Что бы это могло означать? — подумал я.
Я встал, вытаскивая из волос сухие листья.
— Джейсон, сюда! — слабо крикнула Одра.
— Это я, Спенсер! — крикнул я в ответ. — Я одолжил у Джейсона тело. Где ты, Одра?
— Прямо здесь. Возле тебя. Но я не могу двигаться. Такое чувство, будто я из воздуха сделана.
— Я помогу тебе, — сказал я. — Я заберу тебя отсюда.
— Как? — спросила она.
— Э… — я судорожно сглотнул. — Ну…
И тут со стороны ворот донёсся какой-то звук.
Я повернулся на звук. И увидел, что на кладбище забежал пёс — здоровенный чёрный лабрадор.
Он побрёл к нам, опустив голову и обнюхивая могилы.
— Да! — радостно воскликнул я. — Собака!
— Ну и что? — прошептала Одра.
— Ты можешь в неё вселиться, — сказал я.
— Что?!
— Тебе надо лишь хорошенько сконцентрироваться, — ответил я. — Ты можешь использовать тело собаки, чтобы добраться до города. А там, может быть… может быть, мы сможем вернуть наши тела…
Мой голос прервался.
Это было именно что «может быть».
— Я действительно могу вселиться в собаку? — спросила Одра тоненьким голоском.
— Тебе придётся, — ответил я. — И надо поторопиться, пока это тело не досталось упырям.
Я протянул руку — погладить собаку и успокоить её, чтобы Одра могла войти в её тело.
— Хороший пёсик. Хороший мальчик, — тихо произнёс я.
Он поднял лоснящуюся чёрную голову.
Взглянул на меня.
Отвернулся и потрусил прочь.
— Держи его! — завопила Одра.
Пёс трусил к воротам. Я бросился за ним.
Но остановился, заметив, что из грязи торчит что-то белое. Кость?
Я выдернул это из земли.
Да. Кость.
Неужели человеческая? От этой мысли меня передёрнуло.
Я испустил громкий протяжный свист.
Пёс остановился. Повернулся и посмотрел на меня.
Я помахал костью — и он затрусил обратно. Я подержал кость перед ним, позволяя хорошенько её обнюхать.
— Скорее, Одра! Сделай это сейчас! — прошептал я. — Вселись в его тело!
— Я… я не умею, — заплакала Одра. — Чтобы я превратилась в собаку? Это невозможно!
— Просто сконцентрируйся. Сконцентрируйся на том, чтобы войти в его тело — и всё получится. Вот увидишь!
Я ждал, когда же Одра начнёт действовать.
Пёс облизывал кость.
— Скорее, Одра.
Пёс облизывал мои пальцы большим мокрым языком.
— Одра, ну где ты там? — прошептал я.
— Здесь я, здесь. Концентрируюсь.
— Ты бы поторапливалась.
— Я пытаюсь! — закричала Одра. — Изо всех сил пытаюсь! Но не получается…
— Думай, Одра! Думай только о том, как в него вселиться! — настаивал я.
Пёс потёрся лбом о мои руки. Он снова высунул язык и лизнул моё запястье. Потом — совершенно неожиданно — его тело напряглось. Он вцепился мне зубами в запястье.
— Аааааааа! — завопил я и вырвал руку из его челюстей.
Пёс заворчал. Потом задёргался всем телом, взад и вперёд, словно сражался с невидимым противником.
— Вот так, Одра! У тебя получается! Не останавливайся! — кричал я.
Пёс яростно извивался. Он рухнул на землю и принялся кататься из стороны в сторону. Он дрыгал ногами. Гневно рычал. Потом его тело бессильно обмякло.
— Одра, ты ещё здесь? — я уставился на застывшее тело собаки.
Она разинула пасть, тихонько взвизгнула, и я понял, что Одра смогла. Она была в теле пса.
— Да! — завопил я. — Теперь идём!
Мы промчались через кладбище и устремились вниз по склону Могильного Холма.
Небо порозовело: занималась заря. Красное солнце поднималось над городом.
Едва достигнув подножия холма, мы услышали вопли. Крики о помощи. Вой сирен.
Полицейские автомобили, пожарные машины и фургончики скорой помощи заполонили улицы.
Из окон жилых домов и магазинов вырывалось пламя.
Чёрный дым от горящих зданий поднимался в небеса.
— Смотри! — я указал на сгоревший дотла дом. Это был дом Фрэнка Формана. Сам он стоял возле пепелища в окружении своих родных. Они прижались друг к другу, ошеломлённо глядя на тлеющие руины.
Мне его даже стало жаль.
Мне всех было жаль.
Я повернулся к трусившей рядышком Одре.
— Что будем делать? — спросил я. — Что мы можем сделать?
Я бежал по улицам, через полосу разрушений. У меня отвисла челюсть, когда я осознал масштабы катастрофы.
Уличные знаки были раскиданы по земле, таблички срублены топором. Там же лежали и таксофоны, вырванные вместе с проводами. Телефонные будки с выбитыми стёклами валялись на боку.
Все окна были расколочены вдребезги. Улицу покрывал ковёр из битого стекла.
Я пробежал мимо перевёрнутого автомобиля, лежавшего на чьём-то газоне. В следующий миг его охватило пламя.
Мы свернули в мой квартал — и я потрясённо вскрикнул:
— Они уже здесь!
Одра и Спенсер. Наши тела! В руках — по топору. Они бок о бок мчались через лужайку к передней двери нашего дома.
— Идём, Одра! — воскликнул я, охваченный паникой. — Они собираются разнести мой дом!
Спенсер-упырь поднял топор и обрушил его на дверь.
Одра-упырь разнесла топором окно гостиной.
Из дома послышались пронзительные вопли. Кричали Реми и Шарлотта.
Я увидел их через разбитое окно — они прижались друг к дружке посреди комнаты.
— Джейсон, помоги нам! — в ужасе завопил Реми, заметив меня на улице. — Спенсер сошёл с ума!
Я увидел, как из кухни выскочили мама и папа. Они оттащили Реми и Шарлотту подальше от окна.
Упыри ворвались в дом через разбитое окно.
Мы с Одрой бросились за ними.
У меня не было плана. Я понятия не имел, как победить упырей. Я знал только одно: я не дам им расправиться с моей семьёй.
— Спенсер! Да что с тобой такое?! Сейчас же отдай топор! — кричал на упыря папа.
Мама отчаянно завопила, когда упыри занесли топоры.
— Неееет! — застонал я, бросаясь к ним.
— Джейсон! Беги! — умоляла мама. — Приведи помощь!
Одра — настоящая Одра, чёрный лабрадор — пригнула голову, издала низкий угрожающий рык и остервенело залаяла на упырей.
Оба упыря повернулись к нам.
Я набрал в грудь побольше воздуха.
— Убирайтесь на кладбище, где вам и место! — крикнул я. — Верните наши тела и возвращайтесь в свои могилы!
Упыри обменялись усмешками.
— Спенсер! Одра! Да что с вами такое?! — кричал папа. — Положите топоры — давайте поговорим!
— Папа, это я Спенсер! — заявил я. — Я пытался тебе сказать. А эти — не Одра и Спенсер. Это Освальд и Мартин Мэнс. Они — упыри!
Мама с папой растерянно переглянулись. Реми и Шарлотта прижались спиной к стене.
— Пошли вон отсюда! — крикнул я упырям.
Спенсер-упырь испустил яростный вопль и одним взмахом топора расколол пополам кофейный столик.
Реми и Шарлотта залились слезами. Мама и папа, раскрыв от ужаса рты, отступили назад, чтобы их защитить.
Упыри, хохоча, принялись рубить пианино.
А я беспомощно стоял, лихорадочно думая, отчаянно ища способ их остановить.
Со свирепым рычанием Одра бросилась в атаку.
Она настигла упыря в моём теле — и вонзила зубы ему в ногу.
Упырь изумлённо вскрикнул. Топор выпал из его рук.
Одра терзала его ногу, злобно ворча.
Упырь корчился и извивался. Бешено молотя руками, он запрокинул голову и завыл от боли.
В то время, как он боролся с настоящей Одрой, Одра-упырь надвигалась на моих родных с топором наперевес.
— Мёртвые должны жить, а живые должны умереть! — провозгласила она.
— Одрочка, т-ты чего? — произнесла мама, заикаясь. — П-п-пожалуйста, остановись!
— Мы не понимаем! — крикнул папа. — Ребята, чего вы хотите? Зачем вы это делаете?
Спенсер-упырь издал гневный вопль, дёрнул ногой и высвободил её из зубов Одры. Потом нагнулся, поднял чёрного лабрадора и шваркнул об стену.
Одра-упырь подала ему топор.
Их глаза сузились, когда они повернулись ко мне.
— Взять его, — процедил Спенсер-упырь сквозь сжатые зубы.
С протяжным криком я повернулся и выбежал из дома.
Оба упыря устремились следом.
— Не дай ему уйти! — прорычал Спенсер-упырь.
Я бросился вниз по лужайке.
Тяжёлые серые тучи закрыли солнце. Где-то вдалеке завывали сирены.
— А ну верни моё тело!
Кто это сказал? Пронзительный окрик заставил меня остановиться.
Я огляделся, но никого не увидел.
— Верни моё тело! — повторил голос. Так близко — совсем рядом.
— Джейсон, это ты? — выдавил я.
— Да. Я хочу вернуть моё тело.
Упыри приближались, занося топоры.
— Не сейчас! — крикнул я. — Джейсон, умоляю! Только не сейчас!
— Да, сейчас! — не унимался он. — Мне нужно моё тело. И я его заберу!
— Джейсон, не сейчас! — заверещал я.
Упыри приближались.
И тут я почувствовал, как на голову давит что-то тяжёлое.
Джейсон!
Вдавливается вниз, вниз, в меня.
— Джейсон, пожалуйста! — выдохнул я.
Но он лишь надавил сильнее.
Я попытался отбиться. Сосредоточился… сосредоточился…
Но моя правая рука задёргалась вверх-вниз. Джейсон захватил её.
А потом моя левая нога начала сгибаться. И с силой лягнула воздух.
— Джейсон, прекрати! — молил я.
Он захватил уже больше половины тела.
Я взмахнул рукой. Голова дёргалась вверх-вниз, моталась из стороны в сторону в попытке восстановить утраченный контроль.
— Джейсон…
Я чувствовал нарастающую слабость. Чувствовал, как он прорывается внутрь, захватывая власть над телом.
Оглянувшись, я увидел, что упыри остановились и смотрят на нас.
Их чёрные глаза вытаращились на нашу с Джейсоном борьбу.
Я взмахнул рукой. Шаркнул ногой. Я пытался удрать.
Джейсон передвинул ногу обратно.
Из-за нашей борьбы тело отплясывало странный танец.
На нас пялились соседи. Мои родные с изумлением и ужасом наблюдали за нами с крыльца.
Я вытанцовывал на траве безумный хип-хоп, размахивая одной рукой.
Джейсон заставил моё тело прыгнуть назад. Потом — вперёд.
Дикий танец. Безумный танец.
И вдруг до меня донёсся болезненный стон.
Я поднял глаза и увидел, что упыри зажмурились. Они разинули рты в низком, протяжном стоне.
Они схватились за животы.
Что происходит? — недоумевал я.
Мы с Джейсоном продолжали выкидывать лихие коленца, сражаясь за контроль над телом. Хлопали руками, сгибали колени, прыгали взад-вперёд в сумасшедшем ритме.
И к моему изумлению, оба упыря обессилено упали на колени.
Они выпустили из рук топоры. Закатили глаза и слабо застонали.
Я дрыгнул ногой и выбросил руку вперёд.
Упыри опять застонали.
Это всё танец, понял я. Безумный танец.
Танец лишил их сил.
И тут мне припомнились загадочные слова на могильном камне. Слова, значения которых я так тогда и не понял.
