При обработке почвы мы должны обращать внимание на температуру почвы, главным образом, в двух отношениях:
1) по отношению к атмосферной ирригации и
2) по отношению к нитрификации.
Атмосферная ирригация, то есть, оседание росы в почве, может происходить тогда, когда температура почвы ниже, чем температура воздуха.
Более подробно мы рассмотрим этот вопрос в особой главе, теперь же, отметим, что, чем ниже температура почвы, тем больше росы в ней будет осаждаться.
Следовательно, по отношению к атмосферной ирригации, температура почвы должна быть самая низкая.
Такая низкая температура преобладает в почве, покрытой лесом. От сильного нагревания охраняют почву:
1) оттеняющие листья деревьев и
2) лесная подстилка.
Поэтому в лесах почва так обильно осаждает росу, что её хватает не только на громадные потребности лесных деревьев, но ещё избыток влаги уходит, обыкновенно, в виде многочисленных родников и ручьёв,которые, большей частью, высыхают, после вырубки леса.
Следовательно, если бы дело шло только об обогащении почвы влагой, то довольно было бы только обеспечить её рыхлостью и низкой температурой.
Но задача усложняется тем, что нитрификацияне может проходить при низкой температуре. Она возможна в пределах от 10° до 45°, оптимум — 25°С.
Итак, значит, земледельцу предстоит разрешить довольно трудную задачу, а именно: удержать почву в такой температуре, чтобы одновременно могли происходить и нитрификация, и атмосферная ирригация.
Глубокая вспашка — совершенно бессильна, когда дело идёт о разрешении этой задачи.
Поэтому, Дэгерен жалуется то на засуху, то на слабую нитрификацию, вследствие чего, богатую азотом почву следует ещё удобрять чилийской селитрой.
«Количество азота, — говорит Дэгерен, — какое доставляет нитрификация на 1 гектар, следующее:
весною 17,8 кг
летом 26,4 кг
осенью 40,6 кг
зимою 11,8 кг.
«Мы уже указали, — говорит дальше Дэгерен, — что хороший урожай требует, средним числом, 100-120 килограммов соединённого азота.
Очевидно, что количество этого азота должно быть усвоено растениями, в течение весны и начала лета,так как, в конце июня, пшеница или овёс уже не усваивают азота (в целом, это верно и для других культур).
Что же касается бураков, то, хотя они и усваивают азотистые соединения, образующиеся позже, собирая их в своих корнях, но вследствие этого, получаются одни только неудобства, так как соединения эти вредят животным и затрудняют производство сахара (как видим, проблема нитратов — не нова!).
В действительности, полезны только те азотистые соединения, которые образуютсявесною или в начале лета,так как, в конце лета, зимою и осенью азотистые соединения чересчур выполаскиваются дождями, уходят в реки и моря, одним словом, для растений бывают утраченными».
Приведённые выше цифры указывают, что нитрификация, происходящая весною, — недостаточна.
Причину этого явления нетрудно понять: хотя, земля в это время бывает довольно влажна, но зато, температура почвы не достигает той степени, при которой ферменты могут действовать самым энергичным образом, потому что микроорганизмы очень медленно пробуждаются от своей зимней спячки.
В то время, как некоторые микроорганизмы развиваются в течение 24 или 30 часов, развитие микробов, вызывающих нитрификацию, происходит крайне медленно.
Проба почвы, взятая зимой с поля и помещённая в самой благоприятной температуре, в продолжение нескольких недель, не может образовать более значительного количества азотистых соединений.
Чтобы пополнить недостающую нитрификацию перегноя и уравновесить медленную деятельность микроорганизмов, мы должны прибавлять к почве, как удобрение, азотистые вещества.
Благодаря единственно тому, что нитрификация весною не происходит в надлежащей степени, целый флот занят доставкой в Европу селитры, которая, с большим трудом, добывается на берегах Великого океана.
Итак, мы видим, насколько вредно то вымораживание почвы, которое советуется в каждом руководстве к глубокой вспашке.
Наставления к предзимней вспашке и наставления к выделке хорошего кирпича совершенно одинаковы. В результате это, промерзание даёт хороший кирпич, но пагубно действует на почву.
Поэтому, там, где морозы более чувствительны, чем у нас, например, в Архангельской губернии, земледельцы никогда не оставляют почвы «в остром пласте».
Архангельский мужик Дэгерена не читает, но печальный опыт научил его, что перемёрзлая земля не родит хлеба.
У нас вред, наносимый морозами, не так заметен, а потому «острый пласт» на зиму считается идеалом обработки, как в сельскохозяйственной литературе, так и на практике.
Результаты мы видим в цитируемых выдержках Дэгерена.
