Глава 17 написанный в кости

Инь, Китай Король Минг

(Приблизительно 4 Апреля, 1046 до Н.Э)

В дальнем конце туннеля Предвестника был яркий свет. Он поцеловал ее кожу как летнее утро в доме ее родителей в Джорджии.

Люси погрузилась в него.

Необузданное великолепие. Именно это Билл назвал горящим светом истинной души Даниэля. Просто взгляд на чистую ангельскую сущность Даниэля принес в жертву все сообщество людей майя, спонтанно воспламенив их всех, включая Икс Куэт, прошлое я Люси.

Но там был момент.

Момент чистого изумления, непосредственно перед тем, как она умерла, когда Люси почувствовала себя ближе к Даниэлю чем она когда-либо, была прежде. Она не заботилась о том, что сказал Билл: Она признала жар души Даниэля. Она должна была видеть это снова. Возможно был какой-то способ, которым она могла пережить это. Она должна была, по крайней мере, попробовать.

Она вырвалась из Предвестника в холодную пустоту колоссальной спальни.

Палата была, по крайней мере, в десять раз большего размера чем любая комната, которую когда-либо видела Люси, и все в ней было роскошно. Пол был сделан из самого гладкого мрамора и покрыт огромными коврами, сделанными из целых шкур, у одной из которых была неповрежденная голова тигра. Четыре деревянных столба поддерживали соломенную остроконечную крышу. Стены были сделаны из сотканного бамбука. Около открытого окна была огромная кровать с пологом из полотен зелено-золотого шелка.

Крошечный телескоп опирался на выступ окна. Люси подняла его, разделяя золотой шелковый занавес, чтобы посмотреть на улицу. Телескоп был тяжелым и холодным, когда она держала его у глаза.

Она была в центре большого окруженного стеной города, она смотрела вниз со второго этажа. Лабиринт пересекающихся каменных улиц был переполнен выглядевшими древними домами с плетеными и мазаными стенами. Воздух был теплым и мягко пах цветами сакуры. Пара иволг пересекла синее небо.

Люси повернулась к Биллу. — Где мы? — Это место казалось столь же иностранным, как мир майя, и таким же далеким во времени.

Он пожал плечами и открыл рот, чтобы сказать, но потом…

— Шшш, — прошептала Люси.

Сопение.

Кто-то плакал мягкими, приглушенными слезами. Люси повернулась к шуму. Там, через арку на противоположной стороне комнаты, она услышала звук.

Люси двинулась по сводчатому проходу, скользя по каменному полу босыми ногами. Рыдание отозвалось эхом, подзывая ее. Узкий проход открылся в другую пещеристую палату. Она была без окон, с низкими потолками, слабо освещена жаром дюжины маленьких бронзовых ламп.

Она различила большой каменный бассейн и маленький лакированный стол, уставленный черными пузырьками глиняной посуды с ароматическими маслами, которые давали всей комнате теплый и пряный запах. Гигантский вырезанный нефритовый платяной шкаф стоял в углу комнаты. Тонкие зеленые драконы, запечатленные на переднем его крае, глумились над Люси, как будто они знали все, что бы она ни сделала.

И, в центре палаты, мертвый мужчина растянуто лежал на полу.

Прежде чем Люси смогла увидеть что-либо больше, она была ослеплена ярким светом, перемещающимся к ней. Это был тот же самый жар, который она ощутила с другой стороны Предвестника.

— Что это за свет? — Она спросила Билла.

— Это… э-э, ты видела это? — Билл выглядел удивленным. — Это — твоя душа. Еще один способ для тебя признать свои прошлые жизни, когда они появляются и физически отличаются от тебя. — Он сделал паузу. — Ты никогда не замечала этого раньше?

— Это первый раз, мне кажется.

— Ха, — сказал Билл. — Это хороший знак. Ты делаешь успехи.

Люси внезапно почувствовала тяжесть и опустошение. — Я думала, это будет Даниэль.

Билл откашлялся, как будто он собирался сказать что-то, но он ничего не сделал. Жар горел ярко и пульсировал, затем исчез так внезапно, что она мгновение не могла ничего видеть, пока ее глаза не приспособились.

— Что вы здесь делаете? — грубо спросил голос.

Там, от куда исходил свет, в центре комнаты, была худая, симпатичная китайская девушка приблизительно семнадцати лет — слишком молодая и слишком изящная, чтобы стоять возле тела мертвеца.

Темные волосы свисали до талии, контрастируя с ее белой шелковой одеждой до пола. При всем своем изяществе, она, казалось, была девушкой, которая не уклоняется от борьбы.

— Ну вот, это — ты, — сказал голос Билла в ухе Люси. — Твое имя — Лю Синь, и ты живешь вне столицы Инь. Мы в конце династии Шэнг, где-то за тысячу лет до нашей эры, в случае, если ты захочешь сделать примечание в записях.

Люси, вероятно, показалась Лю Синь сумасшедшей, появиться здесь одетой шкуре животного и ожерелье, сделанном из костей, ее волосы сбиты в запутанный клубок. Какой длины они были, когда она в последний раз смотрела в зеркало? Принимала ванну? Плюс, она говорила с невидимой горгульей.

Но с другой стороны, Лю Синь выдерживала бессменную вахту по мертвому парню, смотря на Люси так, что она и сама казалась немного сумасшедшей.

Вот это да. Люси не заметила нефритовый нож с ручкой из бирюзы, и небольшую лужицу крови посреди мраморного пола.

— Что я… — она начала спрашивать Билла.

— Ты. — Голос Лю Синь был на удивление сильным. — Помоги мне спрятать его тело.

Волосы мертвого мужчины были белыми вкруг его висков; он выглядел около шестидесяти лет, скудный и мускулистый под многими детально разработанными платьями и вышитыми плащами.

— Я…ммм, я не думаю что…

— Как только они узнают, что король умер, ты и я тоже умрем.

— Что? — Спросила Люси. — Я?

— Ты, я, большинство людей в этих стенах. Где еще они найдут тысячу жертвенных тел, которые должны быть похоронены с деспотом? — Девочка вытерла щеки сухими, тонкими пальцами с нефритовыми кольцами. — Ты поможешь мне или нет?

По просьбе девочки Люси подошла, чтобы помочь поднять ноги короля. Лю Синь подготовила себя, чтобы взять его под руками. — Король, — сказала Люси, произнося старые слова Чан, как будто она говорила их навсегда. — Он был…

— Все совсем не так, как кажется. — буркнула Лю Синь под тяжестью тела. Король был тяжелее, чем он выглядел. — Я не убивала его. По крайней мере, — она остановилась, — физически. Он был мертв, когда я вошла в комнату. — Она презрительно фыркнула. — Он ударил себя в сердце. Я говорила, у него нет ножа, но он доказал, что я была не права.

Люси смотрела на лицо человека. Один из его глаз был открыт. Его рот был искривлен. Он выглядел, как будто он оставил этот мир в муках. — Он был твоим отцом?

К тому времени они достигли огромного нефритового платяного шкафа. Лю Синь втиснула его в открытую дверь, шагнула назад, и она опустила ее половину тела внутрь.

— Он должен был стать моим мужем, — сказала она холодно. — И весь ужас в этом. Родители одобрили наш брак, но я не одобрила. Богатые, влиятельные пожилые люди — ничто, если ты знаешь что такое наслаждение романом. — Она изучила Люси, которая медленно опускала ноги короля на пол платяного шкафа. — Из какой части равнин ты родом, что весть о помолвке короля не достигла тебя? — Лю Синь заметила майянскую одежду Люси. Она взялась за кромку короткой коричневой юбки. — Они наняли тебя, чтобы выступить на нашей свадьбе? Ты — своего рода танцор? Клоун?

— Не совсем. — Люси почувствовала, что ее щеки вспыхнули, когда она тащила юбку ниже на бедрах. — Послушай, мы не можем просто оставить его тело здесь. Кто-то может попытаться узнать. Я имею в виду, он — король, правильно? И всюду кровь.

Лю Синь подошла к платяному шкафу с драконами и вытащила темно-красную шелковую одежду. Она встала на колени и оторвала большую полосу ткани от нее. Это был красивый мягкий шелковый халат с маленькими черными цветами, вышитыми вокруг выреза. Но Лю Синь не думала дважды, чтоб использовать его для вытирания крови. Она схватила второй, синий халат и бросила его Люси, чтобы помогала ей с уборкой.

— Хорошо, — сказала Люси, — хорошо, но еще есть тот нож. — Она указала на мерцающий бронзовый кинжал, покрытый до рукоятки кровью короля.

В одно мгновение, Лю Синь спрятала нож внутри складок ее одежды. Она посмотрела на Люси, как бы говоря: Что-нибудь еще?

— Что это там? — Люси указала на то, что было похоже на вершину панциря маленькой черепахи. Она видела, что это упало из руки короля, когда они двигали его тело.

Лю Синь была на коленях. Она бросила на пол мокрую окровавленную тряпку и взяла чашечку в свои руки. — Кости оракула, — сказала она тихо. — Они важнее, чем любой король.

— Что это такое?

— Они содержат справедливые ответы от Бога Всевышнего.

Люси ступила ближе, становясь на колени, чтобы видеть объект, который имел такое воздействие на девочку. Кость оракула была не чем иным как панцирем черепахи, но он был маленьким, полированным и древним. Когда Люси наклонялась ближе, она увидела, что кто-то нарисовал что-то в мягких черных впадинах на гладкой нижней стороне панцыря:

Действительно ли Лю Синь откровенна со мной, или она любит другого?

Новые слезы появились на глазах Лю Синь, ее хладнокровие дало трещину. Она показала Люси. — Он спросил предков, — прошептала она, закрыв глаза. — Должно быть, они рассказали ему о моем обмане. Я… я ничего не могла поделать.

Даниэль. Она должно быть говорит о Даниэле. Тайная любовь, которую она скрыла от короля. Но она не смогла скрыть ее достаточно хорошо.

Сердце Люси сочувствовало Лю Синь. Она понимала всеми фибрами своей души то, что девушка чувствует. Они разделили любовь, которую не мог забрать даже король, которую никто не мог погасить. Любовь сильнее, чем природа.

Она заключила Лю Синь в крепкие объятия.

И почувствовала, что пол пропадает под ними.

Она не хотела делать это! Но ее живот уже сжался, и ее зрение, неудержимо смещалось, и она видела себя со стороны, выглядящую чуждой и дикой и держащейся изо всех сил за ее прошлое я. Тогда комната прекратила вращаться, и Люси была одна, сжимая кость оракула в ее руке. Это было сделано. Она стала Лю Синь.

— Я исчезаю на три минуты, и ты тут же идешь в три-Д? — сказал Билл, вновь появляясь в гневе. — Разве горгулья не имеет права на хорошую чашку чая с жасмином, так чтоб не обнаружить вернувшись, что ее подопечный сам вырыл себе яму? Ты даже не думала о том, что может произойти, когда охранники постучат в эту дверь?

В большую бамбуковую дверь главной палаты резко постучали.

Люси подскочила.

Билл сложил руки на груди. — Говори о дьяволе, — сказал он. А потом, высоким, перепуганным воплем, он выкрикнул, — О, Билл! Помоги мне, Билл, что мне делать теперь? Я не думала просить тебя о чем-то прежде, чем я поместила себя в очень глупую ситуацию, Билл!

Но Люси не нужно было ни о чем спрашивать у Билла. Знание выходило на поверхность из сознания Лю Синь: Она знала, что этот день будет отмечен не только самоубийством одного дрянного короля, но и чем-то еще большим, еще более темным, еще более кровавым: огромное столкновение между армиями. Кто стучит в дверь? Это был совет короля, ждущий, чтобы сопроводить его на войну. Он должен был возглавить войска в сражении.

Но король был мертв и запихнут в платяной шкаф.

И Люси была в теле Лю Синь, скрывавшейся в его личных палатах. Если бы они нашли ее здесь одну…

— Король Шэнг. — Тяжелые удары отозвались эхом по всей комнате. — Мы ждем ваших приказов.

Люси стоял на месте, очень замерзшая в шелковой одежде Лю Синь. Не было никакого Короля Шэнга. Его самоубийство оставило династию без короля, храмы без первосвященника и армию без генерала, прямо перед сражением, чтобы поддержать династию.

— Говори о несвоевременном цареубийстве, — сказал Билл.

— Что мне делать? — Люси вернулась обратно к шкафу в драконах, морщась, когда она взглянула на короля. Его шея была согнута под неестественным углом, и кровь на его груди была засохшей ржаво-коричневой. Лю Синь ненавидела царя, когда он был жив. Люси знала теперь, что ее слезы не были слезами печали, это были слезы страха за то, что станет с ее любовью, Дэ.

Еще три недели назад Лю Синь жила на ферме по выращиванию проса ее семьи на берегу реки Хуан. Проходя через долину реки на его блестящей колеснице, однажды король увидел Лю Синь, возделывающую поле. Он решил, что она предназначена для него. На следующий день двое милиционеров прибыли к ее двери. Ей пришлось оставить свою семью и свой ??дом. Она должна была покинуть Дэ, красивого молодого рыбака из соседней деревни.

Перед вызовом короля Дэ показал Лю Синь, как ловить рыбу, используя пару его любимых бакланов, свободно связывая немного веревки вокруг их шей так, чтобы они могли поймать несколько рыб в рот, но не глотать их. Наблюдая то, как Дэ мягко уговаривал забавных птиц отдать рыбу из их клювов, Лю Синь влюбилась в него. Однако следующим утром она должна была сказать ему прощай. Навсегда.

Или она так думала.

Это был девятнадцатый закат с тех пор, как Лю Синь увидела Дэ, и седьмой закат с тех пор, как она получила свиток из дома с дурными вестями: Дэ и некоторые другие мальчики из соседних ферм убежали, чтобы присоединиться к армии повстанцев, как только услышали, что солдаты короля рыскали в деревнях, ища дезертиров.

С мертвым королем солдаты Шэнга не выказали бы милосердия к Лю Синь, и она никогда не сможет найти Дэ, никогда не воссоединится с Даниэлем.

Если совет короля не узнает, что их король был мертв.

Шкаф был забит красочной, экзотической одеждой, но один объект привлек ее внимание: большой изогнутый шлем. Он был тяжелый, в основном из толстых кожаных ремешков, плотно сшитых вместе. Впереди была гладкая бронзовая пластина с декоративными огнедышащими драконами, вырезанными на металле. Дракон был животным зодиака года рождения короля.

Билл плыл к ней. — Что ты делаешь со шлемом царя?

Люси надела шлем на голову, пряча свои черные волосы внутри него. Затем она открыла другую сторону шкафа, взволнованная и озабоченная тем, что она нашла.

— То же, что сделаю с броней короля, — сказала она, собирая тяжелую путаницу вещей в свои руки. Она надела пару широких кожаных штанов, толстую кожаную тунику, пару кольчужных перчаток, кожаные шлепанцы, которые были, конечно, слишком большими, но что ж она должна будет сделать эту работу, и бронзовую защиту, сделанную из прерывающихся металлических пластин. Тот же самый черный, огнедышащий дракон на шлеме был вышит на переде туники. Было трудно полагать, что любой мог вести войну под весом этой одежды, но Лю Синь знала, что король в действительности не воевал — он только направлял сражения из его военной колесницы.

— Сейчас не время играть в маскарад! — Билл толкнул её когтем. — Ты не можешь в таком виде выйти отсюда.

— Почему нет? Это подходит. Почти. — Она подтянула штаны так, чтобы плотно их подвязать.

Около водного бассейна она нашла мокрое зеркало из полированного олова в бамбуковой рамке. В его отражении лицо Лю Синь было замаскировано массивной бронзовой пластиной шлема. Ее тело выглядело большим и сильным под кожаной броней.

Люси попыталась выйти из платяного шкафа назад в спальню.

— Подожди! — Билл кричал. — Что ты собираешься сказать о короле?

Люси повернулась к Биллу и подняла тяжелый кожаный шлем так, чтобы он мог видеть ее глаза. — Теперь я — король.

Билл мигнул, и на этот раз не предпринял попытки возвращения.

Молния силы росла внутри Люси. Маскируя себя как командующего вооруженными силами, она точно поняла, что сделает Лю Синь. Как рядовой, конечно, Дэ был бы на линиях фронта в этом сражении. И она собиралась найти его.

В дверь снова постучали. — Король Шэнг, армия Джоу надвигается. Мы вынуждены просить Вашего присутствия!

— Мне кажется, что кто-то говорит с вами, король Шэнг. — Голос Билла изменился. Он стал глубоким и колючим с таким сильным эхом по комнате, что Люси вздрогнула, но она не обернулась, чтобы посмотреть на него. Она отодвинула тяжелые бронзовые ручки и открыла толстую дверь из бамбука.

Три мужчины в ярких красно-желтых военных одеждах приветствовали ее с тревогой. Немедленно Люси признала трех самых близких консультантов короля: Ху, с крошечными зубами и суженными, пожелтевшими глазами. Чуи, самый высокий, с широкими плечами и широко посаженными глазами. Хуань, самый молодой и самый добрый из совета.

— Король уже одет для войны, — сказал Хуань, всматриваясь за спиной Люси в пустую палату насмешливо. — Король выглядит… как то иначе.

Люси замерзла. Что сказать? Она никогда не слышала голос мертвого короля, и она была исключительно плоха в олицетворениях.

— Да. — Ху согласился с Хуанем. — Хорошо отдохнувшим.

После глубокого, подавленного вздоха Люси кивнула натянуто, осторожно, чтобы не сбросить шлем, падающий с ее головы.

Жестами трое мужчин пригласили короля-Люси спуститься в мраморный зал. Хуань и Ху сопровождали её и низкими голосами бормотали об удручающем состоянии морали среди солдат. Куй шел непосредственно позади, и из-за этого она чувствовала себя некомфортно.

Во дворце были высокие остроконечные потолки, всё белое, блестящее, тот же самый нефрит и статуи оникса на каждом шагу, те же зеркала в бамбуковой рамке на каждой стене. Когда наконец они пересекли последний порог и ступили в серое утро, Люси увидела красную деревянную колесницу вдалеке, и у неё подогнулись колени.

Она должна была найти Даниэля в этой жизни, но вход в сражение пугал ее.

В колеснице члены совета короля поклонились и поцеловали ее рукавицу. Она была благодарна за бронированные перчатки, но отступила быстро, боясь, что ее рука могла бы выдать ее. Хуань вручил ей длинное копье с деревянной ручкой и кривым шипом несколько дюймов ниже острия. — Ваша алебарда, Ваше Величество.

Она чуть не упустила тяжелую вещь.

— Они отвезут Вас к линии фронта, — сказал он. — Мы будем следовать сзади, и Вас также будет встречать конница.

Люси повернулась к колеснице. Это была в основном деревянная платформа на длинной оси, соединяющей два больших деревянных колеса, запряженные двумя огромными черными лошадями. Салон был сделан из блестящего лакированного красного дерева и имел достаточно пространство приблизительно для трех человек, чтобы сидеть или стоять. Кожаный тент и занавески могли быть удалены во время сражения, но пока они висели, давая пассажиру некоторую частную жизнь.

Люси взобралась наверх, прошла через занавески и села. Пол был покрыт шкурами тигров. Возница с тонкими усами взял вожжи, и другой солдат с опущенными глазами и боевым топором взобрался, чтобы стоять сбоку. От удара кнута лошади рванули в галоп, и она почувствовала, что колеса под ней начали поворачиваться.

Когда они проезжали мимо высоких, строгих ворот дворца, лучи солнца прорезались через туман на большие поля зеленых сельскохозяйственных угодий на западе. Земля была красива, но Люси была слишком возбуждена, чтобы оценить ее.

— Билл, — прошептала она. — Помоги?

Нет ответа. — Билл?

Она посмотрела из-за занавесок, но это только привлекло внимание солдата с опущенными глазами, который, видимо, был телохранителем короля во время поездки. — Ваше Величество, пожалуйста, для Вашей же безопасности, я должен настоять. — Он показывал Люси, что нужно уйти.

Люси застонала и прислонилась к обитому боку колесницы. Мощёные улицы города, должно быть, уже закончились, поскольку дорога стала невероятно ухабистой. Люс сбросило с места, она почувствовала себя как на деревянных американских горках. Ее пальцы ухватились за шикарный мех шкуры тигра.

Билл не хотел, чтобы она делала это. Наверное, он преподавал ей урок, исчезнув теперь, когда она больше всего нуждалась в его помощи?

Ее колени тряслись от каждого толчка на дороге. У нее не было абсолютно никаких идей, как найти Дэ. Если охранники короля даже не позволили ей заглянуть за занавеску, как они позволят ей приблизиться к линии фронта?

Но потом:

Однажды, тысячи лет назад, само ее прошлое сидело одно в этой колеснице, замаскированное как покойный король. Люси могла чувствовать это — даже если бы она не соединилась с телом, то Лю Синь всё равно была бы здесь прямо сейчас.

Без помощи одной странной злобной горгульи. И, что еще более важно, без всего знания, что Люси до сих пор накапливала в ее поисках. Она видела необузданную славу Даниэля в Чичен Ица. Она засвидетельствовала и наконец поняла глубины его проклятия в Лондоне. Она видела, что он прошел от самоубийства в Тибете к спасению ее от ужасной жизни в Версале. Она наблюдала, что он засыпал от боли из-за ее смерти в Пруссии, как будто он был зачарован. Она видела, что он влюбился в нее, даже когда она была сопливой и незрелой в Хелстоне. Она коснулась шрамов его крыльев в Милане и поняла, от сколького он отказался на Небесах только ради нее. Она видела муку в его глазах, когда он потерял ее в Москве, то же самое страдание опять и опять.

Люси в долгу перед ним, надо найти способ разорвать это проклятье.

Колесницу тряхнуло перед остановкой, и Люси почти сбросило с места. Снаружи был слышен громовой цокот лошадиных копыт, что было странно, так как колесница короля останавилась.

Кто-то еще был там.

Люси услышала лязг металла и продолжительный стон огорченного пехотинца. Похоже, что колесницу толкали. Что-то тяжелое билось о землю.

Там что-то сталкивалось, слышалось хрюканье, резкий крик, и ещё удар по земле. Дрожащими руками Люси чуть-чуть раздвинула кожаные занавески и увидела, что солдат с грустными опущенныим глазами лежал на земле в луже крови.

Королевскую колесницу заманили в засаду.

Через занавески перед ней протиснулся один из повстанцев. Иностранный боец поднял свой меч.

Люси не могла помочь себе: Она закричала.

Меч заколебался в воздухе — и затем на Люси нахлынуло теплое чувство, заполнило ее вены, успокаивая ее нервы и замедленяя стук ее сердца.

Боец на колеснице был Дэ.

Кожаный шлем покрывал его чёрные кудрявые волосы до плеч, но его лицо оставалось чудесно открытым. Его фиолетовые глаза выделялись на фоне яркой оливковой кожи. Он выглядел сбитым с толку и полным надежд одновременно. Его меч был в готовности, но он держал его, как будто ощущал, что не должен ударить. Люси быстро сняла шлем с головы и бросила его на сиденье.

Ее темные волосы каскадом хлынули вниз, ее застёжки полностью упали к основанию ее бронзового нагрудника. Ее глаза наполнились слезами.

— Лю Синь? — Дэ крепко схватил её за руки. Его нос задел ее, и она прильнула к его щеке, чувствуя себя в теплоте и безопасности. Казалось, он неспособен перестать улыбаться. Она подняла свою голову и стала целовать красивую линию его губ. Он ответил на ее поцелуй с жадностью, и Люси впитала весь этот замечательный момент, чувствуя вес его тела на себе, желая, чтобы не было такого большого количества тяжелой брони между ними.

— Ты — последний человек, которого я ожидал здесь увидеть, — мягко сказал Дэ.

— Я могу сказать то же самое про тебя, — сказала она. — Что ты здесь делаешь?

— Когда я присоединился к мятежникам Чоу, я поклялся убить короля и вернуть тебя.

— Король больше не имеет значения, — шептала Люси, целуя его щеки, веки и обнимая его за шею.

— Ничто не имеет значения, — сказал Дэ. — Кроме того, что я с тобой.

Люси вспоминала о своём жаре в прошлом в Чичен Ица. Видя его в других жизнях, в местах и временах, которые были так далеко от дома, и всё подтвердило, насколько она любила его. Связь между ними была нерушимой — это было ясно из того, как они смотрели на друг друга, как они могли прочитать мысли друг друга, как каждый давал другому чувствовать себя целым.

Но как она могла забыть проклятье, которым они страдали вечность? И её заданием было разбить его? Она ушла слишком далеко, чтобы забыть, что существуют препятствия все еще на ее пути по-настоящему быть с Дэниэлем.

Каждая жизнь до сих пор преподавала ей что-то. Конечно, эта жизнь должна идти под своим собственным контролем. Если бы только она знала, что искать.

— У нас было обещание, что король придет сюда, чтобы направить войска вниз, — сказал Дэ. — Повстанцы планировали засаду кавалерии короля.

— Они в пути, — сказала Люси, вспомнив инструкции Хуана. — Они будут здесь в любой момент.

Даниэль кивнул. — И когда они доберутся сюда, мятежники будут ожидать, что я буду биться.

Люси вздрогнула. Она дважды уже была с Даниэлем, когда он готовился к сражению, и оба раза это привело к чему-то, что она не хотела видеть опять. — Что я должна делать в то время, как ты…

— Я не собираюсь в бой, Лю Синь.

— Что?

— Это не наша война. И никогда не была нашей. Мы можем остаться и вести бои других людей, или мы можем сделать так, как мы всегда делали и предпочесть друг друга всему остальному. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да, — прошептала она. Лю Синь не знала более глубокое значение слов Дэ, но Люси была почти уверена, что она поняла — что Даниэль любил ее, что она любила его, и что они хотели быть вместе.

— Они не позволят нам уйти легко. Мятежники убьют меня за то, что я дезертировал. — Он заменил шлем на ее голове. — Ты тоже должна будешь бороться, чтобы выйти из этого.

— Что? — Прошептала она. — Я не могу биться. Я едва могу поднять эту вещь, — она указала на алебарду. — Я не могу…

— Да, — сказал он, придавая глубокий смысл одному слову. — Ты можешь.

Повозка наполнилась светом. На мгновение Люси подумала, что это был он, момент, когда ее мир зажжется, когда Лю Синь умрет, когда ее душа будет сослана в тень.

Но этого не происходило. Жар сиял из груди Дэ. Это был жар души Даниэля. Он не был таким же сильным или таким же сияющим, как это было в племени майя, но это было столь захватывающе. Это напомнило Люси жар ее собственной души, когда она сначала увидела Лю Синь. Возможно, она училась действительно видеть мир таким, каким он был. Возможно, наконец, иллюзия отпадала.

— Хорошо, — сказала она, заправляя свои длинные волосы назад в шлем. — Пошли.

Они раскрыли занавески и встали на платформе колесницы. Перед ними повстанческие силы — двадцать человек на лошадях — ждали возле края холма, где-то в пятидесяти футах впереди от места, где была захвачена колесница короля. Они были одеты в простую крестьянскую одежду, коричневые брюки и грубые, грязные рубашки. Их щиты носили знак крысы, символ армии Чоу. Они все смотрели на Дэ в ожидании указаний.

Из долины был слышен грохот копыт сотен лошадей. Люси поняла, что вся армия Шэнга была там, жаждущая крови. Она слышала старую военную песню, которую они пели, она была знакома Лю Синь с тех пор, как она научилась говорить.

И где-то позади них, Люси знала, что Хуан и остальные рядовые царя были на пути к тому, что они думали, будет совещанием и не замечали. Они ехали в кровавую бойню, засаду, а Люси и Даниэль должны были уйти прежде, чем они приедут.

— Следуй за мной, — пробормотал Дэ. — Мы направимся в холмы на запад, как можно дальше от этого сражения, как наши лошади смогут унести нас.

Он освободил одну из лошадей из колесницы и подвел ее к Люси. Лошадь была потрясающей, черной, как уголь, с ромбовидным белым пятном на груди. Дэ помог Люси сесть в седло и подал копье царя в одну руку, а арбалет в другую. Люси никогда прежде даже не прикасалась к арбалету в своей жизни, а Лю Синь использовала только один раз, чтобы отпугнуть рысь от кроватки ее маленькой сестры. Но оружие легко легло в руки Люси, и она знала, что если дело дойдет до того, она сможет выстрелить.

Дэ улыбнулся ее выбору и свистнул своей лошади. Красивая пятнистая кобыла подбежала. Он прыгнул на ее спину.

— Дэ! Что ты делаешь? — встревоженный голос прозвучал от линии лошадей. — Ты должен был убить короля! Не усаживай его на одну из наших лошадей!

— Да! Убить короля! — отозвался хор сердитых голосов.

— Король мертв! — крикнула Люси, заставляя солдат замолчать. Женский голос из под шлема заставил всех их задохнуться. Они стояли замороженными, сомневаясь, поднимать ли их оружие.

Дэ подвел свою лошадь близко к Люси. Он взял ее руки в свои. Они были более теплыми и более сильными, и более обнадеживающими, чем она когда-либо чувствовала.

— Что бы не случилось, я люблю тебя. Наша любовь — все для меня.

— И для меня. — ответила Люси.

Дэ издал боевой клич, и их лошади понеслись в головокружительном темпе. Арбалет почти выскользнул из рук Люси, когда она подалась вперед, чтобы сжать узды.

Тогда мятежники начали кричать. — Предатели!

— Лю Синь! — Голос Дэ был громче самого пронзительного крика, стука копыт самой тяжелой лошади. — Иди! — Он поднял руку высоко, указывая на холмы.

Ее лошадь скакала так быстро, что было трудно что-либо ясно увидеть. Мир проносился в одном ужасающем свисте. Толпа мятежников ринулась за ними, удары копыт их лошадей были столь же громкие как землетрясение, которое длилось вечно.

Пока мятежник не догнал Даниэля с его алебардой, Люси забыла об арбалете в ее руках. Теперь она подняла его легко, все еще неуверенная, как использовать его, зная только, что она убьет любого, кто попытется причинить Даниэлю боль.

Сейчас.

Она выпустила свою стрелу. К ее удивлению, она остановила мятежника убив, сбивая его с его лошади. Он упал в облаке пыли. Она пристально смотрела назад, в ужасе от мертвеца со стрелой, торчащей из его груди, лежащего на земле.

— Продолжай ехать! — крикнул Дэ.

Она с трудом глотала, позволяя ее лошади вести ее. Что-то происходило. Она начала чувствовать себя легче в своем седле, как будто у силы тяжести внезапно было меньше власти над нею, как будто вера Дэ в нее вела ее через все это. Она могла сделать это. Она могла убежать с ним. Она вставила другую стрелу в арбалет, зарядила, и выстрелила снова. Она не стремилась ни к чему, кроме самообороны, но было так много солдат, настигающих ее, что она скоро была почти без стрел. Осталось только две.

— Дэ! — крикнула она.

Он почти полностью встал из его седла, используя топор, чтобы сильно ударить солдата Шэнга. Крылья Дэ не были вытянуты, но они, возможно, все же были — он казался легче воздуха, все же выглядя смертным. Даниэль убил своих противников так чисто, их смерть была мгновенна, так близко к безболезненной, насколько это было возможно.

— Дэ! — крикнула она еще громче.

Он резко обернулся на звук ее голоса. Люси склонилась над седлом, чтобы показать ему ее почти пустой колчан. Он бросил ей крючковатый меч.

Она поймала его за рукоять. Он казался странно естественным в руке. Потом она вспомнила урок фехтования, который она взяла в Береговой линии. В своём ??самом первом бою она победила Лилит, чопорную, жестокую одноклассницу, которая занималась фехтованием всю свою жизнь.

Конечно она могла это сделать снова.

Именно в этот момент воин прыгнул со своей лошади на ее. Внезапный вес заставил ее споткнутся об выступ горы и заставил Люси вскрикнуть, но мгновение спустя, его горло было разрезано, и его тело упало на землю, а лезвие ее меча сияло каплями крови.

Был теплый поток в ее груди. Ее тело гудело. Она наклонилась вперед, понукая свою лошадь к полной скорости, быстрее и быстрее, пока…

Мир стал белым.

Затем почернел.

Наконец она вспыхнула пламенем ярких цветов.

Она подняла руку, чтобы закрыться от света, но он не был вокруг нее. Ее конь по-прежнему скакал под ней. Ее кинжал все еще был зажат в кулак, и до сих пор рубил врагов направо и налево, в горло, в грудь. Враги все еще падали к ее ногам.

Но почему-то Люси больше не была там. Буйство видения напало на ее взгляд, видения, которые, должно быть, принадлежали Лю Синь, а затем некоторые видения, которые не могли принадлежать Лю Синь.

Она видела, что Даниэль навис над нею в его простой одежде крестьянина…, но потом, мгновение спустя, он был с голой грудью с длинными светлыми волосами …, и внезапно он был в шлеме рыцаря, который он поднял, чтобы поцеловать ее губы …, но прежде, чем он сделал это, он изменился в свое настоящее я, Даниэль, которого она оставила в заднем дворе своих родителей в Тандерболте, когда она пошла через время.

Это был Даниэль, она поняла, что она искала его все время. Она достигла его, она назвала его имя, но тогда он изменился снова. И снова. Она видела больше Даниэлей, чем она когда-либо представляла возможным, каждый более великолепный, чем предыдущий. Они стояли друг за другом как огромный аккордеон, каждое изображение его наклонялось и менялось в свете неба позади него. Его нос, линия его подбородка, тон его кожи, форма его губ, все кружилось как в калейдоскопе, меняясь все время. Все менялось кроме его глаз.

Его фиолетовые глаза всегда оставались теми же. Они преследовали ее, скрывая что-то ужасное, что-то, что она не понимала. Что-то, что она не хотела понимать.

Страх?

В видениях страх в глазах Даниэля был настолько сильным, что Люси фактически хотела отвести взгляд от их красоты. Что могло быть таким же сильным, как страх Даниэля?

Было только одно: смерть Люси.

Она смотрела на ее смерти снова и снова и снова. Это было то, что видели глаза Даниила во все времена, как раз перед тем, как ее жизнь сгорала. Она видела этот страх в нем до этого. Она ненавидела его, потому что это всегда означало, что их время кончилось. Она видела его сейчас в каждой из его граней. Страх был с давних времен и народов. Внезапно, она осознала что-то большее:

Он не боялся за нее, не потому, что она шла в темноту другой смерти. Он не боялся, что это могло бы вызвать ее боль.

Даниэль боялся ее.

— Лю Синь! — Его голос донесся до нее с поля боя. Она видела его сквозь дымку видения. Он был единственным, что она видела четко, потому что все остальное вокруг нее было поразительно белым. Все в ней было, тоже. Была ее любовь к Даниэлю сжигающая ее? Возможно это ее собственная страсть разрушала все каждый раз, а не Даниэля?

— Нет! — Его рука протянулась к ней. Но было уже слишком поздно.

Ее голова болела. Она не хотела открывать глаза.

Билл вернулся, пол был прохладный, и Люси была в желанном темном бункере. Водопад, падающий где-то сзади, брызгал на ее горячие щеки.

— Ты в конце концов все там сделала хорошо. — сказал он.

— Не делай такой разочарованный вид. — сказала Люси — Может ты объяснишь, где ты пропадал?

— Не могу. — Билл поджал толстые губы, чтобы показать, что они запечатаны.

— Почему нет?

— Это личное.

— Это из-за Даниэля? — спросила она. — Он мог увидеть тебя, не так ли? И есть какая-то причина, по которой ты не хочешь чтобы он знал, что ты помогаешь мне.

Билл фыркнул. — Мои дела не всегда связаны с тобой, Люси. У меня есть другие вещи, требующие внимания. Кроме того, ты, кажется, довольно независима в последнее время. Возможно, пришло время положить конец нашей маленькой договоренности, твоё обучение закончились. Для чего, черт возьми, я все еще тебе нужен?

Люси был слишком утомлена, чтобы потворствовать ему, и слишком ошеломлена тем, что она только что видела. — Это безнадежно.

Весь гнев оставил Билла как воздух, выпущенный из воздушного шара. — Что ты имеешь в виду?

— Когда я умираю, то это не из-за чего-то, что делает Даниэль. Это — что-то, что происходит во мне. Возможно его любовь производит это, но — это моя ошибка. Это должно быть частью проклятия, только я понятия не имею, что это означает. Все, что я знаю, я видела его взгляд прямо перед тем, как я умираю, он всегда один и тот же.

Он склонил голову. — До сих пор.

— Я делаю его несчастным больше, чем я делаю его счастливым, — сказала она. — Если он еще не отказался от меня, он должен. Я не могу больше делать это с ним.

Она опустила голову на руки.

— Люси? — Билл сел на ее колени. Была странная нежность, которую он показал, когда она впервые встретила его. — Ты хочешь остановить эту бесконечную шараду, чтобы отдохнуть? Ради Даниэля?

Люси посмотрела не него и вытерла глаза. — Ты имеешь в виду, чтобы он не проходил это снова? Есть ли что-то, что я могу сделать?

— Когда ты принимаешь одно из тел своих прошлых я, есть один момент в каждой из твоих жизней, непосредственно перед тем, как ты умираешь, когда твоя душа и эти два тела — раскалываются на прошлое и настоящее отдельно. Это происходит в долю секунды.

Тони Раут x Ivan Reys — Танцуй на костях (премьера 2017)


Похожие статьи.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: