Дневник одного воспитателя.

(по мотивам рассказов А. И. Приставкина).

Голос. Уважаемые господа! Мы взяли рассказы Анатолия Игнатьевича Приставкина. Мы не будем играть его героев. Мы будем говорить только от их имени. Я буду говорить от лица воспитателя Николая Петровича, а мои друзья – от лица его воспитанников. Сегодня не будет разговора о героях войны. Великой войны. Сегодня я вспоминаю картинки из детства моих воспитанников. Обычного детства, обычных ребятишек, которым в войну было восемь, десять, двенадцать лет. Они выросли и стали кто кем. И немногие из них дожили до сегодня. У них не болят раны, полученные на фронтах. У них болит одна незаживающая рана. Рана отнятого детства. Выключите, пожалуйста, мобильники и давайте послушаем тишину.

(Пауза. Очень медленно появляется свет. На сцене вокругНиколая Петровичасидят мальчишки. С потолка на разной высоте свисают треугольники, это похоронки. В течение спектакля они будут падать к ногам детей. Когда свет набирает полный накал, слышен детский голос).

Детский голос. Мама, знаешь какое дело самое трудное в жизни? Жить во время войны….

(Так же медленно, как зажигался, гаснет свет. И опять пауза. Во тьмеГолос продолжает).

Голос. Миша, покажи что-нибудь на начало. (Звучит музыка). Нет, нет. Это не пойдет. В этом звучит подвиг. Парад сорок первого. Парад Победы. А у этих детей не было парадов, был голод, когда приходилось воровать, чтобы выжить, были толстые тетки, которые гнались за ними по рынку, чтобы отобрать свой товар. И их тоже можно понять. Они тоже хотели выжить. Так что поищи что-то такое. (Звучит музыка). Вот это хорошо. С этого и начнем.

В углу в луче пистолета сидит Николай Петрович и что-то пишет. Сам же себе диктует вслух).

Николай Петрович. Шел сорок первый год. Москва, спасая своих детей, отправляла подмосковные детдома в Сибирь. Вместо пайка на пять дней, детям часто выдавали по куску хлеба, через который можно было читать. Я вез эшелон с пятьюстами детьми. И не знал, где достать еду. Чтобы как-то пропитаться, на каждой станции дети бегали воровать на ближайший базар. И у меня не поднималась рука их остановить. Они голодали. Приехали в Челябинск. ( Постепенно музыка перерастает в гул вокзала. Слышен звук подходящего поезда). Здесь была еда.

И сразу гомон, гул вокзала, объявление «На четвертую платформу станции Челябинск прибыл состав с эвакуированными из Москвы». Вспыхнул свет. На заднике надпись «Раздача горячей пищи». Вся площадка забита народом. Каждый лезет вперед. Сбоку с детьми стоит Николай Петрович. Он кричит «Товарищи, здесь голодные дети! Товарищи, здесь голодные дети! Товарищи, здесь голодные дети!, но его не слышно… И вдруг толпа медленно расступается, образуя живой коридор. По нему мальчишки идут и получают пищу. С горячими, дымящимися тарелками, они садятся перед зрителем на авансцене и едят. Когда поели.

1-ый ребенок. Нам отвалили по целой порции жизни.

2-ой ребенок. Горячей жизни.

3-ий ребенок. Наполнив ею до краев дымящиеся тарелки.

Свет гаснет. Музыка. Свет зажигается. Теперь сцена представляет собой вагон. Спят дети. Везде. Вовкарассматривает книжку. Потом резко выдирает из нее страницу и прячет за пазуху. Димка все это время ворочается, потом не выдерживает, встает, выходит вперед и садится на авансцене. К его ногам падает треугольник. Он поднимает треугольник, разворачивает его и читает.

Димка. Сообщаем, что ваш отец пал смертью храбрых 10.10.1941 года. (Он медленно прячет похоронку за пазуху, и потом голова резко падает на руки).

К нему подползает Вовка.Вытаскивает из-за пазухи только что вырванную страницу и показываетее Димке.

Вовка. Смотри, это мой отец.

Димка. Ерунда! Это не твой отец.

Вовка. Нет мой!

Димка. Пойдем, спросим воспитательницу.

Они подошли к одной из полок

Димка (начал тормошить). Валерия Петровна! Валерия Петровна!

Вовка (так же). Валерия Петровна! Валерия Петровна!

Валерия Петровна (села на полке) А? что?

Вовка. Скажите ему, что это мой отец.

Димка. Ну, чего он болтает! Скажите, правда, это не его отец!

Валерия Петровна (еще не совсем проснувшись). Нельзя портить книги. И вообще, я не думаю, чтобы это был твой отец. Зачем его печатать в книжке? Ты сам подумай. Он же не писатель?

Вовка. Нет.

Димка. Вот видишь. (Отобрал портрет). И нечего хвастать!

Валерия Петровна. Давайте быстро по постелям. (И легла).

Димкаи Вовка тоже легли. Отвернулись друг от друга. Димка насупился, а Вовкавсхлипывает.

Димка. Отдай портрет.

Вовка. Не отдам. И нечего тебе ерундой заниматься.

Некоторое время молчание. Слышны только стук колес и Вовкинывсхлипывания. Неожиданно Димкаповернулся. Ткнул Вовку в бок.

Димка. Если это твой отец, ты должен за него ничего не жалеть. Не пожалеешь?

Вовка. Нет.

Димка. Иди сюда. (Они выползли на авансцену). Нож свой отдашь?

Вовка. Отдам.

Димка. И компас?

Вовка. Отдам.

Димка. А новый костюм поменяешь на старый?

Вовка начинает стягивать пиджак.

Димка. Бери. (Протянул фото). Не нужно мне твоего костюма. Может и вправду… (Отвернулся и ушел в тень).

Вовкавзял портрет. Гаснет свет. Музыка. Постепенно из музыки вырастает стук колес. Поезд останавливается. Зажигается свет. На сцене Николай Петровичс мальчишками. Сзади дощатая стена.

Николай Петрович. Ну, вот, ребята, и приехали. Теперь, пока наши солдаты не разобьют фашистов, будем здесь жить. В школу будете ходить. Идите в дом и устраивайтесь.

4-ый мальчишка. А поесть будет?

Николай Петрович. А знаете, ребята, сколько хлеба у нас будет после войны? Мягкого, чудесного… Милые мои мальчики, у нас будут подаваться к столу полные тарелки хорошего хлеба! И уж тогда мы отъедимся за всю войну.

5-ый мальчик. И нам стало ясно до предела ясно, что не будет еды.

6-ой мальчик. Потому что нет в интернате ни кусочка этого самого хлеба.

7-ой мальчик. И тогда мы шли на огороды, разгребали снег и с промерзших грядок

8-ой мальчик. Выковыривали капустные корни, жесткие и безвкусные, как веревки.

Соколик. Кончится война и у нас будет много-много капустных корней.

Свет гаснет и остается только луч пистолета. В луче, в углу сцены Николай Петровичпродолжает свой дневник.

Николай Петрович. В хлопотах по обустройству прошел конец сорок первого года и наступил 1942. Детям пора было начинать учиться, и я договорился с местной школой.

Зажигается свет на авансцене. Ребята стоят с холщовыми сумками.

Сегодня вы начинаете учиться. Ходить вы будете в местную школу, а к лету попытаемся старших устроить на комбинат работать. Тогда и для интерната будет полегче с едой. Учиться вы будете вместе с местными, так что постарайтесь без скандалов. Не надо чистить их карманы. Они также голодают, как и мы. Идемте.

Зажигается свет. Сцена представляет собой класс. Ребята рассаживаются за столы. Выходит учительница.

Виктория Ивановна. Здравствуйте, ребята. Я ваша учительница. Зовут меня Виктория Ивановна Галина

Детский голос. Как у меня фамилия!

Виктория Ивановна. А какая у тебя фамилия?

Ребенок встал. Это Слава Галкин.

Галкин. А Галкин я.

Виктория Ивановна. Ну не совсем такая же. Ты Галкин, а я Галина.

Галкин насупился и сел.

Сегодня давайте напишем диктант, чтобы я могла посмотреть, кто из вас что знает.

Ребенок. А почему тетрадки из книжек сшиты?

Виктория Ивановна. После войны у нас будет много чистых и гладких тетрадок. Но научиться писать, читать и считать мы должны уже сейчас. А это можно сделать и между строк. Пишите: «Мы дети солнечной страны…»

1-ая девочка. Какие красивые слова.

Виктория Ивановна. «Наши родители трудятся на заводах и колхозных полях.

2-ая девочка. Твои родители трудились где: на заводах или на колхозных полях?

Виктория Ивановна. «Мы ходим учиться в школы»

1-ая девочка. А давай эти красивые слова напишем нашим отцам.

Виктория Ивановна. «Мы читаем по красивым книжкам».

2-ая девочка. Эх, нет чистого листочка для письма. Придется между строк.

Виктория Ивановна. «И пишем на гладких тетрадях о нашем счастье».

1-ая девочка. Ничего. Наши отцы умные. Они разберутся.

Виктория Ивановна. Сдавайте тетради.

И в это время к ногам учительницы медленно падает треугольник. Виктория Ивановнаподнимает треугольник.

Голос. Сообщаем Вам, что ваш муж пал смертью храбрых 10.02.1942 года.

Учительница осела. Она медленно надевает черный платок. Так она просидит до начала следующего урока. Ребята очень тихо встали и ушли. На авансцене мальчик подошел к Галкину.Отломил половину своего завтрака и протянул Славе.

Мальчик. На, ешь.

Галкин. Не надо. Сам ешь. У нас в интернате даже конфеты дают.

Мальчик. А у моей мамки только черняшка с постным маслом осталась. (Разошлись).

Зажигается полный свет. Притихшие ребята сидят за столами. Медленно поднимаетсяВиктория Ивановна. И после паузы начинает говорить.

Виктория Ивановна. Я проверила ваши диктанты. В общем неплохо. И мы вполне можем начать с вами с пятого класса. С завтрашнего дня и начнем. А сейчас все свободны. Идите. А ты, Галкин, останься. (Когда все ушли). Никто не делает таких странных ошибок. Почему ты во всех словах пропускаешь одну букву. Пойдем сейчас ко мне домой, и я с тобой позанимаюсь.

Свет перемещается на комнату Виктории Ивановны. Виктория Ивановнаставит передСлавкойстакан с чаем и кладет кусок хлеба.

Виктория Ивановна. Сегодня с утра, наверное, ничего не ел? Ешь, а я пока проверю твой диктант.

Галкин. А вы?

Виктория Ивановна. Я уже поела. (Она начинает проверять диктант, а Галкин в это время уплетает чай с хлебом). Ну что это такое! Ты посмотри, что ты написал: «Светило жарое солнце и мы пошли упаться на речу». Это просто непонятно! Твои родители, наверное…

Галкин. Их фрицы расстреляли. Я видел…

Виктория Ивановна (заворачивая кусок хлеба и яблоко в газету). Завтра я опять дам диктант. Постарайся подготовиться. (Протянула сверток). А это тебе завтрак. В школу. (В классе). И в конце урока я хочу похвалить Славу. Он хорошо подготовился. Ни одной ошибки. Все свободны. (Ребята уходят. Последний Галкин. Виктория Ивановна задержала его). Значит, Галин. Вячеслав Галин. (Славка уткнулся головой в животВиктории Ивановны, а та протянула ему сверток). Это тебе завтрак. На завтра. В школу.

( Свет переходит на угол, где Николай Петровичпродолжает писать свой дневник. Музыка).

Николай Петрович. Но самое страшное было, когда дети заболевали. Я готов был повеситься от бессилия. А ребятки рядом отдавали самое дорогое, последнюю память о родных, чтобы вытащить больного. И многих вытаскивали.

Через всю сцену кНиколаю Петровичубежит девушка.

Даша. Николай Петрович, Таня заболела.

Ник. Петр. Пошли. Что с ней?

Даша. Не знаю. Мечется и вся горит.

Подошли к больной. Николай Петровичосмотрел Таню.

Николай Петрович. Простыла ты, деваха.

Таня. Ой, мамочка… больно… Больно

Николай Петрович. Ну, ну. Потерпи чуть-чуть. Дня три в школу не ходи.

Таня. Мамочка. Мамочка. Останься.

Николай Петрович. Полежи дома, да ноги замотай, чтобы тепло было. (Отошли). Эх, ей бы молока козьего. Да где его взять? (Даше) Я завтра в город еду. Постараюсь достать. А ты иди, отдохни. Тебе завтра на работу с утра. (Ушел).

Даша. Я Таньке молока достану.

Далее сцена на контражуре. Силуэт козы. К ней подкрадывается силуэтДаши. Начинает доить козу. Мы слышим, как Дашаприговаривает.

Даша. Козочка, хорошая, добрая, дай мне, пожалуйста, молока. Не для себя прошу. Честное слово. Танька болеет. Мы с ней в одном доме жили. Я мамке ее обещала, что Таньку сберегу.

К Даше подкрадывается старуха. Схватила за ухо девчонку.

Старуха. Теперь я знаю, кто у моей козы молоко ворует.

Даша вырвалась и убежала. Старухаподошла к Николаю Петровичу.По дороге заметила, что Дашапоит молоком Таню.

Николай Петрович (поднял глаза). Вы ко мне?

Старуха. Да я к тому, что нельзя ли мне объедки после еды для козы своей брать?

Николай Петрович. Берите. Только у нас ничего не остается. Дети и так голодные.

Старуха. Да уж что есть.

Ушла. По дороге остановилась около Даши.Повернулась в зал. Нарочито громко.

Старуха. Я хорошо запомнила ту, что у меня молоко крадет. Я ее не вижу. А увижу, руки с корешками повыдергиваю. Но если какая хорошая девочка придет и попросит молока, нешто я не дам. Ведь каждый знает, что я в школе сторожихой работаю.

Затемнение. В луче пистолета Николай Петрович.

Николай Петрович. На днях у меня в квартире раздался звонок. Пожилой и очень приятный женский голос представился. «Я Аня. Вы меня не помните? Меня в 1943 Ваша слонина-солонина спасла». И вспомнилась та история. Только слонина-солонина не моя была.

Свет. Ребята на руках вносят ребенка.

Сюда, сюда. На кровать кладите. Несите еду. Она очень слаба. Еще бы. Блокаду пережила девчонка. (Ксения вносит тарелку с дымящимся супом). Мясо только новенькой. Ей нужнее.

Ксения присаживается к больной и начинает ее кормить с ложки.

Ксения. Ешь, ешь. Поправляйся. Ты нам живая нужна.

Николай Петрович. Дни шли за днями. Мяса больше не было. И нашей Анечке было все хуже и хуже. Возвращаясь с фабрики Ксеня сразу шла к Ане.

Ксения. Ну, как ты? Получше?

Аня. Нормально. Ксень, а что такое солонина?

Ксения. Это мясо такое. Редкое.

Аня. А нам его еще дадут?

Ксения. Ну, конечно. Солонина – это, как бы тебе сказать, ну… слонина. Слона видела когда-нибудь? Сколько у него мяса! Ну, давай, спи. Я завтра опять приду.

Николай е ничего.

Ксения. Хочешь, я тебе покажу, что мне папа, уходя на фронт, оставил?

Аня. Покажи.

Ксения. Во. (Вытащила бинокль). Настоящий, боевой. У меня отец – капитан дальнего плавания. Он сейчас во флоте служит.

Аня. А у меня никого нет. Все в Ленинграде умерли. Я одна дожила. А папа на фронте еще в 41.

Ксения. Ну, поправляйся. (Затемнение. Свет).

Ксения. А ты прямо выздоравливаешь на глазах. Так.

Аня. Ксень, а слона еще не поймали?

Ксения. Нет. Слон в лесу живет. Его трудно найти.

Она вытащила бинокль, повертела его в руках и вдруг резко засунула его в свою сумку.

Аня. А это зачем?

Ксения. А это, подруга, не твое дело. Сегодня сам иду на охоту за слонами. Поняла?

Затемнение. Свет. Аня ест суп с мясом. Входит Ксения.

Аня. Значит, ты все-таки добыла слона?

Ксения. Добыла, добыла. Ешь.

Аня. А бинокль где?

Ксения. Потеряла. Понимаешь, пока по лесу ходила, потеряла.

Аня. А слон очень большой? Нам его хватит?

Ксения. Спи. Конечно большой. До конца войны должно хватить, вот какой большой…

Затемнение.

Николай Петрович. В августе 1943 года из блокадного Ленинграда к нам привезли несколько человек. Их вывезли в Москву по дороге жизни. А потом переправили к нам. Наверное, в конечном счете, у нас было сытнее, чем в самой Москве. Запомнились двое. Брат с сестрой. Они все время рассматривали семейные фотографии.

Зажигается свет. На кубике, тесно прижавшись друг к другу, сидят ЛюдаиИлья. Ильяпоказывает сестренке фотографии.

Илья. Смотри, Люда, вот наша мама. Она дома. Она сильно болеет. Вот выздоровеет и приедет к нам.

Люда. А пока болеет…

Илья. А это наш папа. Он на фронте, фашистов бьет. Разобьет фашистов и приедет.

Люда. Разобьет и приедет…

Илья. А это наша тетя. У нас неплохая тетя. После войны мы с мамой и папой поедем к ней в гости.

Люда. А здесь?

Илья. А здесь мы с тобой. Вот это Людочка, а вот это я.

Люда (захлопала в ладоши). Людочка и я. Людочка и я.

Входит Виктория Ивановна.

Виктория Ивановна. Все, Илюша. Людочке пора спать. Завтра снова увидитесь.

Уходит и уводит с собой Людочку. Ильядолго смотрит им вслед. К ногам Ильипадает треугольник. Он разворачивает и читает.

Голос. Сообщаем вам, что ваша мать умерла от истощения 12.10.1943 года.

Гаснет свет. Когда свет зажигается, ЛюдочкасИльейопять рассматривают фотографии.

Илья. Вот наш папа. Он на фронте. Бьет фашистов.

Люда. Бьет фашистов…

Илья. А вот наша тетя. У нас очень хорошая тетя. Вот кончится война и ты, я и папа поедем к ней в гости.

Люда. А мама?

Илья. Мама… А где же мама? Затерялась где-то, наверное. Ну, ничего. Я завтра найду. Обязательно найду. Смотри. Вон за тобой Виктория Ивановна идет. Беги. Уже спать пора.

Людочка убегает. Ильятяжело садится и роняет голову на руки. К его ногам падает письмо. Он медленно поднимает его. Голос.

Голос. Ваш отец пал смертью храбрых. 02.12. 1944.

Свет. Когда свет зажигается опять сидят Ильяи Людочка.

Илья. А вот наша тетя. Посмотри, какая у нас замечательная тетя.

Люда. А папа?..

Илья. Вот это Людочка и я. Скоро мы обязательно поедем к нашей тете в гости.

Люда. А папа?

Илья. Папа? Сейчас посмотрим.

Люда. Затерялся, да?

Илья. Ага. Затерялся. Где-то затерялся. Но я обязательно…

Люда (после большой паузы) Насовсем затерялся?

Илья молчит. И они долго сидят молча и не смотрят друг на друга. Их молчание прерывает Николай Петрович. Он врывается на сцену и как-то нелепо стучит половником в сковородку. Сбегаются ребята.

Николай Петрович. Ребята, завтра возвращаемся в Москву.

Ребенок. А Москва цела?

Николай Петрович. А знаете, ребята, после войны мы заново отстроим все города. Чудесные у нас будут города. И никаких военных следов. Как ни стирали их с лица земли захватчики.

2-ой ребенок. И мы поняли,

3-ий ребенок. Что нет больше

4-ый ребенок. Родного города Николая Петровича.

Николай Петрович. А сейчас, ребята, идите, собирайтесь. Завтра подъем в пять. (Ребята расходятся). Илья, останься. (Ильяостановился). Мы говорили с твоей тетей. Она не может вас взять к себе. (Ильяповернулся, чтобы уйти). Не обвиняй ее. Война.

Илья. Я понимаю.

И опять они сидят с Людочкой, а сзади строятся и уходят в Москву ребята. К ребятам подсела Виктория Ивановна).

Виктория Ивановна. Ну вот. Вы, как и я. Теперь тоже сироты дочка.

Илья. Не надо. Мы сами. Мы сильные. Смотри, Людочка. Вот здесь, Людочка. И здесь, и здесь. А здесь я. И здесь я. И нас много, очень много на этом свете!

Затемнение.

Поклон. После поклона ребята выносят поклон с огрызками хлеба.

Николай Петрович. Это мы сегодня собрали в столовой.

И все ушли.

Воспитатель Жжёт ! Утренник в детском садике ! Танец воспитателя и детей !


Похожие статьи.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: