На этот раз по праву гостя нападать начал я.
— Дмитрий Сергеевич, вы называете ГИП школой общения, так?
— Так.
— И себя числите старшим преподавателем, не так ли? —
— Допустим.
— Вот я и спрашиваю: на каком основании? Работаете вы с отдельными
людьми, решаете личные уравнения. Но ведь назвался гусем — спасай Рим,
так, кажется?..
— Назвался груздем, допустим…
— Вот-вот. Так можете ли вы сказать, какие предметы преподаются в вашей
школе? По какой программе, кем утвержденной?.. Говоря иначе, в чем же
состоит проблема общения? Еще иначе: что такое общение? Определите.
Ну вот, кажется, подзавел — в глазах Д. С. появился хирургический
блеск. Выдержал паузу. Потрогал шахматный столик.
— Можно, я задам встречный вопрос?
— Задавайте.
— Вот сейчас-мы с вами общаемся или нет, как по-вашему?
— Не уверен. Зависит от определения. Как сказать.
— Именно. Взаимодействие, обмен информацией — чем не определения?
Но ведь это почти все равно, что сказать: письмо — это послание, или рука
— верхняя конечность. Есть слова четкие, знающие себе место, сами себе
равные — спичка, например, а есть невообразимо раздувающиеся…
— Например, демагогия.
— Или шарлатанство. Вы меня сбили, однако…
Да… Так вот, и общение-одно из тех разъезженных слов, вроде
свободы, любви и тому подобных, по которым можно ехать куда угодно,
это и коту понятно. (Откуда-то раздалось слабое вопросительное мяуканье.)
Слово-пакет, в которое можно завернуть радиопередачу, воспитание,
партию в шахматы, лекцию, постель, дрессировку, театр, младенческое
уа-уа, застолье, книгу, случайный взгляд, анонимку, музыку, дипломатию,
матерщину… Среда всякого обитания… Я не знаю, что такое НЕ-общение.
Общение, во всяком случае, древнее человека и, быть может, древнее жизни.
Одну секундочку…
Он прыгнул, как кузнечик, к своей рабочей стене — одной из стен
комнаты, на которой, кроме двух самодельных полочек, стареньких ходиков и
рядом стоящей стремянки, ничего нет, а прямо на обоях кусочками пластыря
лепятся в сменном порядке бумаги и бумажки. Стена, таким образом,
превращена в обширный, хорошо обозреваемый стол (зрение у Д. С., — две
единицы), некоторые бумажки залезают даже на потолок, кое-какие на пол —
неплохой способ раскладки дел для человека, перегруженного текучкой, никак
не решусь перенять. Отделил какой-то листок…
— Вот, посмотрите… впрочем, постойте, — с ловкостью, граничащей с
неучтивостью, он выхватил у меня листок, на котором я успел увидеть только:
…ВЫ БЫ ОПРЕДЕЛИ ИСКУ ОБЩЕ
ТАЛА ОБЩЕ ДАР НИЯ — ЧТО ЭТО ТА
— Сначала ответьте сами. Будьте любезны: что такое искусство общения?
— Но ведь мы еще не…
— Все равно, отвечайте сходу, что в голову придет.
Желательно одной фразой.
— …М-м… Ну, допустим, умение соблюдать дистанцию…
— Так, блистательно. Самооценка неустойчива, тревожность высокая…
— Что-что?.. Это вы обо мне?
— Нет, так, вообще. (Он ехидно нахмурился.)
— А вы бы как ответили?
— Посмотрите.
Как бы вы определили искусство общения!
Талант общения, дар общения — что это такое, ло-вашему!
(ответы 23 участников ГИПа)
1. Уверенность в себе. Нужное самочувствие в любом положении, с любым
человеком.
2. Умение слушать и смотреть, непрерывное тонкое ощущение собеседника.
3. Творческая вежливость.
4. Умение себя поставить.
5. Равновесие серьезности с юмором.
6. Быть человеком, ничего больше.
7. Умение управлять людьми незаметно. Скрытое влияние, искусство
внушения.
8. Как во всяком искусстве: ничего лишнего, плюс то самое чуть-чуть.
9. Хорошая мина при плохой игре. И наоборот.
10. Необъяснимый дар привлекать людей. Обаяние, обаяние!
11. Достоинство, в этом все.
12. То же, что мастерство актера: точность, слов, точность молчания.
Умение играть роль.
13. Никакого искусства, естественность! Искренность.
14. Открытое лицо, скрытые мысли.
15. Непрерывная инициатива в создании психологической атмосферы.
16. Чувство меры.
17. Говорить с каждым на его языке.
18. Ответственность минус навязчивость.
19. Знание правил игры и умение их применять. Всегда видеть на ход
дальше партнера.
20. Умение доверять.
21. Равновесиеэгоизмов.
22. Искусство создавать видимость общения, поскольку общения нет. Все
мы одиноки, дорогой Док, и вы тоже.
23. Любить. Остальное приложится.
— Что скажете? (Пока я читал, на колени мне вспрыгнул
золотисто-опаловый ангорский кот Цинциннат. Котенка с татарскими глазами
подарила Д. С. уже нареченным одна пациентка. Д, С. пришлось удобства ради
сократить его имя, теперь он Циник.)
— Что скажу… Много всего… Мешанина какая-то…
— Ага. Вот именно. Смесь жанров, кто во что горазд, про Фому и про
Ерему. Иного и не могло быть при журналистски-обывательской постановке
вопроса.
— А зачем же вы…
— А зачем вы?! Что такое общение… Да все что хотите! Конфликт,
сделка, любовь, поэзия… И ничего, как справедливо гласит ответ номер
— Так. Значит, и дар, талант общения или как его там — тоже все и
ничего?
— А вот этого я не говорил. Вопрос поставлен в такой
щекочуще-общедоступной форме нарочно. Ответы можно группировать. По
контексту, по подразумеваемымжанрам… Видите: какие-то почти совпадают,
другие соприкасаются, некоторые противоположны. Разные установки, у одних
— вовнутрь, на владение собой, у других — вовне, на овладение другими.
Одни упирают на сторону практическую-первый, двенадцатый, девятнадцатый,
другие — на моральную — шестой, двадцать третий…
— Так это, стало быть, тест?
— Угу. (Не знаю, Читатель, какими буквами передать информацию об этом
утвердительном звуке, обыкновенно издаваемом вместо литературного да.
Угу на бумаге выглядит угрюмо-неправдоподобно, ага —
претенциозно-простецки.) Вот именно. Прожективный тест. Для вкладывания
личного содержания. Или выкладывания, как хотите.
— Что же вкладывается и выкладывается?
— Бувально все. Ценности. Шаблоны. Характеры.
Желания вытесненные и осознанные. Интеллект. Культура. Время и место.
Ограниченность и ее преодоление.
— Общо, общо! Все и ничего! Демагогия, шарлатанство! Прошу конкретно!
Ну, например, вот десятый: Необъяснимый дар, обаяние, обаяние! — тут что?
— Не что, а кто. Студентка. Девственница. При поверхностной
общительности внутренне замкнута. Пассивно-эгоцентрична. Не уродлива, но
считает себя самой непривлекательной особой на белом свете и от этого
действительно сильно проигрывает…
— Понятно. А четвертый — умение себя поставить?
— Весьма красивый тридцатисемилетний мужчина.
Успел сменить девять мест работы и четырех жен. Ныне слесарь по
металлоремонту, в очередной раз разведен.
Обратился по мелкому поводу невротической импотенции, но пришлось
распутывать, как вы понимаете, все.
Человек с хронически воспаленной самооценкой, при внешней браваде раним
ужасно, всю жизнь психологические дуэли и рукопашные. Имел судимость.
Хобби — чеканка, вот это его штука (медный профиль в углу, чтото вроде
царицы Тамары). Пишет стихи — хоть ты поймешь меня не скоро, я все равно
люблю тебя, я унесу тебя, как ворон, твой черный локон теребя….
— Ясно. Чей номер семь — умение управлять людьми незаметно?
— А вы как думаете?..
— Ну, какой-нибудь психологически грамотный руководитель отдела…
— Почти угадали. Жена руководителя отдела.
— Жена?.. Короче, вы хотите сказать: сколько людей, столько проблем
общения?
— Совершенно верно.
— А всеобщей единой Проблемы, стало быть, нет.
— Совершенно неверно. Есть.
— Так в чем же она?
— В ее непонимании.
— То есть?
— Нихт ферштейн.
— Не понимаю.
— Вот-вот… Циник, брысь! — Цинциняат, за минуту до того спрыгнувший с
меня на пол, посягнул на одну из настенных рабочих бумажек, которую с
соблазнительным шуршанием шевелил сквознячок. — Брысь, кому говорю! Моя
твоя не понимай, стрелять буду!..
Циник понял, но этой последней репликой что-то во мне застопорилось. Я
замолчал, Д. С. тоже. Мы играли в шахматы. В конце партии на доске
остались два голых короля, белый и черный, неплохая модель двух
психологов, понимающих, что они не понимают друг друга.
Мера небытия
В другой раз, у меня дома, Проблема была сформулирована иначе.
У психотерапевтов, надо заметить, бывают дни говорильные, после которых
устает язык, болит горло и хочется умолкнуть навек, а бывают и такие,
когда работаешь преимущественно ушами, и в конце дня хочется кому-то
что-то сказать.
Рассказывает Д. С. обычно в лицах, энергично перевоплощаясь и иногда
непроизвольно рифмуя.
— …Ну так вот, дело давнее, но как сейчас… Был я болен, худ И сер,
и пришел в тубдиспансер. Врач взглянул в мою, историю и послал в
лабераторию. В течение суток нужно было, извините, плевать в баночку, ну,
вы знаете. Прихожу я в тот подвал, где не раз уже бывал.
Чистота, пробирки, банки, две веселых лаборантки. Очевидно, не спешат.
Посидите, говорят. Между делом переговариваются.
— Меркулова помнишь?
— Все с женой не может развестись?
— Ага, угу. Умер Меркулов.
— Когда?
— Недели три уж.
— Да у него вроде бэ-ка отрицательно.
— Отрицательно, отрицательно, а в два дня диссеменированный с
менингитом.
— Это как Иванов…
— Лохматый Иванов?
— Цветочки носил.
— Трое детей.
— Жена вышла за двоюродного.
— Своего?
— Какого своего, за его. Подполковник.
— А Николай Степаныч вчера…
Что за странная штука… Не понимаю, где нахожусь…
Ничего не понимаю, я где-то не здесь. Меня нет… Кто эти женщины? Их
тоже нет: пустые голоса, проходящие сквозь пустоту… Но кто-то же здесь
сидит, на этом бледно-бежевом стуле, с темной баночкой в руках…
Ага. Это Баночка. Баночка, больше ничего.
…Они не имели никакого намерения травмировать мою психику. По той
простой причине, что никакой такой моей психики для них вовсе не
существовало: обладателем психики мог быть случайно забредший в
лабораторию крокодил или Николай Степанович, но только не Баночка,
обладателями психики были они, вскользь сочувствовавшие троим детям
умершего, но не я…
В клинике, где случилось полежать недельку-другую, услышал мимоходом
оброненное:
— Из тридцатой палаты выписывается фурункул носа.
Это уже почище, чем у Гоголя, а, коллега? Не какойнибудь нос, а
Фурункул, его сиятельство Фурункул Носа, и разноцветных галунах с
изумрудами…
В травматологии:
1 — Поступил череп. Женя, возьми его!
Женя череп в руки взял, быстро дырку залатал. Череп — чок, чок, чок! —
дарит Жене коньячок — от чистого сердца, право же, с искренней
благодарностью.
И ушел, подмигивая затылочной костью.
В химчистке:
— Витя! Квитанция у тебя? Этот бежевый пиджак опять недоволен.
Я рвал, я метал, в книгу жалоб накатал. Шутка ли: за одну неделю
пришлось побыть Пылесосом Чайка, Ботинком Черным с Подошвой Оторванной,
Бельем ј 329042, Абонементом 2413543, Будильником Восход, Утюгом на сто
двадцать семь, Чайником на двести двадцать…
— Эка невидаль, — возразил я. — Я тоже не далее как вчера был
Кофейником Эмалированным, а неделю назад Столиком-на-Колесах.
Д. С. как-то вдруг поскучнел, осунулся.
— Общая беда бытия… Вы не подумали часом, что я жалуюсь? Уже много
лет врач, живущий во мне, денно и нощно твердит вот этому (указал на себя,
но как-то неуверенно): Послушай-ка, друг-потребитель… Прежде чем
требовать от ближнего человечности, прояви ее сам. Да, да, элементарно.
Войди в положение.
Встань, за его станок, за прилавок, хотя бы мысленно.
Посмотри оттуда на мир, на себя… Сразу увидишь, что мир приемщика
химчистки беден благодарностями и богат претензиями, что он задерган
Юбками, Пиджаками п Брюками, что потребитель его не щадит. Поймешь, что
лаборантки, ковыряющиеся в мокроте, защищают свою психику отключением от
обстановки, чему и служат разговоры о том о сем, а ты просто попал в их
слепое поле.
Придешь к выводу, что дирург, ежедневно по многу часов подряд потеющий
в кровавом месиве, может и забыть на минуту, что под твоим продырявленным
черепом есть мозги… Приобщись к чужой боли и чужой ограниченности —
тогда определишь и меру требовательности, и меру снисходительности… А
человек кивает головой, соглашается. Человек преисполняется желанием
понимать ближнего. Человек благодарит Доктора. Человек возвращается к
себе…
Так что не будем размениваться на частности. Не станем делать вид,
будто скверная упаковка товаров и неумение воспитывать детей, плохие
фильмы и супружеские катастрофы, неудачные радиопьесы и производственные
конфликты, бытовое занудство и скучные книгиявления принципиально
различные. Нет, при всем их тяжеловесном разнообразии, все это одно и то
же…
— Что именно?
— Взаимонебытие. Повторяю. Искусство быть Другим, только с обратным
знаком.
…Ну что ж, к делу. Передо мной огромная охапка писем Д. С. к
заочникам. Не помню, сказал ли я уже вам. Читатель, что письма, равно
как и дневники, я прошу Д. С. писать под копирку. Почерк у него, несмотря
на страшную скорость письма, очень четкий, не то что у меня (я печатаю
свои на машинке). Сейчас мне, кажется, удалось отобрать пачку, которой
хватит по крайней мере на большую главу.
Это письма к молодому человеку К. из города Н-ска, разнорабочему,
студенту заочного пединститута. Один из многих страдальцев общения,
недостаточная коммуникабельность…
Письма привожу выборочно и с сокращениями.
Письмо 1.
Начнем с достижимого
Дорогой К.,
Прежде всего, поубавим истерику. Вы не первый и не последний из тех, на
кого Проблема Общения обрушилась всей своей первозданной безнадежностью.
Полное неумение общаться, абсолютное непонимание, что такое общение —
эти Ваши отчаянные двойки, колы и нули с минусом ежедневно ставлю себе и
я, казалось бы, профессионал. Ни грамма преувеличения. Все D порядке, так
и должно быть. Научиться общаться несравненно труднее, чем научиться
летать на Луну. Здесь все в равной степени дилетанты. Главное знание —
знание своего незнания. Никто не знает, насколько он не знает Другого.
Сознающий это имеет шансы узнать больше.
А уметь общаться, тоже без преувеличения — значит и знать, и уметь все
на свете. Универсальных гениев общения, насколько мне известно, природа
пока еще не производила. Есть, конечно, большие мастера тех или иных
жанров, есть люди, чья коммуникабельность вполне устраивает и их самих, и
окружающих, люди без проблем. Но как раз эта беспроблемность (поверьте
мне как специалисту) и представляет собой самую большую проблему. Если не
для них, то для их детей…
Давайте же не будем никого обвинять — HIT родителей, ни школу, ни
телевидение, ни себя, давайте по делу: чего Вам не хватает для успешного
общения — сейчас, сегодня, безотлагательно?
Того же, чего и всем. Того же, чего и мне. Одного и того же.
А именно: УМЕНИЯ БЫТЬ ДРУГИМ, которое складывается из
1) знания людей и природы общения,
2) умения воспринимать
и наконец, чисто практического
3) умения себя вести.
Вот и три главных измерения, вот то бесконечное, чего всегда и всем не
хватает. И вполне понятно: все это взаимосвязано, все складывается и
перемножается. Человек, не знающий законов общения, пребывает среди себе
подобных в положении инопланетянина-в таком положении находится каждый
ребенок и в той или иной степени каждый взрослый до конца жизни. Человек,
