спорта. Здесь конферировать в классическом понимании невозможно.
Возникло новое органичное синтетическое образование: конферансье-ведущий. То есть — это такой артист, который опирается на созданный эстрадным драматургом текст ведения программы, по возможности насыщая его блестками импровизации.
Так что, когда выше употреблялись термины «написать конферанс», «текст ведения программы», то никакого противоречия тут
Стр. 305
нет. Новые тенденции в эстраде требуют и новых подходов к созданию драматургии эстрадного представления в отношении к тексту ведения.
В больших залах в классическом смысле конферировать нельзя. Но донести информацию до тысяч зрителей необходимо. Выручают стихи! Они самодостаточны как по форме, так и по содержательности информации. Кроме того, они никогда не сбивают темпоритма программы.
Самая главная задача конферансье — ведение концерта. Нужно всегда помнить, что конферансье — слуга двух господ: публики и артистов. Цель его частых появлений на эстраде между номерами — не демонстрировать себя, а наиболее выразительно, уважительно, эффектно преподнести артистов, принимающих участие в концерте.
П. Муравский говорил: «Для конферансье существовал неписаный закон: „Хорошему не мешай, после сильного не рискуй и помни, что не концерт для тебя, а ты для концерта»3.
