Роберт Лоуренс Стайн
Загадка снежного человека
Ужастики – 38
«Р.Л. Стайн «Загадка снежного человека»»: ООО «Росмэн?Издат»; М.; 2000
ISBN 5?8451-0164?6
Перевод с английского В. А. Жукова
Оригинал: Robert Stine, “The Abominable Snowman of Pasadena”
Аннотация
Джордану Блейку и его сестре Николь, живущим в американском городе Пасадена, очень надоела жара. Вот бы хоть разок увидеть настоящую зиму! Настоящую зиму с настоящим снегом. И вот их мечта сбылась. Блейки едут на Аляску. Их отцу поручили сфотографировать загадочное существо, которое, по слухам, живет в заснеженных горах. Бедные Джордан и Николь! Все, чего они хотели, это посмотреть, как выглядит снег. А теперь их преследует страшное чудовище. Заросшее шерстью существо, известное как ужасный снежный человек!
Роберт Лоуренс Стайн
Загадка снежного человека
Всю свою жизнь я мечтал увидеть снег.
Меня зовут Джордан Блейк. Вся моя жизнь — это двенадцать лет солнца, песка и зелени. Мне ни разу не доводилось испытать, что такое мороз. Ни разу. Прохлада от кондиционеров в супермаркетах не в счет. Разве ж это мороз? Ведь в супермаркетах не бывает снега.
Хотите верьте, хотите нет, но я не знал, что такое настоящий холод, пока не отправился в путешествие.
Некоторые считают, что я счастливчик, потому что живу в Пасадене. Это в Калифорнии, где всегда солнце и жара. Конечно, все это здорово. Но если вы никогда не видели снега, то он кажется вам чем-то нереальным, как в фантастическом фильме.
Белые пушинки замерзшей воды, которые падают с неба? Они ложатся на землю, и из них можно строить крепости, лепить снеговиков и снежки? Согласитесь, трудно себе такое вообразить.
И вот однажды мое желание исполнилось. Я наконец увидел снег. И все оказалось еще чудеснее, чем я думал.
Гораздо чудеснее.
…— Внимание, ребята! Сейчас увидите кое- что интересное.
В свете фонаря, освещавшего фотолабораторию, папино лицо было совершенно красным. Мы с моей сестрой Николь смотрели, как он проявляет фотографии. Папа щипцами взял лист бумаги и опустил его в ванночку с проявителем.
Всю жизнь я наблюдаю, как папа проявляет пленки. Он профессиональный фотограф. Что-то не припомню, чтобы он когда-нибудь раньше так волновался за свои фотографии. Это было неспроста.
Папа снимает природу. Ну, вообще-то он снимает все подряд.
Он постоянно фотографирует. Мама говорит, что однажды, когда я был маленький, я увидел папу и заплакал. Не узнал его без фотоаппарата. Я привык к тому, что у него вместо носа — объектив.
В нашем доме полным-полно фотографий, на которых я выставлен в дурном свете. Вот я в пеленках. Вот я с чумазым после еды лицом. А вот я плачу, когда поцарапал себе колено. А на этой фотографии — бью свою сестру.
Папа только что вернулся из поездки по Большим Тетонам. Это горный хребет в Вайоминге, часть Скалистых гор. И сейчас папа печатал фотографии, которые там сделал.
— Хотел бы я, ребята, чтобы вы посмотрели на тамошних медведей, — сказал папа. — У них там целая семья. Медвежата напомнили мне вас — вы всегда дразните друг друга.
Дразним? Ха-ха! Папа думает, что Николь и я дразним друг друга! Это слишком мягко сказано. Николь — мисс Всезнайка — просто бесит меня.
Иногда я жалею, что она появилась на свет. Я поставил себе задачу: сделать так, чтобы и она пожалела об этом. Пожалела бы о том, что появилась на свет.
— Папа, тебе надо было взять нас с собой в Большие Тетоны, — с обидой в голосе сказал я.
— В это время года в Вайоминге очень холодно, — ввернула Николь.
— Ты-то откуда знаешь, «профессор»? — Я ткнул ее под ребра. — Ты же никогда не была в Вайоминге.
— Я прочитала об этом, пока папа был в отъезде, — объяснила Николь. Ну, разумеется! — Если хочешь знать больше, Джордан, в библиотеке про это есть книжка с картинками. Для первоклашек как раз то, что тебе надо.
Я не смог придумать, что ей ответить. С этим у меня трудности. Я слишком долго соображаю и не могу отвечать быстро. Пришлось ткнуть ее еще раз.
— Но-но, — проворчал папа. — Без драк! Не мешайте работать.
Тупица Николь! То есть не то чтобы тупица—на самом деле она очень умная. Но умная как-то по- глупому — это мое мнение. Она настолько умная, что перепрыгнула через пятый класс и сразу оказалась в моем. Она на год младше меня, а учится в моем классе, причем учится на одни пятерки.
Папины снимки, плавающие в ванночке с проявителем, постепенно становились все четче.
— Пап, а когда ты был в горах, там шел снег? — спросил я.
— Конечно, шел, — ответил папа, не отрываясь от работы.
— А на лыжах ты катался? — снова спросил я.
Папа отрицательно покачал головой:
— Я был слишком занят.
— А на коньках? — спросила Николь.
Николь ведет себя так, как будто знает все. Но она так же, как и я, никогда не видела снега. Мы никуда не выезжали из Южной Калифорнии — по нам это сразу видно.
Мы оба круглый год загорелые. Светлые волосы Николь имеют зеленоватый оттенок. Это от хлорки в общественном бассейне. А у меня волосы каштановые со светлыми прядями. Мы с ней члены школьной команды по плаванию.
— Спорим, что у мамы сейчас идет снег, — сказала Николь.
— Возможно, — ответил папа.
Наши мама и папа в разводе. Мама только что переехала в Пенсильванию. Это лето мы собираемся провести у нее. Но до конца учебного года будем жить с папой в Калифорнии.
Мама прислала нам несколько фотографий ее нового дома. Он весь покрыт снегом. Я смотрел на эти фотографии и пытался почувствовать холод.
— Я бы хотел жить у мамы, когда ты уезжаешь в свои командировки, — сказал я.
— Джордан, мы уже говорили об этом! — сказал папа с некоторым раздражением. — Ты сможешь поехать к маме, когда она обустроится. Она еще даже мебель не купила. Где ты там будешь спать?
— По мне, так лучше спать на голом полу, чем слушать, как храпит миссис Хитченс, — проворчал я.
Миссис Хитченс присматривала за нами, когда папы не было дома. Хуже наказания не придумаешь! Каждое утро мы должны были убирать наши комнаты, а она потом проверяла. Каждый вечер без исключения она кормила нас печенкой, брюссельской капустой и супом из рыбьих голов, а в придачу давала большой стакан соевого молока. Фу!
При красном свете лаборатория выглядела таинственно. Судя по папиному голосу, он здорово волновался.
— Если снимки получатся хорошо, я опубликую их в своей книге, — сказал он. — Я назову ее «Бурые медведи Вайоминга». Автор — Харрисон Блейк. Звучит неплохо.
Папа замолчал и вытащил один снимок из ванночки с раствором. Он вгляделся в фотографию, с которой капала вода.
— Вот чудеса, — пробормотал он.
— Какие чудеса? — спросила Николь.
Папа молча положил снимок перед нами.
Мы с Николь посмотрели на него.
— Папа, — сказала Николь, — по-моему, это просто игрушечный медвежонок.
На фото действительно был изображен игрушечный медвежонок. Коричневый плюшевый медвежонок сидел на траве и глупо улыбался. Он был мало похож на медведей, которые водятся в Больших Тетонах.
— Должно быть, это какая-то ошибка, — сказал папа. — Ладно, подождите, пока я проявлю остальные фотографии. Вот увидите, они потрясающие.
Он достал другую фотографию. Внимательно ее изучил,
— Гм…
Я взглянул на снимок. Еще один игрушечный медвежонок.
Папа вынул третью фотографию. Потом четвертую. Он двигался все быстрее и быстрее.
— Что за фокусы! — закричал он. Он был взбешен. Даже в темной лаборатории было видно, что он в ярости. — Да что здесь творится? — орал он. — Где же снимки, которые я сделал?!
— Папа, — вкрадчиво спросила Николь, — а ты уверен, что те медведи, которых ты видел, были настоящими?
— Конечно, уверен! — закричал папа. — Неужто я не могу отличить бурых медведей от игрушечных?
Он начал ходить взад-вперед по комнате.
— Может, я пленку потерял? — пробормотал он и схватился за голову руками. — Или я ее засветил?
— Удивительно, ведь ты фотографировал медведей, — заметила Николь. — А получились игрушечные медвежата.
Папа в ярости стукнул рукой по столу. Он ворчал что-то себе под нос. Он был на грани нервного срыва.
— Может, я пленку в самолете оставил? Или перепутал кассеты?
Я отвернулся в сторону. Меня трясло от смеха.
— Джордан! Что с тобой? — Папа схватил меня за плечи. — Что случилось?
Он развернул меня к себе.
— Джордан! — воскликнул он. — Почему ты смеешься?!
Николь скрестила руки на груди и с укором посмотрела на меня:
— Что ты сделал с папиными фотографиями?
Папа нахмурился. Его голос стал теперь спокойнее.
— Ну, хватит, Джордан. Признавайся, в чем дело?
Мне стоило больших усилий снова не покатиться со смеху.
— Не волнуйся, папа. С твоими фотографиями все в порядке.
Он сунул мне в лицо один из снимков с игрушечным медвежонком.
— В порядке? Ты называешь это «в порядке»?
— Когда ты собирался в Вайоминг, я взял твой фотоаппарат, — объяснил я. — И ради хохмы сфотографировал свои старые игрушки. На остальных кадрах должны быть твои настоящие медведи.
Не могу удержаться от того, чтобы не выкинуть какой-нибудь фортель.
— Я к этому не имею никакого отношения, папа, — поспешила заверить Николь.
Ну просто пай-девочка.
Папа покачал головой:
— Ради хохмы, говоришь? Ну-ну.
Папа вернулся к столу и проявил еще несколько фотографий. На следующем снимке уже красовался настоящий медвежонок. Он ловил рыбу в реке. Папа засмеялся.
— Знаешь, — он положил снимок настоящего медвежонка рядом со снимком игрушечного, — а не такая уж и большая разница между ними.
Я знал, что папа не рассердится. Он никогда не сердится. Поэтому-то я иногда и разыгрываю его. Папа и сам любит приколы.
— Я рассказывал, как однажды подшутил над Джо Моррисоном? — спросил он.
Джо Моррисон — папин друг, он тоже фотограф.
— Джо только что вернулся из Африки, где провел несколько месяцев, фотографируя горилл. Он носился со своими редкими снимками горилл и всем их показывал. Я видел эти фотографии — они действительно производили впечатление.
У Джо была назначена важная встреча с редактором журнала о природе. Он собирался показать свои фото. Он был уверен, что журнал непременно захочет их опубликовать.
Но Джо не знал, что мы с редактором вместе учились в колледже. Одним словом, я ей позвонил и попросил помочь мне разыграть приятеля.
Джо пришел на встречу и показал редактору фотографии. Она посмотрела их и ничего не сказала.
Джо не выдержал и прямо спросил:
«Ну, что? Нравятся вам снимки или нет?»
Он такой вспыльчивый, этот Джо!
— И что же она ответила? — спросил я.
— Она нахмурилась и сказала:
«Вы хороший фотограф, мистер Моррисон. Но боюсь, что вас обманули. Существа, которых вы фотографировали, вовсе не гориллы».
У Джо, конечно, челюсть отвисла. Он закричал:
«Что значит «не гориллы»?!
А она с серьезным видом говорит:
«Это люди в костюмах горилл. Можете вы отличить настоящую гориллу от человека в костюме гориллы, мистер Моррисон?»
Я рассмеялся.
— А что дальше? — поинтересовалась Николь.
— Ну, Джо, конечно, чуть кондрашка не хватила. Он сгреб фотографии и стал их разглядывать:
«Ничего не понимаю! Выходит, целых шесть месяцев я потратил на изучение людей, переодетых в горилл?»
В конце концов редактор рассмеялась и призналась, что это была шутка. Ей понравились фотографии, и она обещала их опубликовать. Джо поначалу ей даже не поверил. Почти пятнадцать минут понадобилось моей знакомой, чтобы его успокоить.
Мы с папой рассмеялись.
— Папа, а по-моему, это очень некрасиво, — недовольно проворчала Николь.
Свою любовь к розыгрышам я унаследовал от папы. А вот Николь пошла в маму — она более практична.
— Когда Джо оправился от шока, он оценил шутку, — успокоил ее папа. — И отплатил мне той же монетой, поверь мне.
Папа положил в ванночку следующее фото. Потом он достал его щипцами. На нем были два борющихся медвежонка. Папа удовлетворенно улыбнулся.
— Отличные получились снимки, — сказал он. — Но мне здесь еще много чего нужно сделать, ребята. Ступайте-ка отсюда, хорошо?
Он выключил красный свет и включил нормальный. Николь открыла дверь.
— Пожалуйста, не устраивайте беспорядка и не пачкайтесь, — добавил папа. — Вечером мы поедем в город на ужин. Я хочу отметить удачу. Фотографии с медведями получились что надо!
— Мы будем вести себя хорошо, — пообещала Николь.
— Говори за себя, — буркнул я.
— Джордан, я же просил! — воскликнул папа.
— Ладно.
Как только мы вышли из темной комнаты, нас обдало жаром. Щурясь от послеполуденного солнца, мы с Николь пошли на задний двор. Моим глазам всегда нужно время, чтобы привыкнуть к свету.
— Что будем делать? — спросила Николь.
— Не знаю, — ответил я, — слишком жарко. Слишком жарко, чтобы делать что-то.
Зажмурившись, Николь на мгновение задумалась.
— Николь? — Я пихнул ее локтем. — Николь, ты о чем думаешь?
— Я думаю о снеге на папиных фотографиях. Может быть, это поможет мне почувствовать прохладу.
Она стояла неподвижно с закрытыми глазами. Пот градом катился с ее лба.
— Ну что? — спросил я. — Помогает?
Она открыла глаза и тряхнула головой.
— Как я могу себе представить снег, если никогда его не видела?
— И то верно, — зевнул я и огляделся вокруг.
Мы живем на окраине Пасадены. У нас в округе встречаются только три типа домов. Такими домами застроено все на мили вокруг.
Как же скучно смотреть на все это! Мне почему-то от этого становится еще жарче. Возле каждого дома растет по паре пальм, от которых не слишком-то много тени. Через дорогу от нас — свободный участок. Дальше дом Миллеров. Самая яркая достопримечательность нашего двора, а может быть, и всего квартала, — это отвратительная папина компостная куча.
Я искоса бросил туда взгляд и еще немного посмотрел по сторонам. На солнце все казалось блеклым. Даже трава была какой-то белесой.
— Все так надоело, что я кричать готов, — пожаловался я.
— Давай прокатимся на велосипедах, — предложила Николь. — Может, бриз нас охладит.
— Может быть, Лорен захочет поехать с нами, — добавил я.
Лорен Сакс живет в соседнем доме. Она учится с нами в одном классе. Мы с ней так часто видимся, что можно сказать, что она мне как сестра.
Мы выкатили из гаража наши велосипеды и поехали к Лорен. Оставив велосипеды возле входа, мы пошли за дом.
Мы нашли Лорен на заднем дворе. Она сидела под пальмой, подстелив на землю полотенце. Николь села на полотенце рядом с Лорен. Я прислонился к дереву.
— Как жарко! — вздохнула Лорен. Она подтянула свои желтые шорты.
Лорен высокая девочка спортивного типа, у нее длинные каштановые волосы и челка. Голос у нее гнусавый — как раз чтобы жаловаться.
— Вообще-то сейчас должна быть зима. Везде сейчас зима. А при нормальной зиме должен быть снег и лед, или дождь со снегом, или град и должно быть холодно-прехолодно. А у нас? Одно только солнце! Ну почему у нас всегда так жарко?
Внезапно я почувствовал боль в спине.
— Ой! — Я невольно дернулся вперед. Меня что- то кольнуло. Что-то очень острое. И сразу — ледяной холод. Лицо мое исказилось от боли.
— Джордан! — перепугалась Николь. — Что с тобой? Что случилось?
Я дотянулся рукой до больного места.
— Что это? — закричал я. — Так холодно!
Николь вскочила на ноги и осмотрела мою спину.
— Джордан, тебя обляпали! — объявила Николь. — Фруктовым мороженым!
Повернувшись, я услышал ехидный смех. Из-за дерева выскочили близнецы Миллеры.
Я должен был догадаться! Близнецы Миллеры — это Кайл и Кара. Два курносых носа, две пары маленьких глазок-пуговиц, у обоих короткие, одинаково подстриженные рыжие волосы. Фу-ууу. У обоих в руках было по водомету красного цвета.
Близнецы Миллеры тоже мастера разных приколов. В этом смысле они мне сто очков вперед дадут. Они гораздо шкодливее.
Все в округе их боятся. Близнецы нападают на малышей, когда те стоят на автобусной остановке, и отбирают у них деньги, которые им дали на обед. Они взорвали почтовый ящик Саксов при помощи химической бомбы. В прошлом году во время игры в баскетбол Кайл стукнул меня исподтишка. Ему, видите ли, очень хотелось посмотреть, как у меня на лбу вздувается шишка.
Больше всех Миллеры почему-то любят приставать ко мне.
Кара такая же вредная, как и ее брат Кайл. Стыдно признаться, но Кара может отключить меня одним ударом. Я испытал это на собственном опыте. Прошлым летом она поставила мне синяк.
— О, как жарко, как жарко! — ехидничала Кара, подражая гнусавому голосу Лорен.
Кайл по-баскетбольному перебросил за спиной свой водомет из одной руки в другую. Он пытался показать, что это на самом деле очень сложное движение.
— Это Арнольд меня научил, — похвастался он. Кайл хотел, чтобы я поверил, что он говорит об Арнольде Шварценеггере. Он уверяет, что знает Арнольда. Я в этом сильно сомневаюсь.
Николь дернула меня сзади за рубашку.
— Папа тебя прибьет, Джордан, — сказала она.
— За что?
Чуть не вывернув шею, я посмотрел на свою, спину. По белоснежной рубашке растекалось темно-лиловое пятно.
— Отлично, — проворчал я.
— Папа велел нам не пачкаться, — напомнила Николь. Как будто мне нужно было об этом напоминать.
— Не беспокойся, Джордан, — сказал Кайл. — Мы его смоем.
— Ничего страшного, — пробормотал я, отступая назад. Что бы Кайл ни имел в виду, говоря «мы его смоем», я знал, что мне это не понравится.
И я оказался прав.
Подняв свои водометы, они с Карой обрызгали и меня, и Николь, и Лорен.
— Прекратите! — завизжала Лорен. — Мы промокли до нитки!
Кайл и Кара разразились своим уродским смехом.
— Ты же плакалась, что тебе жарко!
Мы действительно промокли. Рубашка на мне была такая мокрая, что из нее можно было выжать стакан воды. Я свирепо уставился на близнецов.
Кайл пожал плечами:
— Мы только хотели помочь.
Ну, разумеется!
Я должен спасибо сказать, что они нас просто облили. Мы еще легко отделались.
Я не могу справиться с ними. И Николь с Лорен тоже не могут. Миллеры воображают, что они очень крутые. Только потому, что им по тринадцать лет и у них есть плавательный бассейн.
Их отец работает на киностудии. Они все время хвастаются тем, что ходят на премьеры и общаются с кинозвездами.
Я еще не видел, чтобы в их доме показалась хоть одна кинозвезда. Ни разу.
— Ой, да вы же все мокрые, — язвительно усмехнулась Кара. — Почему бы вам не прокатиться на велосипедах, чтобы обсохнуть?
Мы с Николь переглянулись. Когда мы с ней вдвоем, мы не так уж хорошо ладим друг с другом, но когда рядом Миллеры, мы вынуждены объединяться.
Мы слишком хорошо знали Миллеров. Они не стали бы говорить про наши велосипеды просто так. Без задней мысли.
— Что вы сделали с нашими велосипедами? — По голосу Николь можно было понять, что она тоже заподозрила неладное.
Близнецы широко раскрыли глаза, пытаясь изобразить невинность.
— Кто? Мы?! Мы ничего не делали с вашими бесценными велосипедами. Можете проверить.
Мы с Николь посмотрели в сторону дома Лорен — туда, где мы оставили велосипеды.
— Отсюда они выглядят нормально, — прошептала Николь.
— С ними что-то не так, — сказал я. — Не нравится мне все это.
Мы подошли к нашим велосипедам. С ними произошли самые настоящие чудеса. Рули были вывернуты назад.
— Надеюсь, у вас есть задний ход? — ухмыльнулся Кайл.
Вообще-то я не из тех, кто сразу лезет в драку. Но тут я взорвался. На этот раз Кайл и Кара зашли слишком далеко.
Я бросился на Кайла. Мы повалились на землю и стали бороться. Я пытался прижать его коленом, но он повалил меня на бок.
— Прекратите! — закричала Николь. — Прекратите!
Кайл положил меня на лопатки.
— Ты думал, сможешь меня победить, Джордан? Со мной тебе лучше не тягаться.
Я пнул его ногой. Он придавил мое плечо коленом к земле.
— Джордан, осторожно! — завопила Николь.
Я поднял глаза. Кара стояла надо мной, держа в руках камень величиной с мою голову. На ее лице появилась зловредная ухмылка.
— Бросай, Кара! — велел Кайл.
Я пытался выскользнуть, но не мог двинуться с места. Кайл крепко держал меня.
Кара подняла камень. А затем… отпустила его. Прямо мне на голову.
Я зажмурился.
Камень упал мне на лоб и… отскочил.
Я открыл глаза. Кара смеялась как гиена. Она подняла камень и снова бросила его мне и лицо. Он опять отскочил, как в первый раз.
Лорен схватила камень.
— Да он из губки! — объявила она и сжала «камень» в руке. — Он не настоящий.
Кайл засмеялся.
— Это реквизит из киностудии, дубина!
— Видел бы ты себя, Джордан, — добавила Кара. — Какой ты трус!
Я пнул Кайла ногой и снова набросился на него. На этот раз я был в такой ярости, что справился бы с двумя Кайлами. Одним броском я повалил его на землю и положил на лопатки!
— Что тут происходит, ребята?
Вот неожиданность! Папа.
Я вскочил на ноги.
— Привет, пап! Мы просто дурачились.
Кайл поднялся на ноги, потирая локоть.
Похоже, папа даже не собирался ругать нас за драку. Его занимало что-то другое.
— Слушайте, ребята, у меня важные новости. Мне только что звонили из журнала «Дикая природа». Они хотят, чтобы я полетел на Аляску.
— Прекрасно, папа! — сказал я недовольно. — Тебя ждет еще одна увлекательная поездка, а мы здесь будем умирать от скуки.
— И жары, — добавила Николь.
— Я звонил миссис Хитченс — хотел узнать, сможет ли она присмотреть за вами, — сказал папа.
— Только не миссис Хитченс! — закричал я. — Папа, пожалуйста! Терпеть не моту, как она готовит. Я умру от голода, если она останется с нами.
— Не умрешь, Джордан, — сказала Николь. — Даже если ты будешь есть только хлеб с маслом, ты сможешь спокойно протянуть неделю.
— Э-эй! Николь! Джордан! — прервал нас папа и легонько постучал по нашим макушкам. — Не будете ли вы так любезны дослушать меня? Я еще не закончил.
— Извини, папа.
— Одним словом, миссис Хитченс не сможет приходить. Так что, я думаю, вам обоим придется поехать со мной.
— На Аляску?! — закричал я. Я был ошарашен, я не мог в это поверить.
— Ура!!! — заорала Николь. Мы запрыгали от радости.
— Ой, ребята, какие вы счастливые! — протянула Лорен.
Кайл и Кара молчали.
— Мы поедем на Аляску! — вопил я. — Мы увидим снег! Тонны снега! Снега Аляски!
Меня просто колотило от возбуждения. А папа еще даже не сказал нам самого интересного.
— Это довольно странное предложение, — продолжил папа. — В журнале хотят, чтобы н разыскал какое-то снежное существо — ужасного снежного человека.
— Ух ты! — Я чуть не задохнулся.
Кайл и Кара только фыркнули.
Николь тряхнула головой.
— Ужасный снежный человек? А его кто-нибудь видел?
Папа кивнул головой.
— В снегах Аляски видели какое-то существо. Никто не знает, что это было на самом деле. Но что бы там ни было, в журнале хотят, чтобы я его сфотографировал. Уверен, что это сумасбродная идея. Никакого снежного человека не существует.
— Так зачем же ты едешь? — спросила Николь.
Я ткнул ее в бок:
— Какая разница? Зато мы увидим Аляску.
— Журнал платит большой гонорар, — объяснил папа. — И даже если мы не найдем снежное существо, я смогу сделать пару хороших снимков тундры.
— А что такое тундра? — спросила Лорен.
Папа хотел было ответить, но Николь его опередила:
— Можно, я скажу?
Я чуть не взбесился. Она и в школе такая же выскочка.
— Тундра — это огромная холодная равнина. Она находится в Арктике — на Аляска и в России. Название «тундра» происходит от русского слова, означающего…
Я закрыл ладонью ее большой рот.
— Есть еще вопросы, Лорен?
Лорен отрицательно покачала головой:
— Это все, что я хотела узнать.
— Умники будут трепаться без конца, если их не остановить. — Я отнял руку ото рта Николь. Она показала мне язык.
— Это будет замечательная поездка! — радостно воскликнул я. — Мы увидим настоящий снег и лед. Мы будем охотиться на ужасного снежного человека! Ужасного!
Еще час назад мы не знали, куда деться от скуки. А сейчас все круто изменилось.
Папа улыбнулся.
— Мне нужно ненадолго заглянуть в фотолабораторию. Не забудьте, сегодня мы ужинаем в городе.
Он поспешил через лужайку к дому.
Как только папа ушел, Кара рассмеялась:
— Ужасный снежный человек! Какая глупость!
В этом вся Кара — она слишком труслива, чтобы сказать это при папе.
Кайл передразнивал меня: прыгал на месте и вопил:
— Аляска! Аляска! Я увижу снег!
— Да вы там просто окоченеете от холода и превратитесь в ледышки, — ехидничала Кара.
— С нами-то будет все нормально, — сказали Николь. — А вот вы сейчас действительно превратитесь в ледышки!
Она выхватила у Кары водомет и направили струю воды ей в лицо.
— Прекрати! — закричал Кайл.
Он бросился к Николь. Николь засмеялась и побежала прочь, оборачиваясь через каждые Несколько шагов, чтобы их обрызгать.
— Отдай! — вопила Кара.
Миллеры погнались за Николь. Кайл подпил свой водомет и выстрелил ей в спину.
Мы с Лорен побежали за ними. Николь уже была во дворе нашего дома. Она обернулась и снова обрызгала Миллеров.
— Вы меня не поймаете! — кричала она, отступая назад.
Она шла задом прямо на папину компостную кучу.
«Предупредить ее? — раздумывал я. — Ни за что!»
— Получайте! — Николь окатила Миллеров водой.
И тут она поскользнулась и упала прямо и компостную кучу.
— Ой! — вскрикнула Лорен.
Николь с трудом поднялась. Зеленовато-коричневая слизь стекала по ее волосам, спине, рукам и ногам.
— А-а-а! — как безумная заорала она, стряхивая с рук нечистоты. — А-а-а-а-а!
Мы застыли на месте. Николь сама была похожа на ужасного снежного человека. Вся в помоях.
Мы все еще стояли и смотрели на нее, когда из двери вдруг высунулась папина голова.
— Дети! Вы готовы ехать на ужин? — позвал он.
— Вот он! — Папа старался перекричать рев мотора небольшого самолета. — Икнек. Это аэродром.
Я посмотрел в окно на небольшой клочок земли бурого цвета, куда мы должны были приземлиться. За последние полчаса я не видел вокруг ничего, кроме снега. Вот это да! Все было таким белым!
Было так классно наблюдать, как искрится на солнце снег! Я даже вспомнил рождественскую песенку. Из головы не выходила «Чудесная зимняя страна». Все это меня с ума сводило.
Пока мы летели, я все высматривал, нет ли на снегу больших следов. Какого размера должны быть следы у снежного человека? Можно ли увидеть их с высоты?
— Надеюсь, здесь есть ресторан, — сказала Николь. — Я проголодалась.
Папа потрепал ее по плечу.
— Перед тем, как мы отправимся в путь, у нас будет отличный обед, но после этого — только походная пища.
— А как мы будем разводить огонь на снегу? — спросила Николь.
— Мы остановимся в маленькой хижине, — ответил папа. — Она находится посреди тундры, но это лучше, чем спать в палатке. В хижине должна быть печка. Во всяком случае, я на деюсь на это.
— А мы можем построить иглу и спать там? спросил я. — Или выдолбить ледяную пещеру?
— Не так просто построить иглу, — оживилась Николь. — Это тебе не снежная крепость. Правда, папа?
Папа снял крышку с объектива фотокамеры и стал фотографировать из окна самолета.
— Конечно, — сказал он с отсутствующим видом
Николь тоже повернулась к окну. Я скорчил рожицу у нее за спиной.
— «Не так просто построить иглу», — передразнил я ее. Она вела себя как школьная учительница. Мне бывает очень неловко, когда в школе она выпендривается перед всеми.
— А как мы найдем хижину? — спросила Николь. — В этом снегу ничего не различишь.
Папа повернулся и сфотографировал ее.
— Ты что-то сказала, Николь?
— Я спросила, сможем ли мы отыскать хижину, — повторила Николь, — Ты знаешь, как пользоваться компасом, папа?
— Компасом? Нет. Но это не имеет значения. Человек по имени Артур Максвелл должен встретить нас в аэропорту. Он будет нашим проводником в тундре.
— Я знаю Артура, — крикнул пилот, обернувшись к нам. — Он давно ездит на собачьих упряжках. Ему все известно про собак и про сани, думаю, лучше его Аляску никто не знает.
— Может быть, он видел ужасного снежного человека? — предположил я.
— А откуда ты знаешь, что снежный человек вообще существует? — усмехнулась Николь. — Ты же пока даже следов его не видел.
— Николь, люди видели его своими собственными глазами, — ответил я. — Если его нет, зачем же мы туда едем?
— Кое-кто говорит, что видел его, — сказала Николь. — Скорее, люди думают, что видели именно снежного человека. Я в это не поверю, пока не узнаю о нем побольше.
Самолет описывал круги над маленьким городком. Я застегивал и расстегивал молнию на своей куртке-«аляске». Еще несколько минут назад мне страшно хотелось есть, но сейчас я так волновался, что уже не мог думать о еде.
«Наверняка где-то в снегах живет этот ужасный человек»,— думал я. Я в этом был просто уверен. Меня знобило, несмотря на поток теплого воздуха, поднимающегося из нагревателя.
А вдруг мы и вправду его найдем? Что тогда произойдет? И что будет, если снежному человеку не понравится, что его фотографируют?
Теперь самолет летел очень низко, готовясь приземлиться. Мы сели, глухо ударившись о землю, и помчались по посадочной полосе. Когда пилот затормозил, самолет накренился.
Что-то огромное замаячило в конце посадочной полосы. Что-то огромное, белое и ужасное.
— Смотри, папа! — закричал я. — Вот он! Ужасный снежный человек!
Самолет остановился прямо перед огромным монстром.
Папа, Николь и пилот — все дружно рассмеялись. Надо мной.
Терпеть этого не могу! Но мне не в чем было их винить. Огромный белый монстр оказался белым медведем.
Статуей белого медведя.
— Белый медведь — символ этого города, — объяснил пилот.
— Угу, — пробурчал я. Я чувствовал, что краснею. Я отвернулся.
— Джордан все знал, — сказал папа. — Просто это его очередная хохма.
— Ну конечно! — подхватил я. — Я с самого начала знал, что это статуя.
— Ничего ты не знал, Джордан, — сказала Николь. — Ты и в самом деле испугался!
Я ударил Николь по руке.
— Вовсе нет! Я пошутил!
Папа обнял нас обоих.
— Приятно посмотреть, как они пикируются друг с другом.
— Да уж, веселые ребята, — отозвался пилот.
Мы выпрыгнули из самолета. Пилот открыл багажное отделение. Мы с Николь достал свои рюкзаки.
В поездку папа взял с собой огромный герметично закрывающийся ящик — сундук — для пленок, фотоаппаратов, еды, спальных мешков и других припасов. Пилот помог ему вынести сундук из самолета.
Ящик был такой большой, что сам папа запросто мог в нем поместиться. Он был похож на красный пластмассовый гроб.
Здание аэропорта Икнека представляло собой маленький деревянный домик — всего две комнаты. Два пилота в кожаных куртках сидели за деревянным столом и играли в карты.
Высокий плотно сложенный мужчина с темными волосами, густой бородой и задубелой кожей на лице встал и через всю комнату направился к нам, чтобы поздороваться. Из-под расстегнутой серой парки была видна фланелевая рубашка, на ногах — штаны из оленьей кожи.
«Наверное, это и есть наш проводник»,— подумал я.
— Мистер Блейк? — обратился мужчина к папе низким хриплым голосом. — Я Артур Максвелл. Вам помочь?
Он принял один конец сундука у пилота.
— Этот ящик слишком велик, — прибавил он. — Вам действительно нужно все это барахло?
Папа покраснел.
— У меня много фотоаппаратов, штативов и вещей. Хотя, наверно, я перебрал с багажом.
Артур нахмурился и посмотрел на нас с Николь.
— Это точно.
— Зовите меня Гарри, — сказал папа. — А это мои дети — Джордан и Николь. — Он кивнул в нашу сторону.
— Здравствуйте, — улыбнулась Николь.
— Приятно с вами познакомиться, — сказал я. Я могу быть вежливым, когда нужно.
Артур пристально посмотрел на нас и что-то проворчал себе под нос.
— Вы не говорили о детях, — обратился он к папе через минуту.
— Я уверен, что говорил, — возразил папа.
— Что-то не припомню. — Артур нахмурился.
Все замолчали. Мы вышли из дверей аэропорта и оказались на грязной дороге.
— Хочу есть, — сказал я. — Давай поедем в город и перекусим.
— А как далеко до города, Артур? — спросил папа.
— Как далеко? — отозвался Артур. — Да он перед вами!
Я удивленно огляделся вокруг. Тут была только одна дорога. Она начиналась от аэропорта и упиралась в гору снега в двух кварталах от него. Вдоль дороги здесь и там стояли несколько деревянных домиков.
— Это и есть город? — выпалил я.
— Это, конечно, не Пасадена, — проворчал Артур. — Но мы здесь живем.
Он повел нас по грязной дороге в забегаловку под названием «Закусочная Бетти».
— Думаю, вы проголодались,— пробубнил он. — Можете съесть что-нибудь горячее перед тем, как мы отправимся.
Мы устроились в отдельной кабинке у окна! Мы с Николь заказали гамбургеры, жареную картошку и кока-колу. Папа и Артур — кофе и тушеное мясо.
— Я приготовил сани и четырех собак, — сообщил Артур. — Собаки повезут ваш сундук и остальную поклажу, а мы пойдем рядом с санями.
— Отлично, — сказал папа.
— Как?! — возмутился я. — Мы что — пойдем пешком? А далеко?
— Миль десять или около того, — ответил Артур.
— Десять миль?
Я никогда еще не ходил пешком так далеко.
— А почему мы должны идти? Почему мы не можем лететь на вертолете или еще как-нибудь?
— Потому что по дороге я собираюсь фотографировать, Джордан, — ответил папа. — Здесь прекрасные виды. Никогда не знаешь, что тебе встретится на пути.
«Может быть, нам попадется снежный человек, — подумал я. — Вот было бы классно!»
Нам принесли еду. За обедом мы молчали. Артур не смотрел мне в глаза. Он никому не смотрел в глаза. Все время, пока он ел, он пялился в окно. За окном проехал джип.
— А вы когда-нибудь видели это снежное существо, которое мы ищем? — спросил папа Артура.
Артур наколол на вилку кусок мяса и отправил его в рот. И стал жевать. Жевал он долго. Папа, Николь и я смотрели на него, ожидая, что он скажет.
Наконец Артур проглотил кусок.
— Никогда не видал, — сказал он, — хотя слышал о нем много историй.
Я ожидал услышать одну из этих историй. Но Артур вернулся к еде.
Я не сдержался:
— А какие истории?
Он обмакнул кусочек хлеба в мясную подливку. Затем отправил его в рот. Прожевал. Проглотил.
— Два-три человека в городе видели чудовище, — сказал он.
— Где? — спросил папа.
— У большого снежного хребта, — ответил Артур. — За хижиной погонщика. На нашей стоянке.
— А на что он похож? — спросил я.
— Говорят, что он здоровенный, — сказал Артур. — Огромный и весь покрыт бурой шерстью. Вы, наверное, думаете, что это был медведь. Но это не так. Он ходит на двух ногах, как человек.
Я вздрогнул. Ужасный снежный человек по описанию был похож на злобного пещерного монстра, которого я однажды видел в ужастике.
Артур помотал головой.
— Лично я надеюсь, что мы его не найдем.
У папы аж челюсть отвисла.
— Но мы же здесь именно за этим! Это мои задание — найти его, если он существует.
— Существует, как пить дать, — заявил Артур. — Мой друг — тоже погонщик — однажды попал в снежную бурю. И наткнулся прямо на снежного монстра.