Введение
Одним из важных вопросов античной истории является вопрос о
законодательстве Солона.
Солон вошел в историю не только как великий законодатель и реформатор. Со времен Эллады до наших дней он — образец мудрости, честности и иных высочайших качеств человека-политика.
В 594 г. до н. э. Солон был избран первым архонтом, наделенным широкими
полномочиями отменять или сохранять существующий порядок или вводить
новый, быть «посредником», «законодателем» и «примирителем». Он находится в ряду тех политиков, которые пытались уравновесить правовое положение классов. Однако, современники и историки по-разному оценивали значение политических реформ Солона.[1]
Объектом нашего исследования являются труды Аристотеля и Плутарха, где
наиболее полно представлена реформаторская деятельность Солона. Наряду с
анализом его реформ следует отметить, какую роль они сыграли в сложении афинского государства.
Глава 1. Оценка Плутархом деятельности Солона
Плутарх выражает скептическое отношение к попытке Солона примирить
противоборствующие классы. Это связано с собственным пониманием идеальной монархии и идеального носителя монархической власти. В подтверждение он приводит слова некоего Анахарсиса: « у эллинов говорят мудрецы, а дела решают невежды».
Плутарх уделяет много внимания моральным качествам, характеру Солона
подробностям личной жизни Солона. Например он пишет о том, что натираться
маслом и любить мальчиков Солон относил к числу благородных занятий. Часто свои рассуждения Плутарх подтверждает стихами Солона.
Плутарх считает, что Солон предпринимал лишь такие меры, которые «можно было провести путем убеждения, или такие, которые при проведении их в принудительном порядке не должны были встретить сопротивления».
Первым актом государственной деятельности Солона Плутарх называет
«сисахфию» — запрет давать деньги в долг под залог тела, или уничтожение
всех долговых обязательств.
Но он не угодил ни одной из сторон: «богатых он озлобил уничтожением
долговых обязательств, а бедных — еще больше — тем, что не произвел передела земли, на который они надеялись».[2]
Но вскоре афиняне поняли пользу этой меры: аристократы под его защитой
сохраняли свои угодья, а бедняки освобождались от долговой кабалы. Спустя
некоторое время понимание этой реальной выгоды пересилило первую реакцию разочарования.
Далее Солон вводит имущественную оценку граждан — население Аттики было разделено на четыре класса, или разряда. За основу ценза был принят доход, выраженный в медимнах — единице измерения сыпучих и жидких тел (в переводе на наши меры равный 52,5 литра). Первый разряд составляли пентакосиомедимны, т. е. получавшие со своих полей, садов и огородов доход
в 500 медимнов. Ко второму разряду, всадников, принадлежали граждане, имевшие 300 медимнов дохода, т. е. способные содержать боевого коня. Третий и самый многочисленный разряд составляли зевгиты — собственники — крестьяне средней руки, имевшие 200 медимнов дохода. Все прочие граждане, получавшие доход меньше 200 медимнов или вообще дохода не имевшие, зачислялись в четвертый разряд — фетов. Их участие в управлении государством заключалось в том, что они могли присутствовать на народном
собрании и быть судьями. Последнее казалось в начале ничего не значащим
правом, но впоследствии стало в высшей степени важным, потому что большая
часть важных дел попадала к судьям. Солон значительно повысил авторитет и
значение народного собрания, которое стало созываться чаще и на нем рассматривались наиболее важные государственные вопросы: принимались законы, избирались должностные лица. В работе собрания участвовали также и
неимущие граждане.[3]
Плутарх справедливо замечает, что после отмены долговых обязательств было много недовольных, поэтому Солон составил Ареопаг из ежегодно сменяющихся архонтов. Одновременно был учрежден «Совет четырехсот» — по 100 человек от каждой филы. Со временем Совет оттеснил ареопаг на второй план. Его роль возросла в связи с тем, что народное собрание созывалось регулярно. Проекты многих решений готовил Совет, а в необходимых случаях действовал от имени собрания.
Глава 2. Деятельность Солона по Аристотелю
Резко критикуя крайнюю демократию, где верховная власть принадлежит
демосу, а не закону, Аристотель с одобрением характеризует умеренную цензовую демократию, основанную на примирении богатых и бедных и господстве закона. Отсюда — высокая оценка им реформ Солона. Аристотель
сообщает, что в Аттике накануне солоновых реформ масса мелких землевладельцев оказалась в долгу у богатых эвпатридов. Должники обрабатывали землю у богачей или же брали деньги под залог личной свободы.
Заимодавцы, согласно суровым обычаям долговой кабалы, имели право обратить неисправного должника и членов его семьи в рабство и продать за пределы Аттики. «Надо иметь в виду, что вообще государственный строй (в Афинах — Ред.) был олигархический, но главное было то, что бедные находились в порабощении не только сами, но также дети и жены. Назывались они пелатами и гектеморами (шести дольниками), потому что на таких арендных условиях обрабатывали поля богачей. Вся же вообще земля находилась в руках немногих. При этом если эти бедняки не отдавали арендной платы, можно было увести в кабалу и их самих, и детей».[4]
Против эвпатридов, сосредоточивших в своих руках политическую власть и не желавших расставаться с родовыми порядками, выступали не только порабощенные шести дольники. Политическим господством аристократии тяготились и торгово-ремесленные слои населения. Наметился раскол и в среде самих эвпатридов. Главным источником обогащения некоторых аристократов становится морская торговля, а не земледелие, и они охотно блокируются с торгово-ремесленными кругами, так как имеют с ними общие интересы. Таким образом, господство эвпатридов вызывает недовольство всех элементов складывавшегося полиса. В таких условиях наиболее дальновидной группе эвпатридов стало ясно, что удержать власть в своих руках можно только ценой некоторых уступок.
О том, до какой степени была накалена обстановка в Афинах, Аристотель
свидетельствует: «Ввиду того, что существовал такой государственный порядок, и большинство народа было в порабощении у немногих, народ восстал
против знатных. Смута была сильная, и долгое время одни боролись против
других; наконец они избрали сообща посредником и архонтом Солона и поручили ему устройство государства…».
Аристотель причисляет его по размеру состояния и складу жизни — к средним, то есть к тому самому среднему слою, во времена Солона еще нарождавшемуся, в котором уже в IV веке до н.э. Аристотель увидел основу
стабильности и процветания государства.
Глава 3. Решение задач
Задача №1
Наложница мушкенума Саида родила ему сына и стала устраивать ежедневные скандалы законной жене Сада. Наложница требовала отдать ей ключи от погребов, а жену отправить в дом отца, потому что она бесплодна. Как по Законам Хаммурапи должен поступить Саид?
Решение: Саид может развестись с женой, так как она бесплодна, в этом случае Саид должен отдать все преданное жене. И жена должна отдать ключи наложнице. Саид должен переписать все свою имущество сыну, так как он является наследником.
Задача №2
Грабитель напал на семью богатого франка, убил его престарелую мать, жену и маленькую дочь. какое наказания ждет преступника по салической правде?
Решение: Грабителю грозит судебное заключение, и он должен выплатить штраф Франку за возмещения вреда.
Заключение
В работе проведен анализ источников. Нужно отметить, что ни Аристотель, не Плутарх, не осуждают деятельность Солона. Напротив, они признают то, что
Солон был прогрессивным политиком. Избежав тирании, он «мощным щитом,
прикрывал и тех, и других, не дозволил ни одним, ни другим верх взять в неправой борьбе», «не делал уступок лицам влиятельным и в законодательной
деятельности не старался угодить тем, кто его избрал»
Узлом социально-экономического кризиса в Афинах и острием противостояния стала проблема долгов, вплоть до крайнего ее выражения – долгового рабства. Большинство граждан — мелких землевладельцев, уже не только заложили свои земельные участки, но и вынужденно отдали в заклад членов своих семей, да и самих себя. Старое законодательство это позволяло. Все это грозило полным разрушением полиса как гражданской общины. Было
очевидно: долги в массе своей безнадежны и никогда уже не будут возвращены. Требовалось решить, выражаясь современным языком, вопрос реструктуризации долговых обязательств.
Солон не пошел революционным путем. «Если в государстве перевернуть все вверх дном, то не хватит сил поставить все на место».
Все историки античности согласны с тем, что долги были отменены. При этом они совершенно напрасно полемизируют с известными версиями «половинчатых» мер: уменьшение долговых процентов, девальвация драхмы и т.д. Скорее всего, эти «половинчатые» меры на самом деле применялись поэтапно в рамках объявленной Солоном программы «сисахфии», что буквально означает «стряхивание бремени».
Можно предположить, что прямо заявив об отмене долгов, Солон вызвал бы на себя возмущение крупных землевладельцев. Умение не называть вещи своими именами важное качество политика-реформатора. И «Солон, похоже, был первым, употребившим эту уловку, назвав уничтожение долгов «сисахфией», — свидетельствует Плутарх.[5]
А последовательность реальных действий Солона, вероятно, была следующая: введение пониженного и лимитированного долгового процента, девальвация денежной единицы — драхмы — относительно серебряной мины. Э о,
естественно, приводило к тому, что «должники уплачивали по числу ту же сумму, но по стоимости меньшую». Вводился и запрет на долговое рабство, вплоть до выкупа таких рабов-должников за государственный счет.
Ну а когда выяснилось, что всего этого недостаточно, был сделан последний
решительный шаг. Неоплатные должники были освобождены от долгов
одновременно с их землей. Освобождение заложенных земель выразилось в том, что межевые столбы с записями, указывавшими на факт залога и отмечавшие поля, попавшие за долги к эвпатридам, были вырваны и брошены, земля была отдана прежним владельцам, а долг с них снят.
Беднейшие апеллировали к историческому примеру Ликурга из Спарты и
сетовали, что Солон не установил полного равенства жизненных условий.
При том, конечно, никого не волновало, что такое «равенство» Ликург установил для ничтожного меньшинства населения Лакедемона, для избранных. А, кроме того, как справедливо отмечает Плутарх, «Ликург был царем, имел друзей и власть» и действовал насильственными методами». Солон же «не мог достигнуть этой цели, потому что он был из демократов».
Ближайшие друзья и доверенные лица Солона до издания закона заняли у
богатых людей большие суммы и скупили много земли. По обнародовании закона купленную землю они использовали, а деньги кредиторам не отдали\. Так, наряду с эвпатридами появились «новые афиняне»\, «из среды которых и вышли те люди, которые впоследствии слыли за «исконных богачей», сообщает нам спустя 250 лет Аристотель.
Все это, навлекло и на самого Солона тяжкие обвинения как на соучастника
аферы. Эту версию распространяли зажиточные эвпатриды, как заимодавцы, так и напуганные возможными ограничениями землевладельцы, которые, пользуясь ошибочной информацией, поспешили избавиться от «излишков» земли себе в убыток. Демократы отстаивали версию «обманутого друзьями» Солона. Ее придерживался и Аристотель: «Неправдоподобно, чтобы этот человек стал марать себя в таких мелких и ничтожных делах». Так же считал позднее и Плутарх, добавляя весьма весомый довод: Солон сам потерял на реформе большую сумму.
Так или иначе, успев за короткий срок перестроить в государстве очень многое, дав Афинам фактически новую солоновскую конституцию, Солон
посчитал за благо удалиться на десять лет из страны. Было ли это следствием массовых недовольств и недоказанных наветов или неудовлетворенности самого законодателя необходимостью соразмерять реформы с реальностью и нежеланием демократа продолжать их в качестве тирана. Ведь Солон приноравливал законы к окружающим обстоятельствам, а не обстоятельства к законам. Официальная версия добровольного отъезда — усталость от необходимости единолично отвечать на все вопросы сограждан по трактовке законов.
Солон отправляется в многолетнее, скорее ознакомительное, чем торговое, странствие. Это путешествие скорее легенда, чем история. Оставив афинян привыкать к своим законам, он поступил, вероятно, разумно. Да, так называемая «смута после Солона» не замедлила явиться в форме борьбы партий и групп. Но все-таки новый фундамент Афинской политики не был отвергнут и многие годы спустя.
Нужно отметить, что Солон действительно был прогрессивным правителем. Он смог пойти против своего элитного окружения. Но чем больше проходит времени, тем больше появляется домыслов о прошлом. Аристотель, который жил раньше, более достоверно передал реалии того времени и реакцию разных слоев населения на законодательство Солона. «Афинская полития» проливает свет в основном на политические факты. Например, раскрывает сущность «сисахфии», рассказывает о смуте после Солона и т. д. Плутарху же сложнее было дать оценку деятельности реформатора. Ему, пользуясь большим количеством источников, правдивых и сомнительных, легче было рассуждать о характере, поведении, поступках Солона, чем о егопрогрессивном влиянии на развитие будущих поколений.
