Что-то вроде ненависти… 18 глава

Флёр сначала увидела Минетту. Кобыла стояла чуть в стороне, привязанная возле мула, и радостно смотрела на бывшую хозяйку. Ближе к реке, у костра, девушка увидела что-то вроде примитивной палатки. «Слишком близко к воде», — подумала она. Если бы на Шотовер внезапно началось половодье, что часто случалось с реками, берущими начало в горах, их стоянку попросту снесло бы водой.

— Минни!

Флёретта позвала свою кобылу, и та ответила хозяйке низким радостным ржанием. Ниниана устремилась вперед. Флёр тут же спрыгнула с лошади, чтобы обнять Минетту. Но где же Рубен? Из освещенного солнцем леса, начинавшегося сразу же за стоянкой, доносились визг пилы и удары молотка, но затем все стихло. Флёретта улыбнулась. Должно быть, Грейси нашла Рубена.

И действительно, юноша тут же выбежал из леса. Флёретте происходящее показалось сном, превратившимся в реальность. Рубен был здесь, она нашла его! И, как ей показалось, он хорошо выглядел. Его худое лицо загорело, а глаза светились изнутри, как и каждый раз, когда он видел Флёретту. Но когда Рубен обнял ее, девушка почувствовала его ребра; он был ужасно худым. Его лицо выглядело усталым и изможденным, а огрубелые руки парня были все в ранах и ссадинах. Похоже, Рубен гак и не стал умелым работником.

— Флёр, Флёр! Как ты здесь оказалась? Как ты меня отыскала? Ты что, потеряла терпение и сбежала? Флёр, ты, как всегда, ужасна! — Он улыбнулся девушке.

— Я подумала, что пора брать в свои руки процесс обогащения! — сказала Флёр и вытащила мешочек своего отца из кармана дорожного платья. — Смотри, тебе больше не надо искать золото. Но я убежала не из-за этого. Я… я должна была…

Не обращая внимания на мешочек, Рубен взял ее за руку.

— Расскажешь мне все позже. А сейчас я покажу тебе нашу стоянку. Здесь просто замечательно, не то, что на этой старой овечьей ферме, где мы сперва поселились. Идем, Флёр…

Он потянул ее по направлению к лесу, но Флёр покачала головой.

— Сначала нужно привязать лошадь, Рубен! И как тебе только удалось не потерять Минетту за все это время?

Рубен ухмыльнулся.

— Она следила за мной, чтобы я не потерялся. Это ведь и было ее заданием, признайся, Флёр! Ты тогда сказала ей, чтобы она следила за мной! — Он погладил Грейси, которая прыгала вокруг, виляя хвостом.

Наконец Ниниана, Минетта, мул и сама девушка послушно последовали за Рубеном.

— Здесь мы спим… ничего особенного, но чисто. Ты даже не представляешь, какой бардак творился на той ферме… А вот и ручей. В нем есть золото! — Он показал на узкий приток Шотовер с довольно сильным течением.

— А как можно узнать, есть в нем золото или нет? — поинтересовалась Флёр.

— Это нужно просто знать! — поучал ее Рубен. — Нужно промывать песок. Я покажу тебе потом, как это делается. Мы все равно строим сейчас желобок. Вот… смотри, это Стьюи!

Партнер Рубена тоже покинул рабочее место и теперь направлялся навстречу влюбленным. Флёретта сразу же почувствовала симпатию к парню. Мускулистый светловолосый великан с широким дружелюбным лицом и веселыми голубыми глазами.

— Стюарт Питерс, к вашим услугам, мэм! — Он протянул ей огромную лапу, в которой нежная ладошка Флёр полностью исчезла. — Вы действительно так же красивы, как и говорил мне Рубен, если позволите высказать свое мнение!

— Да вы льстец, Стьюи!

Флёретта засмеялась и посмотрела на сооружение, над которым как раз работал Стюарт. Это был плоский деревянный желобок с деревянными ножками, куда постоянно стекала вода с маленького водопада.

— Это промывочный желобок! — гордо заявил Рубен. — Сюда кладут землю, а затем льют на нее воду. Песок при этом вымывается, а золото остается на подставке…

— На рифле, — поправил его Стюарт.

Флёретта была впечатлена.

— Вы разбираетесь в добыче золота, мистер Питерс? — спросила она.

— Стьюи. Называйте меня просто Стьюи. Ну да, но, вообще-то, я кузнец, — ответил он. — Однажды я уже помогал строить такую штуку. Все довольно просто. Хотя старые мастера хотят сделать из этого целую науку. С учетом скорости течения воды в реке и так далее…

— Но это же бесполезно! — согласился с ним Рубен. — Если что-то тяжелее, чем песок, то оно рано или поздно попадет на лоток. Логично? И неважно, с какой скоростью течет вода. Золото останется здесь!

Флёретта так не считала. При таком течении, как в этом ручье, по крайней мере мелкие крупинки золота должны были вымываться вместе с песком. Но все зависело, конечно же, от того, какого размера самородки ожидали увидеть там парни. Возможно, в этом месте они могли позволить себе отсеивать только крупные самородки. Поэтому она просто кивнула и последовала за ними обратно на стоянку. Вскоре Стьюи и Рубен решили устроить перерыв. В примитивном котелке над костром Стьюи приготовил кофе. При этом Флёретта заметила, насколько скромно жили оба золотоискателя. У них были только одна кастрюля, две тарелки, свою чашку кофе ей тоже пришлось делить с Рубеном. Но после обнаружения золота все эти проблемы показались бы слишком мелкими.

— Ну, мы ведь только начали, — защищался Рубен, когда Флёр осторожно высказалась по этому поводу. — Мы только две недели назад пришли на этот участок и вот сейчас строим свой собственный желобок.

— Наши дела продвигались бы намного быстрее, если бы этот Итан, головорез из Квинстауна, не продавал нам всякую дрянь вместо нормальных инструментов! — ругался Стюарт. — Серьезно, Флёр, за три дня нам пришлось поменять три ножовочных полотна. А позавчера сломалась лопата. Лопата! Инструменты должны служить человеку всю жизнь. А черенки на лопате мне приходится менять каждые два дня, так как они или ломаются, или не держатся. Не знаю, откуда уж Итан получает свой товар, но все инструменты дорогие, хотя и ужасно непрочные.

— Зато местность здесь красивая, правда? — спросил Рубен и мечтательно посмотрел по сторонам. Флёр вынуждена была согласиться с ним. Но это место показалось бы ей еще прекраснее, если бы она увидела хотя бы крупицу золота.

— Кто… эээ… посоветовал вам выбрать этот участок? — поинтересовалась она. — Я имею в виду, вы ведь пока что одни здесь. Это был тайный совет?

— Это было вдохновение! — гордо заявил Стюарт. — Мы увидели место и — бум! Решили, что это будет наш участок. Здесь мы сделаем настоящее состояние!

Флёретта наморщила лоб.

— То есть… до вас здесь никто еще не находил золота?

— Ну да, — сказал Рубен. — Но никто ведь и не пытался!

Оба парня посмотрели на Флёр, ожидая одобрения. Девушка неестественно засмеялась и решила взять дело в свои руки.

— Вы уже пробовали промывать песок? — спросила она. — Из ручья, я имею в виду. Рубен, ты же хотел показать, как это делается.

Рубен и Стюарт одновременно кивнули.

— Мы уже немного нашли там, — заверили они Флёретту и протянули ей лоток.

— Мы покажем тебе сейчас, как это делается, и ты сама попробуешь промывать песок, пока мы продолжим строить желобок! — сказал Рубен. — Ты точно станешь нашим талисманом!

Так как Флёретта не нуждалась в двух учителях сразу, а сам Стюарт понимал, что влюбленные должны побыть наедине, парень решил отправиться вверх по течению уже сейчас. В следующие несколько часов они не слышали от него ничего, кроме нескольких проклятий, которые раздавались каждый раз, когда ломался очередной инструмент.

Флёретта и Рубен использовали уединенность стоянки для того, чтобы по-настоящему поприветствовать друг друга. Они снова ощутили сладость поцелуев и естественное притяжение своих тел.

— Ты по-прежнему хочешь на мне жениться? — наконец-то спросила сонная Флёретта. — Я имею в виду… я не могу жить с тобой здесь, если мы не поженимся.

Рубен серьезно кивнул.

— Конечно, так не годится. Но вот золото… Флёр, я должен быть честным. Пока что я ничего не смог отложить. То, что я успел заработать на золотых полях в Квинстауне, пришлось потратить на оборудование. А то, что мы обнаружили здесь, тоже пошло на покупку новых инструментов. Стюарт прав, старик Итан продает нам всякий хлам. Пара пожилых золотоискателей пользуется лотками, лопатами и кирками, которые они привезли еще из Австралии. Что бы мы ни купили здесь, все это выдерживает лишь пару дней и стоит целое состояние!

Флёр засмеялась.

— Тогда мы отдадим их за что-то другое, — сказала она и во второй раз за день достала мешочек своего отца. На этот раз Рубен все увидел, и золотые доллары вызвали у него неподдельное восхищение.

— Флёр! Это же просто замечательно! Откуда у тебя столько? Не говори, что ты обокрала своего деда! Боже, сколько золота! На него мы можем построить лоток, домик, возможно, даже нанять пару помощников! Флёр, да с помощью этих денег мы достанем золото даже из-под земли!

Флёр предпочла не высказывать своего мнения по поводу его плана, а вместо этого рассказала Рубену историю своего побега.

— Я не могу поверить! Джеймс МакКензи — твой отец!

Флёретта внезапно заподозрила, что, возможно, Рубен и раньше обо всем знал. В конце концов, у их матерей практически не было секретов друг от друга и все, что знала Хелен, рано или поздно выведывал и Рубен. Но юноша действительно не имел ни малейшего представления о настоящем отце Флёретты и предположил, что Хелен тоже не была посвящена в тайну ее рождения.

— Я всегда знал, что с Полом что-то не так, — сказал он внезапно. — Кажется, моя мать все это время что-то знала. Но я не смог выяснить, что именно.

Спустя какое-то время они начали работать у ручья, и Флёретта научилась обращаться с лотком для промывания золота. Раньше она думала, что золото действительно отсеивают, но этот процесс скорее включал вымывание тяжелого металла при помощи струи воды. Требовались определенные навыки для раскачивания лотка таким образом, чтобы мельчайшие частички земли вымывались и в конце оставалась лишь черная масса, так называемый черный песок, в котором и можно было найти золото. Рубену этот процесс давался с трудом, но Флёретта вскоре научилась управлять лотком. Как Рубен, так и Стюарт восхищались ее природным талантом, Флёр же не спешила радоваться. Как бы искусно она ни обращалась с лотком, слишком уж редко ей удавалось задержать крохотные частички золота на дне. Наступил вечер, позади были шесть часов интенсивной работы, а мужчины только сломали еще два полотна на пиле, так и не доделав желобок. Флёретта не расстроилась из-за их неудачи. Добыча золота при помощи желобка была еще более бесполезной, чем обычное промывание. Мельчайшие следы золота, которые ей удалось сегодня собрать, стали бы жертвой сильного течения в ручье, если бы мужчины вдруг решили воспользоваться желобком. И стоило ли это таких усилий? Стюарт оценил стоимость их добычи менее чем в один доллар.

Тем не менее мужчины продолжали мечтать о большом месторождении, пока жарили рыбу, которую Флёр выловила в ручье. Девушка горько подумала, что продажа рыбы принесла бы им большую прибыль.

— Завтра нам снова нужно съездить в Квинстаун и купить новые полотна для пилы, — вздохнул Стюарт, наконец поняв, что влюбленные опять хотели остаться наедине. Он заверил их, что под деревьями, рядом с лошадьми, спать было так же удобно, как и в палатке.

— Завтра же поженимся! — серьезно сказал Рубен и крепко обнял Флёретту. — Как ты думаешь, ничего, если мы устроим себе брачную ночь уже сегодня?

Флёр покачала головой и прижалась к нему.

— Мы просто никому не расскажем!

Восход над горами был словно создан для свадьбы. Альпы переливались золотом и багрянцем в первых лучах солнца, воздух пах лесом и зеленью лугов, а журчание ручья, смешиваясь с шумом реки, походило на слова поздравления для молодоженов. Флёретта почувствовала себя очень счастливой, проснувшись в объятиях Рубена. Когда она высунула голову из палатки, Грейси радостно лизнула ей руку.

Флёр погладила собаку.

— Плохие новости для тебя, Грейс, я нашла кое-кого, кто целуется лучше, чем ты! — Она засмеялась. — А теперь иди, буди Стюарта, а я приготовлю завтрак. Нам сегодня многое предстоит сделать, Грейси! Не дай мужчинам проспать важный день!

Стюарт делал вид, будто не замечает, что Рубен и Флёретта не сводят друг с друга глаз, подготавливая лошадь для поездки в город. И он очень удивился, когда Флёр настояла на том, чтобы они взяли с собой чуть ли не половину своих принадлежностей.

— Мы же вернемся сюда самое позднее завтра! — сказал ей Стюарт. — Конечно, если мы позволим себе отдохнуть в городе, а также купим новые инструменты, то, возможно, нам понадобится немного больше времени, но…

Флёр покачала головой. Этой ночью она не только познала блаженство любви, но и хорошенько обдумала сложившуюся ситуацию. Она ни в коем случае не собиралась вкладывать деньги своего отца в безнадежное предприятие по поиску золота. И ей хотелось донести эту мысль до Рубена как можно более тактично.

— Послушайте, ребята, от добычи золота здесь все равно не будет никакого толку, — после паузы осторожно начала она. — Вы же сами говорили, что материальное положение неудовлетворительное. Вы и вправду верите, что что-то изменится, если мы сейчас потратим кучу денег?

Стюарт фыркнул:

— Точно уж нет. Старик Итан и впредь будет продавать нам всякий ненужный хлам.

Флёр кивнула.

— Тогда давайте поступать не во вред себе. Ты ведь кузнец. Ты можешь отличить хорошие орудия от плохих? Не тогда, когда уже работаешь ими, а сразу же, при покупке?

Стюарт кивнул.

— В том-то и дело. Если бы у меня был выбор…

— Хорошо, — произнесла Флёр. — Значит, мы снимем или же купим в Квинстауне карету. Мы можем запрячь в нее кобов, уж они-то с такой задачей справятся! Потом мы поедем… какой ближайший крупный город? Данидин? Поедем в Данидин. И там купим инструменты и материалы, необходимые здешним золотоискателям.

Рубен удивленно кивнул.

— Очень хорошая идея. До города не так уж и далеко ехать. Вот только зачем нам покупать карету? Мы могли бы просто нагрузить мула.

Флёретта покачала головой.

— Мы купим самую большую повозку, какую только смогут тащить кобы, и нагрузим ее как можно большим количеством товара. Все это мы привезем обратно в Квинстаун и продадим золотоискателям. Если магазином Итана и его товаром и вправду все недовольны, то мы сможем заработать приличные деньги!

В этот же день после обеда квинстаунский судья обвенчал Флёретту МакКензи и Рубена Кея, который вновь вспомнил о своей настоящей фамилии — О’Киф. На Флёретте было кремовое платье, которое даже не помялось за время поездки. Но Мэри и Лори все равно настояли на том, чтобы погладить его перед свадьбой. Близняшки украсили волосы невесты цветами, а Ниниане и Минетте на гриву прицепили венки. За отсутствием церкви или какого-либо другого места для собрания церемонию пришлось провести в пабе. Стюарт был свидетелем Рубена, а Дафна — Флёретты, Мэри и Лори же не переставали плакать от восторга.

Итан передал Рубену всю его почту за последний год в качестве свадебного подарка. Рон, надувшись от гордости, бегал вокруг, так как Флёретта всем рассказывала, что встретилась со своим женихом лишь благодаря его исключительным познаниям о лошадях. Флёретта расщедрилась и пригласила весь город на празднование своей свадьбы — при этом она не только познакомилась со всеми жителями, но и узнала об их потребностях и желаниях. Кроме того, она выяснила, что на участке Рубена и Стюарта еще никто не находил золота; эту информацию подтвердил парикмахер, который жил в Квинстауне со времени его основания и приехал сюда, чтобы заниматься добычей золота.

— Но оно того не стоит, мисс Флёр, — объяснял он. — Слишком много людей, слишком мало золота. Конечно, кто-то, может, и найдет один большой самородок. Но даже в этом случае заработаешь от силы двести-триста долларов, не более. Этого не хватит даже на ферму и пару голов скота, не говоря уже о том, что парни тогда сходят с ума и тратят все деньги на новые участки, новые желобки и новых помощников из маори. Затем деньги заканчиваются и все начинается заново. Но вот парикмахеры и цирюльники — в окрестностях Квинстауна обитает около тысячи мужчин, и всем им рано или поздно необходимо подстричься — зарабатывают неплохо. К тому же любой из золотоискателей может загнать кирку в ногу или заболеть, и тогда на помощь снова приходим мы…

Флёретта смотрела на происходящее почти так же. Золотоискатели, которых она встретила в «Отеле Дафны» и которым щедро подливала виски, готовы были поднять восстание против Итана, одно упоминание о котором доводило всех до белого каления. В конце концов Флёр убедилась в том, что собственный магазин по продаже инструментов не только принес бы ей пользу, но и помог бы сэкономить деньги золотоискателей, а возможно, даже спас некоторым из них жизнь. Если бы скоро не случилось какое-нибудь чудо, Итан покончил бы жизнь с веревкой на шее.

Пока Флёретта разведывала обстановку в Квинстауне, Рубен беседовал с мировым судьей. Мужчина не был юристом, зато работал гробовщиком и устраивал похороны.

— Кто-то должен выполнять мою работу, — сказал он, пожав плечами, когда Рубен спросил о причине выбора такой профессии. — Так что не в моих интересах пытаться уладить проблемы между парнями, иначе у меня не будет работы…

Флёр благосклонно наблюдала за разговором мужчин. Если бы Рубену удалось воплотить в жизнь свою мечту, став юристом, то даже после возвращения из Данидина он не поспешил бы обратно на свой участок, чтобы снова промывать песок в поисках крупиц золота.

Флёретта и Рубен провели свою вторую брачную ночь в роскошной двуспальной кровати первого номера в «Отеле Дафны».

— В будущем мы назовем эту комнату «номером для молодоженов», — сказала Дафна.

— В любом случае здесь нечасто кого-то лишают девственности, — захихикал Рон.

Стюарт, который уже успел хорошенько выпить, загадочно ухмыльнулся:

— И все же такое бывает.

Флёретта продолжила беседовать с более порядочными женщинами Квинстауна: с женами мирового судьи и парикмахера. В конце концов у нее в руках оказался большой список необходимых покупок, которые она должна была привезти из Данидина.

На следующий день, ближе к обеду, друзья отправились в Данидин. Рубен приобрел у своего нового друга повозку.

— Будь осторожнее, малыш, а уж пару гробов я смогу отвезти на кладбище и на тележке!

Когда Флёр, Рубен и Стюарт вернулись в Квинстаун через две недели с нагруженной повозкой, у них все еще не было места, где можно было бы продавать свои товары. Касательно этого Флёретта не беспокоилась, она рассчитывала скорее на хорошую погоду. Правда, осень в Квинстауне была дождливой, а зимой выпадало большое количество снега. Но за последнее время в городе не было случаев смерти жителей или золотоискателей. Поэтому мировой судья решил продать свою мастерскую по изготовлению гробов. Он был единственным, кого не интересовали новые инструменты, зато он попросил Рубена объяснить ему кое-что из книг по праву, которые недешево обошлись друзьям.

Но продажа инструментов вскоре позволила вернуть деньги, да еще и получить прибыль. Золотоискатели штурмовали лавочку Рубена и Стюарта; уже на второй день после открытия они раскупили почти все товары. Дамам же потребовалось немного больше времени, чтобы сделать выбор, — жена мирового судьи сначала не хотела отдавать свой салон, чтобы сделать из него магазин для дам Квинстауна.

— Вы же можете использовать подсобное помещение мастерской, — сказала она, недоверчиво посмотрев на Дафну и ее девушек, которые сгорали от нетерпения, желая примерить платья и белье, которые Флёр купила в Данидине. — Там, где Фрэнк обычно ставил гробы.

Дафна пожала плечами.

— Если подсобка свободна, то я ничего не имею против. И даже если там стоит пара гробов, то готова поспорить, что ни у одного из золотоискателей не было еще такого шикарного прощания с миром.

Флёр легко уговорила Стюарта и Рубена на вторую поездку в Данидин, и уже после второго завоза товаров Стюарт по уши влюбился в дочь парикмахера и даже слышать не хотел о возвращении в горы. Рубен взял на себя бухгалтерию маленького предприятия и, к своему удивлению, осознал то, о чем Флёретта уже давно знала: каждая поездка в Данидин приносила больше прибыли, чем год работы золотоискателем. Не говоря уже о том, что он больше был расположен к тому, чтобы быть торговцем, нежели лазать по горам. Когда последние мозоли и порезы на его ладонях зажили, Рубен, уже шесть недель не державший в руках ничего, кроме пера, окончательно привык к новому образу жизни.

— Нам нужно построить сарай… или что-то вроде склада. Тогда мы смогли бы увеличить ассортимент товаров.

Флёретта кивнула.

— Товары для дома. Женщинам срочно нужна красивая посуда и даже обычные кастрюли… И не отмахивайся, Рубен.

В будущем спрос на такие товары будет только расти, так как здесь появляется все больше женщин. Квинстаун становится настоящим городом!

Спустя шесть месяцев семья О’Кифов отпраздновала открытие склада «О’Кей» в Квинстауне, Отаго. Название пришло в голову Флёретте, и она очень гордилась этим. Помимо новых помещений для продажи в распоряжении хозяев оказались еще две повозки и шесть лошадей-тяжеловозов. Таким образом, Флёретта опять могла скакать верхом на своих кобах, ну а мертвецов снова отвозили на кладбище не на тачке, а на карете. Стюарт Питерс укрепил торговые связи с Данидином и заявил об уходе с должности главного закупщика. Он хотел жениться и устал от постоянных разъездов. Вместо этого на свою долю от прибыли он открыл кузницу в Квинстауне, которая тут же оказалась гораздо более прибыльной «золотой жилой», чем все рудники вокруг города. Флёретта и Рубен решили взять на должность закупщика пожилого золотоискателя Леонарда МакДанна, спокойного мужчину, который разбирался в лошадях и хорошо относился к людям. Единственной проблемой для Флёретты оставалась закупка товаров для женщин.

— Я же не могу рассчитывать на то, что он станет выбирать женское белье, — жаловалась она Дафне, с которой подружилась, вызвав недовольство пристойных дам Квинстауна. — Он краснеет даже тогда, когда я прошу его привезти каталог нижнего белья. Так что мне приходится ездить вместе с ним как минимум каждые две-три недели…

Дафна пожала плечами.

— Пошли моих близняшек. Они, конечно, не самые умные девочки — переговоры насчет цены и все такое на них оставлять нельзя, — но у них хороший вкус, уж этого я за несколько лет добилась. Они знают, как должны одеваться леди, и, конечно же, осведомлены насчет того, что требуется нам в отеле. Кроме того, у них появилась бы возможность заработать собственные деньги.

Вначале Флёретта была настроена скептически, но вскоре изменила свое мнение. Мэри и Лори привезли прекрасный набор из приличных платьев и вызывающего нижнего белья, которое, к удивлению Флёр, раскупали не только проститутки, но и пристойные дамы. Молодая жена Стюарта, краснея, приобрела черный корсет, а пара золотоискателей решила порадовать своих маорийских жен ярким бельем. Флёр не знала, стоит ли ей поощрять подобного рода покупки, но бизнес есть бизнес. К тому же теперь в распоряжении покупателей были примерочные с большими зеркалами вместо ужасных возвышений для гробов, которые стояли здесь прежде.

Работа в лавке позволяла Рубену довольно много времени проводить за изучением юридической литературы, что доставляло ему удовольствие, даже если он и похоронил свою мечту стать адвокатом. Он был в восторге, когда вскоре смог применить свои знания на практике: мировой судья все чаще спрашивал у него совета и в конце концов решил позвать его с собой на переговоры. Рубен вел себя вежливо и корректно, заслужив похвалу и клиентов, и самого судьи. Когда подошло время избрания нового судьи, старший друг удивил Рубена. Он отказался от участия в выборах и предложил проголосовать за кандидатуру молодого О’Кифа, которого хотел видеть своим преемником.

— Люди, послушайте! — объяснял старый гробовщик, обращаясь к жителям Квинстауна. — У меня постоянно возникает конфликт интересов. Если мне удается избежать того, чтобы двое людей поубивали друг друга, то не возникает надобности в гробах. Таким образом, из-за занимаемой мною должности я вскоре погублю свое предприятие. С молодым О’Кифом же дела обстоят иначе: тому, кто не отправился на тот свет, так или иначе потребуются инструменты. Поэтому в интересах Рубена следить за порядком и соблюдением закона в Квинстауне. Выберите его и оставьте меня в покое!

Горожане последовали его совету, и большинством голосов Рубен был избран на должность нового мирового судьи.

Флёретта радовалась за своего мужа, хотя аргументация гробовщика и не была ей понятна.

— При желании нашими инструментами тоже можно поубивать друг друга, — шептала она Дафне. — И я надеюсь, что Рубен не будет лезть из кожи вон, чтобы попытаться сохранить жизнь каждого преступника.

Единственной ложкой дегтя в бочке меда для Флёретты и Рубена оставалось отсутствие контакта с их семьями. Они оба с удовольствием написали бы своим матерям о случившемся, но не решались этого сделать.

— Я не хочу, чтобы мой отец узнал, где я нахожусь, — заявил Рубен, когда Флёретта собралась написать письмо Гвинейре. — Для тебя тоже будет лучше, если твой дед не будет знать о твоем местонахождении. Кто знает, что этим двоим взбредет в голову, если они узнают правду. Ты была еще несовершеннолетней, когда мы поженились. Они могли бы доставить нам много неприятностей. Кроме того, я боюсь, как бы мой отец не выместил свою злобу на маме. Такое бывало уже не раз. Я не хочу даже думать о том, что произошло после моего отъезда.

— Но мы же должны как-то сообщить им о себе? — возразила Флёретта. — Знаешь что, я напишу Дороти. Дороти Кендлер. Она сможет рассказать все моей матери.

Рубен схватился за голову.

— Ты с ума сошла? Если ты напишешь Дороти, то об этом узнает и миссис Кендлер. В таком случае легче было бы приехать в Холдон и на всю рыночную площадь крикнуть: «Мы поженились!» Если уж тебе не терпится, то напиши Элизабет Гринвуд. Ей я больше доверяю.

— Но дядя Джордж и Элизабет еще в Англии, — напомнила Флёретта.

Рубен пожал плечами.

— Ну и что? Возможно, они уже вернулись. Как бы там ни было, нашим матерям не терпится узнать, что же произошло. И кто знает, может, мисс Гвин знает что-нибудь о судьбе Джеймса МакКензи. Я слышал, он сидит в тюрьме где-то в Кентербери. Вполне вероятно, что она поддерживает с ним связь.

Процесс по делу Джеймса МакКензи проходил в Литтелтоне. Сначала никто не мог решить, где же будут судить знаменитого вора скота, так как Джон Сайдблоссом постоянно говорил, что лучше всего отвезти его в Данидин. Там, как он утверждал, было больше возможностей разыскать помощников Джеймса и таким образом разорвать преступное кольцо.

Однако лорд Баррингтон энергично выступал против такого предложения. По его мнению, Сайдблоссом хотел отвезти свою жертву в Данидин лишь по той причине, что лучше знал здешних судей и почти не сомневался, что в Данидине Джеймса повесят.

Сайдблоссом с большим удовольствием линчевал бы МакКензи прямо на месте сразу после поимки. Этот триумф Джон приписывал себе; в конце концов, ведь это он взял в плен вора. По мнению же остальных мужчин, устраивать побоище в долине реки было неблагоразумно. Напротив, когда Сайдблоссом повалил Джеймса на землю и начал колотить его, «охотники» бросились разнимать мужчин, дав возможность спутнику МакКензи — некоторые полагали, что это была девушка, — уйти безнаказанно.

Другие «овечьи бароны» не одобрили решения Сайдблоссома, когда тот заставил МакКензи бежать за своей лошадью как раба, хотя мул Джеймса был свободен. В результате такие мужчины, как Баррингтон и Бизли, взяли на себя ответственность за МакКензи и ругали Сайдблоссома за недостойное поведение. Поскольку МакКензи совершил большую часть своих преступлений в окрестностях Кентербери, то было решено, что он должен ответить за свои поступки именно там. Несмотря на возражения Сайдблоссома, уже на следующий день мужчины под руководством Баррингтона освободили вора скота, взяв с него слово не убегать, и привели его в Литтелтон, где он оставался за решеткой, дожидаясь суда. Сайдблоссом настоял на том, чтобы забрать себе собаку, что, казалось, причиняло МакКензи больше страданий, чем избиение и веревки на руках и ногах, которые Сайдблоссом не снимал даже ночью. Джеймс просил мужчин охрипшим голосом, чтобы они позволили собаке быть с ним.

Но Сайдблоссом был непоколебим.

— Теперь животное будет работать на меня, — заявил он. — Надо же кому-то контролировать собаку. А такая первоклассная овчарка дорого стоит. Я заберу ее себе в качестве небольшого возмещения за все убытки, которые принес мне этот вор.

Когда ее хозяина выводили со двора, Пятница душераздирающе скулила.

— Радости этот поступок Джону не принесет, — сказал Джеральд. — Эти собаки обычно привыкают к одному хозяину.

Во время споров о судьбе МакКензи Джеральд попал в очень неловкое положение. С одной стороны, Сайдблоссом был одним из его старейших друзей, с другой — Уорден должен был поддержать кентерберийских овцеводов. Как и почти все присутствующие, он, несмотря ни на что, чувствовал уважение по отношению к гениальному вору. Конечно же, Джеральд был разъярен из-за убытков, но, будучи по натуре игроком, он мог понять, почему иногда человек выбирает не самый благородный образ жизни и рискует всем. И если кому-то удавалось не попадаться в руки закона больше десяти лет, это вызывало у Джеральда невольное уважение.

После утраты Пятницы МакКензи погрузился в угрюмое молчание и не обмолвился ни словом до тех пор, пока за ним не закрылись двери литтелтонской тюрьмы.

Type


Похожие статьи.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: