Но я открыл Тебе грех мой и не скрыл беззакония моего;
я сказал: исповедую Господу преступления мои,
и Ты снял с меня вину греха моего (Пс. 31, 5).
Каково участие самого пастыря-свидетеля в деле обращения кающегося с точки зрения Таинства Покаяния? Существует одновременно сходство и различие между исповедью и духовным руководством. Само по себе исповедание грехов как неотъемлемая часть таинства Покаяния не предполагает духовных советов и наставлений. В таинстве священник должен, прежде всего, помочь кающемуся выявить и глубоко осознать свои грехи, чтобы очистить душу покаянием, которое с готовностью принимает милосердный Господь, дарующий прощение и духовное исцеление. В то же время, духовник, имеющий дело с неповторимой человеческой душой, призван не только относиться к ней с осторожностью, но и руководить христианином на его духовном пути. При этом следует помнить, что само по себе духовное руководство имеет вполне самостоятельное значение и не ограничивается принятием исповеди.
??? Исповедь приносится Богу, и священник– только «свидетель», как сказано в чинопоследовании таинства. Зачем нужен свидетель, когда можно исповедоваться Самому Богу? Церковь, устанавливая исповедь перед священником, несомненно, учитывала субъективный фактор: Бога многие не стыдятся, так как не видят Его, а перед человеком исповедоваться стыдно, но это спасительный стыд, помогающий преодолеть грех. Кроме того, священник является духовным руководителем, помогающим найти верный путь для преодоления греха. Исповедь не ограничивается только рассказом о грехах, она предполагает и совет священника, а также в некоторых случаях епитимию – наказание или нравственное предписание для лечения греха.[28]
??? Перед началом исповеди священник предупреждает, что она должна быть полной; в случае, если кающийся по стыду или по другой причине скрывает грехи, таинство считается недействительным: «Не стыдись и не бойся и не скрывай ничего от меня, будешь иметь сугубый грех».[29]
Кроме того, Покаяние как Таинство есть также важнейший момент не только для нас, но и для нашего духовника, для священника: в осуществляемом им деле христианского пастырского руководства. Как пишет архимандрит Киприан (Керн) – специалист по пастырскому богословию, «исповедь есть: для грешника дверь покаяния, выход на новый путь жизни, а для пастыря – возможность подойти к душе кающегося, начать его возрождение и перевоспитание. В этом возрождении духовнику даются огромные возможности: руководить кающимся, направить его жизнь по иному пути, проникнуть в его стремления, оцерковить его, приобщить его к мистической жизни Тела Христова».[30] Святой Иоанн Кронштадтский отмечает: «Исповедь для священника есть подвиг любви к своим духовным чадам, любви, не взирающей на лица, долготерпящей, милосердствующей, не превозносящейся, не гордящейся, не ищущей своих си (своего спокойствия, корысти), не раздражающейся, все терпящей, николиже отпадающей». Здесь-то выявляется, каков священник: пастырь он или наемник, отец или чужой для своих чад. «Боже мой, как трудно надлежащим образом исповедовать! — сетует Иоанн Кронштадтский. — Сколько от врага препятствий! Как тяжело согрешаешь пред Богом, исповедуя не надлежащим образом! Как слово оскудевает! Как источник слова заграждается в сердце! Как язык изменяет и разум! О, сколько нужно приготовления к исповеди! Сколько надо молиться об успешном прохождении этого подвига!.. А какое невежество духовных чад!.. Не знают Троицы, не знают, кто Христос, не знают, для чего живут на земле. А грехопадений-то?.. О, какая великая любовь нужна к душам ближних, чтобы достойно, не торопясь и не огорчаясь, с терпением исповедовать их».[31]
И сам священник, который при исповеди есть судья и ценитель нравов и жизни других, должен, как человек Божий, преуспевать в добрых нравах, благочестии и чистоте жизни. «Священник должен прежде всего сам очиститься, — наставляет святитель Григорий Богослов, — потом очищать других, прийти к Богу, а затем других приводить, освятиться, а после освящать, сделаться светом, а потом других просвещать».[32] Но если священник надевает личину добродетели, и в то же время скрывая свою нечестивую жизнь, то нечестие его, всегда открытое пред Богом, не скроется и от людей. Душа пастыря чувствуется пасомыми. Только то, что от сердца исходит, может иметь влияние на сердце. Какой священник может от сердца убеждать оставить грехи, когда сердце его находится в рабстве греху?
На священнике лежит обязанность духовного окормления кающихся. Он исследует сокровенные изгибы души, тайные движения и помышления сердца, рассматривает все его уклонения и чрез это узнает, как глубоки язвы душевные, открывает начало болезней (какая главная страсть борет человека), отыскивает средства к духовному уврачеванию их и с полной уверенностью предписывает, что нужно делать и чего избегать. Большая ошибка пастыря думать, что всякий, идущий к нему исповедоваться, тем самым ниже его духовно стоит и, следовательно, имеет нужду в поучении. Бывают исповеди такие покаянные, глубокие, что пастырю остается одно: благодарственно, безмолвно прочесть разрешение, поучаясь силе покаяния человека и милости Божией к человеческой душе. После таких исповедей истинный пастырь всегда чувствует небесную радость (Лк. 15, 7). Но бывают иные исповеди, мучительные для священника: кающимся нечего сказать; они молчат или говорят общие фразы: «ничего особенного не имею», «грешен, как все», «грешен во всем» и т. п. Ленивый пастырь таким исповедям рад и бывает недоволен, когда кающийся проявляет слишком большое усердие в покаянии и слишком тонко воспринимает явления духовной жизни (что непонятно для души, стоящей на более низкой ступени развития). Осторожный же, внимательный и благоговейный священник может сделать великое дело с человеком, не познавшим своей греховности и своих грехов, не пришедшим еще к покаянию. Он может помочь душе увидеть свою греховность и привести грешника к глубокому раскаянию, укрепить в нем решимость исправить свою жизнь.[33]
Иногда священника, принимающего исповедь, называют учителем, врачом и судией. В то же время, как нам напоминает святитель Иоанн Златоуст, исповедник — не столько судья, сколько именно врач: «Здесь врачебница, а не судилище, где требуется не (столько) ответственность за грехи, сколько подается оставление грехов… Ибо там, где милость, там нет испытания, где милость, там судии не восседают…». О том же говорится и в слове к кающемуся из Чина исповеди: «понеже бо пришел еси во врачебницу, да не неисцелен отыдеши». Однако учительство является важной составляющей врачевания души, а потому принимающий исповедь священник должен обладать как личным духовным опытом, так и знанием человеческих душ, а также особым «педагогическим» искусством. Иными словами, если власть «вязать и решить» и, соответственно, принимать исповедь имеют все священники (епископы и пресвитеры), это не значит, что распоряжение этой властью не может быть ограничено из пастырских соображений.[34]
???Священномученик Киприан Карфагенский пишет: «Кто согрешающего нежит льстивыми ласками, тот только более располагает его к греху и не подавляет преступлений, а питает. Но кто строгими советами изобличает и вместе наставляет брата, тот содействует его спасению. «Ихже аще люблю, — говорит Господь, — обличаю и наказую» (Откр. 3:19). Так надлежит и священнику Божию не обманывать льстивыми услугами, но промышлять о спасительных лекарствах. Неискусен тот врач, который слегка только ощупывает напухающие извилины ран: сохраняя заключенный внутри, в глубоких впадинах, яд, он только увеличивает его силу. Надобно открыть рану, рассечь и, очистивши от гноя, приложить к ней сильнейший пластырь. Пусть больной вопиет, пусть кричит, пусть жалуется на нестерпимую боль, он будет благодарить потом, когда почувствует себя здоровым»[35].
В заключение отметим, что роль пастыря-исповедника очень велика. Здесь он реализует себя не только как свидетель раскаяния, но и как духовник и учитель. Это тем более актуально при нынешнем положении приходской жизни, когда Таинство Исповеди – зачастую единственная возможность для прихожанина получить от священника личное наставление. Кроме того, принимая исповедь, священник не может не задумываться о собственном духовном соответствии, что оказывает важное моральное воздействие для его нравственного роста.
Заключение
Итак, покаяние – не сиюминутный акт преображения личности раскаявшегося грешника, а процесс, имеющий свою логику развития. Только пройдя все стадии этого процесса душа действительно способна «совлечься ветхого человека», начав новую благодатную жизнь во Христе.
Таким образом, участие в Таинстве Исповеди – необходимое условие для восстановления отношений между Богом и павшим человеком. Таинство Исповеди – это дар Божий нам, немощным людям, помогающее на пути к Богу. Зачастую формальное (по тем или иным причинам) отношение к Исповеди не должно затемнять истинного значения Таинства как вхождения в новую жизнь. Регулярное исповедание грехов – залог нравственной победы над самим собой, что совершенно не возможно без благодатной помощи свыше.
В заключение отметим, что роль пастыря-исповедника очень велика. Здесь он реализует себя не только как свидетель раскаяния, но и как духовник и учитель. Это тем более актуально при нынешнем положении приходской жизни, когда Таинство Исповеди – зачастую единственная возможность для прихожанина получить от священника личное наставление. Кроме того, принимая исповедь, священник не может не задумываться о собственном духовном соответствии, что оказывает важное моральное воздействие для его нравственного роста.
