Пересечение реки забвения

Не смогла известная болгарская провидица и целительница Ванга спасти и собственного мужа. Двадцать лет прожили они крепкой семьёй, но в последние годы Митко крепко запил и стал алкоголиком. Когда он умирал, Ванга стояла на коленях у кровати, не вытирая слёз, текущих из слепых глаз. И, приняв последнее дыхание Митко, уснула. А проснувшись, сказала: Я сопроводила его до того места, которое ему уготовано.

Из воспоминаний Красимиры Стояновой, племянницы Ванги

После того, как умершему помогут сформировать новое тело, он оказывается перед лицом не менее сложной задачи под названием форсирование водного рубежа. Проще говоря, ему необходимо преодолеть реку, отделяющую пограничную зону от следующих миров. Большинство из нас, так или иначе слышали о некой реке, отделяющей живое от мёртвого. Если порыться в памяти, на ум приходят воспоминания об Ахероне — мифической реке древней Греции, переправой через которую ведал Харон — грязный, седой и угрюмый старик-перевозчик, голова которого странным образом была повёрнута назад. Согласно легенде, за вполне умеренную плату (один или два обола) он совершал данное путешествие, полностью завершая цикл человеческого существования. Река Ахерон действительно имела свой аналог в древней Греции — это была мелкая, вялотекущая речка с илисто-болотистыми берегами. Однако, к реалиям пограничной области, в пределах которой зависала душа умершего человека, она имела лишь косвенное отношение.

Ахерон, что в переводе с греческого означает — безжизненная, имела ряд параметров, отражённых в её названиях (иногда эти названия понимались как её притоки):

Стикс (?????? (греч.) — преграда, вызывающая отвращение, ненависть и печаль;

Флегетон (???????? (греч.) — огненная;

Коцит (греч.) — гневная, побуждающая к плачу;

Эридан (?????? (греч.) — бурная, опасная;

Алибас (?????? (греч.) — не имеющая жизненных соков;

Лета (???? (греч.) — дарующая забвение.

В древней Индии река, отделяющая пограничную область от райских кущ, называлась Вайтаранu (Не преодолимая). Считалось, что индийская река Ганга, исполненная особой, священной чистоты, по окончанию своего пути перетекает в иной мир, где и становится Вайтаранu, своей прямой противоположностью. И как в этом мире Гангa — символ чистоты и святости, в ином мире Вайтаранu — зловонный поток, полный крови, костей, ногтей, волос, блевотины, испражнений и разной нечисти. Преодоление его для грешников почти неразрешимая задача. Правда, считается, что когда к Вайтаранu подходит праведник, она мгновенно превращается в реку под названием Пушподака Текущая цветами, полной освежающей воды, похожей на нектар.

У русских река, отделяющая пограничную область от райских кущ, носила несколько имён: Лета, Забыть-река, Сион-река-огненная, хотя самым известным является, пожалуй, река Смородина. Само слово — Смородина — достаточно новое, и является окультуренным вариантом слова Смрадина. Именно так в древности у славян называлась река, разделяющая миры. Смрадина, т.е. вонючая, грязная, исполненная нечистот12 . Клятвы именем этой реки считались самыми страшными, ибо, если такая клятва нарушалась, клятвопреступник в будущем не имел никаких реальных шансов преодолеть эту преграду.

Кстати, у тех же древних греков, боги также могли клясться её именем, и если клятва нарушалась — впадали в состояние неподвижности на 9 лет.

Итак, переправа. Основных способов преодоления реки было несколько:

Лодка. Пожалуй, самый известный способ переправы. А потому в лодках хоронили, их пускали по воде и поджигали; насыпали на могильном холме камни таким образом, что они образовывали очертания корабля (Швеция) и т.д.

По мосту. Не менее распространённый способ преодолеть водную преграду. Мусульманский Сират, тонкий как волос и острый как бритва, пройти по которому требовалось в долю секунды. Русский Калинов мост над рекой-Смородиной, охраняемый трёхголовым змеем, который мы знаем ещё из детских сказок. Зороастрийский Чинвато-Пэрэто (мост-разлучитель) через который прекрасная дева переводит достойных за руку на ту сторону. И т.п.

По бревну (маори в Новой Зеландии).

По змее (у гуронов и ирокезов).

По лестнице (у тумлео Новой Гвинеи).

По радуге (Тибет) и др. способы.

Но это всё варианты понятные, хотя бы в силу наглядности. Кроме того, существовали и гораздо менее понятные. За примером давайте снова обратимся к индийскому материалу и посмотрим, как обстояло с переправой через реку забвения у последователей бога Вишну:

Параллельно с приношением пинда родственники посылают умершему разного рода предметы, которые позволят ему завершить путешествие в пограничной зоне. Таких предметов было семь — зонт, сандалии, сиденье, сосуд для воды, одежда, кольцо и сосуд для проведения ритуалов.

Кроме этого, особенно важным считается послать ему вместе с 11-м шариком пинда корову. Ибо корова, в силу своей особой природы, способна помочь человеку переправиться через реку, отделяющую чистилище от миров покоя и забвения. Отсылание производят несколькими способами. Самым известным является приношение в огонь. Корову умерщвляли безболезненным, строго регламентированным образом и в таком виде укладывали на костёр. Полагалось, что если она сгорит, то огонь принял жертву и отправил её по месту адресата.

Заменой возложению на огонь, было дарение коровы священнослужителю. Существовало убеждение, что внутри исполненного святости священника ровно также горит божественный огонь, равный огню настоящего костра. И если священнослужитель принимает что-либо, то данное действие равносильно сжиганию предмета на открытом огне.

Корова является, как говорят вишнуиты, ваханой — ездовым животным божества Вишну. Переправа через реку с помощью коровы гарантирует умершему упокоение в мирах именно этого божества. Если будет пожертвован бык — то умерший окажется в мирах другого божества — Шивы. Если мышь — то в мир Ганещи, если лев — то в миры богини Дурги и т.д. Само слово вахана, происходит от корня вах, т.е. дуть или нести. Посему вахана — это то, что, с одной стороны, перемещает по обе стороны Реки само божество, а с другой — переправляет на ту сторону умершего.

При малейшем нарушении поминальных процедур (совершение оных в неурочное время, неверным способом, не тем родственником, дарение недостойному священнослужителю и т.д.) умерший, в большинстве случаев, лишался либо возможности обрести полноценное новое тело, либо переправиться через реку, разделяющую миры.

Об измерении души

Без стыда и рожи не износишь!

Русская пословица

Можно ли измерить душу? Почему бы и нет? Если что-то существует — оно может быть измерено, разве что способы измерения должны быть особенными. И душа в этом смысле, не исключение и способ её познания, на самом деле, нам хорошо известен — душа измеряется и определяется совестью.

Да-да, именно совестью. Той самой категорией для которой человечество так и не выработало ясного понимания. Термином совесть пользуются все, но какова его практическая ценность, не понятно. Она явно нечто большее, чем наши эмоции, ум или чувство самосохранения. Совесть — это механизм, посредством которого наша душа (или тело вечности) пытается избежать саморазрушения. Совесть — своего рода стопор, который природа даровала человеку, для того чтобы он смог обеспечить себе будущее13 .

Что касается размеров или степени готовности нашего тела вечности, то оно прямо пропорционально размерам нашей совести или нашего стыда. Если человек живёт и совершает поступки, что называется, по совести, это означает, что его тело вечности хорошо развито и в случае смерти особых проблем с пересечением Реки не будет. Как говорит народная пословица: Чем чище нонешняя совесть — тем краше будущая повесть.

Кстати, народные верования, по крайней мере, славянские, утверждают, что новое тело уже умершего человека всё-таки можно увидеть вживую. Оно проявляет себя в виде блуждающих огней, явления достаточно широко известного преимущественно в сельской среде. Обычно они видны на окраинах селения, но их можно увидеть и на городских окраинах, чему лично автор был свидетелем не раз, правда, для лицезрения оного нужен ряд условий: ночное или сумрачное время, тишина и, по возможности, полная неподвижность. Особо важным является время года — блуждающие огоньки гораздо лучше видно в ночь перед Рождеством, большие религиозные праздники и в поминальные дни. 13

Особой чертой, своего рода изюминкой, блуждающих огоньков является разный накал свечения. Считается, что грешники (тело вечности которых развито недостаточно хорошо), светятся более тёмным огнём, а люди не столь грешные — более ярким.

В принципе, само понятие разницы накала свечения, отчасти помогает в понимании смысла человеческой жизни. Есть суждение, что этот смысл состоит в том, чтобы совершенствовать себя (т.е. свою совесть) до такой степени, чтобы личный накал свечения достиг степени божественного. В этом случае человек как бы вспыхивает изнутри и сливается с Богом в вечном сиянии.

После пересечения Реки

Однако вернёмся к реке. Мы переправились, и что дальше? Обратите внимание — пересечена не просто река, а Река Забвения. Это значит, что обратной дороги для умершего уже нет. С другой стороны, всё, что осталось сзади, покрыто забвением. Пересечение Реки означает, что для умершего больше не существует ни родственных связей, ни данных обещаний, ни обид, ни долгов, ни множества других вещей, наполняющих сознание живых. На всём этом — печать забвения. Пересёкшего реку больше ничего не связывает с этим миром. Его ожидает новая жизнь или то, что можно под этим подразумевать. Суммарный анализ религиозных систем на эту тему позволяет сделать следующие выводы:

если человек воспринимал себя как одиночку, не связанного узами кровного родства или религиозной принадлежности, ему предстоит следующее перерождение в той энергетической конфигурации, которую он заслужил своей жизнью. Вёл себя как животное — родится животным; жил по человечески — родится человеком. Богоподобный образ жизни подразумевает рождение святым и т.д.

если человек чувствовал себя частью коллектива родственников или религиозной системы, ему предстоит слияние с совокупным телом этой системы. И его дальнейшие перерождения будут зависеть от возможностей системы

Перерождения не избежать ни в каком случае, ибо, ещё раз повторимся, совершенствование возможно только в этом мире. Пока личное свечение не будет доведено до свечения Изначальной Сущности, перерождения будут совершаться одно за другим. Естественно, это лучший вариант. Ибо только таким способом возможно растворение в бесконечной Радости, Знании и Совершенстве.

————————————————————————————

12 Интересно, что растение смородина получила своё название именно из-за особой пахучести её листьев. Один из хороших знакомых, в личной беседе рассказывал автору этой книги, что, обладая тонким видением, не раз наблюдал выход души из тела. Как правило, обнаружению призрачной души предшествовал запах именно чёрной смородины.

13 В принципе, совесть — как термин, для русского языка не точен. Он калька с древнегреческого ???-???????, восходящего к глаголу ???-????, что означает осознание себя. Некогда вместе с церковной греческой культурой этот термин пришёл на наши земли и практически вытеснил два близких к нему по смыслу древнерусских слова стыд и срам.

О брошенных

Зависшие между мирами, предсмертное состояние, поминовение умерших, колядование, закликание авсеня, неупокоенные души

Но что же происходит, когда по каким-то причинам умерший не может упокоиться и получить новое перерождение (тайное убийство, отсутствие отпевания, неверное поминовение и пр.)? Если нечто подобное всё-таки случается, он попадает в весьма затруднительное положение: с одной стороны, не может вернуться в наш мир, с другой — двинуться дальше и пересечь Реку. Образно говоря, умерший зависает между мирами, получая судьбу бесплотного призрака.

Основой основ, в данном случае, является определение состояния души непосредственно перед смертью. Это очень важный вопрос, можно даже сказать, ключевой, когда разговор заходит не только о посмертной судьбе человека, но и прижизненной. Формулируется он следующим образом: Посмертная судьба человека определяется его предсмертным состоянием. Если человек умирал в муках — будет мучаться в ином мире. Сожалел об оставляемом богатстве — окажется возле него. Сумел зафиксировать в сознании образ Господа — в Господе пребудет и по ту сторону и т.д.

Обычная история — девушка покончила свою жизнь самоубийством из-за неразделённой любви. Наиболее часто девушки совершают подобный поступок с двоякой целью: сделать так, чтобы их заметили и прекратить страдания. Они полагают, что ситуация безвыходная и разрешить её может только смерть, которая освободит их от непрекращающейся душевной муки. Однако, мнение сие ошибочно — после смерти боль не прекратится. В каком состоянии духа безвременно усопшая покидает сей замечательный мир — в том она и будет существовать в мире потустороннем. Причём в нашем мире душевная мука со временем рассосалась бы, а в мире ином самоубийца будет пребывать в ней постоянно. И сроков этого постоянно не знает никто — иногда помощи ожидают тысячелетиями…

Поэтому, когда речь заходит о том, чего именно хотят от нас умершие, в первую очередь, конечно, имеются в виду поминовения. Любым способом удовлетворить их потребность в дополнительной энергии извне. Помянуть, и если не сформировать, то хотя бы дать пропитание их убогим телам. Способов поминаний множество.

К примеру, у молдаван с этой целью строили мосты. Эти мосты имели имена тех, кто их строил или тех, кто давал деньги на их постройку, а посему считалось хорошим тоном, взойдя на этот мост, помянуть добрым словом его создателя.

В Белоруссии, на следующий день после поминок по умершей женщине, ещё в конце 19-го века делали кладку — мостик через топкое или мокрое место, ручей или ров. Для этого рубили сосну, обтёсывали, вырезали на ней дату смерти и изображение человеческой ступни. Затем все садились на это бревно и ещё раз поминали умершую. Позже, каждый, проходя по этому мостику, читал молитву за упокой души той, в чью память положена кладка.

С целью помина души строили храмы, основывали богоугодные заведения, сажали сады, открывали больницы и т.д.

Для кормления зависших в пограничном пространстве душ, в народной традиции существовали и другие способы — в частности, так называемые обходные обряды: колядование, закликание авсеня, приходы полазника, хождение лазарок, пеперуды и т.д. В них живые люди в образе голодных духов (предпочтительно дети в возрасте до полового созревания, нищие, убогие) ходили по дворам. Польза была троякая: приход ряженых давал дому магическую защиту, детям или убогим доставались вкусноты и сладости, а духам, роль которых они играли, внутреннее содержание этих даров. Ныне большинство подобных обрядов основательно подзабыто, но многие знают о них из фильмов, где воспроизводится американский праздник Hаlloween.

Брошенных, конечно же, можно понять. Они просят о немногом — помочь доработать тела и перейти Реку. Просят и наталкиваются не столько на стену непонимания, сколько на отсутствие у живых возможности для оказания помощи. Из-за разности вероисповеданий, незнания личных секретных имён и еще по целому ряду причин, окружающие часто просто не способны что-либо сделать для ушедшего.

Самое простое, чем живые могут помочь неупокоенным умершим — не пропустить возможность покормить их в особые поминальные дни, когда происходит смыкание миров. Правда, одного только этого действия недостаточно. Потому-то периодически и возникает вынужденная необходимость приспосабливаться, дабы избегнуть назойливого внимания зависших между мирами. Особенно сложно, когда у мертвяка есть ключик к некоторым категориям живых. В первую очередь это родственники, ибо умерший знает родовой генетический код. Кроме того, тонкой, но неразрывной ниточкой последнего удара с убитым всегда связан убийца.

Конечно же, и родственники, и убийца имеют определённые возможности избежать домогательств с той стороны. Для родственников существуют защитные обряды разделения, отделяющие живых от умершего. Убийцу может защищать система, внутри которой он находится. Существуют магические практики избегания, переключения внимания и прочее. Однако, всё это действенно до поры — до времени. Убитый будет терпеливо ждать, пока защита не ослабнет по той или иной причине — у него нет иного выхода. И как только это случится — отольются кошке мышкины слёзки! Убитый возьмёт своё и с убийцы, и с его потомства. А пока умерший или убитый не упокоен, он будет всячески изводить всех, кто не проявил должной бдительности и попал ему под горячую руку даже случайно.

Кстати, кроме не успокоенных душ непосредственно людей, существуют и иные неуспокоенные души.

В Японии, где наличие души признаётся за абсолютно любой частичкой мироздания, обряду успокоения души подлежит буквально всё. На японском кладбище можно наткнуться на обелиск с надгробной надписью: Термиты — спите спокойно. Такая могила является собственностью фирмы, выпускающей эффективное химическое средство для уничтожения насекомых. Японцы считают, что лучше сегодня потратиться на сооружение подобной могилы, тем самым успокоив, насколько возможно, невинноубиенные души, чем получить от них вполне реальные неприятности в будущем.

В предыдущей книге мы рассматривали различные варианты происходящего с убийцами и убитыми в ситуациях кровной мести, самоубийства, эвтаназии и т.д. Настал черед выяснить, что же происходит с другими категориями людей, имеющих отношение к убийству, а именно — с воинами и палачами. Как в их среде воспринимается факт пересечения границы миров, какие формы действия они выбирают и как они заботятся о собственной безопасности.

Подробнее на подобные темы см. Зависшие между мирами: самоубийство, кровная месть и эвтаназия

Смерть и воинская традиция. Часть вторая. Воины и палачи

Воины и палачи

Война объявленная и необъявленная

Объявление войны, последствия необъявленной войны, разновидности палачей, обязанности палачей, Упуаут — открыватель пути, первый боец Озириса, Вальхалла — чертоги героев, Валькирии — служительницы Одина, Апсарасы — служительницы Индры, Вайкунтх — чертоги героев Индры, правила жертвоприношения, жертвование жизнью, Ясукуни — небесный храм воинов-героев

Общеизвестная информация о воинах, казалось бы, ничего общего не имеет с обустройством, каких бы то ни было посмертных путешествий. Действительно: воин сражается с противником и, при удачном стечении обстоятельств, лишает того жизни. Вроде бы, уже знакомый алгоритм по принципу убийца-убитый. Но в данном случае нас поджидает маленькая неожиданность. Ибо никакого путешествия воин, отнявший жизнь у противника, устраивать не обязан! Убийца обязан, а воин — нет. И это притом, что для убитого данное путешествие остаётся обязательным! Казалось бы, налицо противоречие.

Разобраться с ним поможет текст СовИнформБюро, зачитанный по радио диктором Левитаном в первый день нападения гитлеровской Германии на Советский Союз: Сегодня, ровно в 4 часа, без объявления войны войска гитлеровской Германии вероломно напали на нашу страну. …. Обратим внимание на маленькое уточнение — без объявления войны. Не правда ли, несколько театрально? К чему этот анахронизм? Разве нельзя напасть без объявления войны, ведь это же гораздо выгоднее? Согласно современным воинским препозициям, фактор внезапности — прописная истина для всех, кто задумал наступление. Но, выясняется, что подобная истина прописана именно в недрах так называемого развитого общества. В обществах же не развитых, т.е. не вкусивших отравленного яблока цивилизации, властвуют совершенно другие законы. С точки зрения традиционной культуры, нападать без объявления войны категорически нельзя. И причина этому такова: Если война официально объявлена — значит, с этого момента она находится под контролем Бога войны.

Отныне именно он будет тем лицом, в чьи непосредственные обязанности входит контроль за процессом перевода убиенных душ через так называемую, в традиции русичей, Забыть-реку.

К примеру, у римлян началом военных действий считалось открытие ворот храма двуликого Януса. Это действие символизировало приход Марса — божества войны. И до той поры, пока ворота не закрывались, Марс курировал официально объявленные военные конфликты. У валлийских кельтов души погибших героев ( в частности, небезызвестного короля Артура) к себе на остров Аваллон собирал Гвин ап Нудд.

Правда, как сообщают легенды, бог войны лично занимался чем-то подобным не часто. Только когда погибал великий воин или великий человек, довольный подвигом героя, бог войны сам провожал его в лучшие миры. Так, к примеру, поступал древнеегипетский бог-волк Упуаут (Открыватель пути), чьё изображение неизменно выносилось перед выходом фараона на войну. Первый боец Осириса лично собирал истинных воинов в своё небесное логово, отображением которого на территории Древнего Египта был город Сиут (греч. Ликополь — город Волка). Всех же остальных воинов, погибших, но не проявивших особенного героизма, сопровождали его слуги и приближённые.

У древних скандинавов этим, в частности, занимались валькирии, служительницы бога войны Одина. Непосредственно они переносили души воинов в светлые чертоги героев — Вальхаллу. У мусульман подобные функции выполняют гурии. Раджпуты Индии верили, что отлетающую душу прямо на поле боя подхватывают апсарасы, служительницы бога Индры. Мгновенно перемещая души павших в райские кущи, они разделяли затем с умершими и пиршества, и брачное ложе.

Понимание этого момента в древней Индии было настолько глубоким, что даже совершение похоронного обряда, для героически погибшего воина, далеко не всегда считалось обязательным. Индра сам заботился обо всем, а апсарасы прекрасно знали и исполняли возложенные на них обязанности14 .

Стоит упомянуть, что данная процедура распространялась лишь на тех, кто пал смертью, достойной героя, кто до конца исполнил свой долг. На воинов, убитых в бегстве, нарушивших приказ, использовавших недозволенные приемы и прочих, недостойно ведущих себя в сражении, данная привилегия не распространялась. А раз так, то для этой категории погибших весь комплекс похоронно-поминальных процедур являлся обязательным.

Все перечисленное справедливо для случаев, когда война объявлялась официально. Если же этого не происходило, воинское божество никак не могло в ней участвовать. Точнее, не имело возможности полноценно исполнять свои функции, в частности — переводить убиенные души на ту сторону реки, гарантируя им состояние покоя. В результате, погибшие воины, не захороненные должным образом, что называется, зависали между мирами, со всеми вытекающими отсюда последствиями. То есть, зависали непосредственно над тем, кто отдал приказ на их уничтожение.

Военачальники и воины

Если же устрашённого врагами и бегущего с поля боя,

убивают враги, то он принимает на себя всякий грех

военачальника, каков бы он ни был.

Какие бы добрые дела он ни делал раньше,

если он бежал в сражении, то все его заслуги

от делания добрых дел переходят к его начальнику.

Манава Дхарма Щастра

Воин закрыл командира собственным телом и погиб. Капитан корабля приказал подчинённым перебраться в шлюпки, а сам погиб вместе с тонущим судном. Командир приказал своим бойцам уходить, а сам остался прикрывать их отступление. Подобные эпизоды в человеческой истории достаточно часты. Воин, гибнущий за командира и командир, гибнущий за воинов — две грани одного и того же клинка… Во многом, такие примеры схожи. Но есть и различия.

Если отбросить эмоции, анализ примеров воинского героизма с неизбежной прагматичностью упирается в единственный вопрос: Зачем? Зачем воину спасать собственного командира? Или зачем одному воину спасать другого, следуя общеизвестной поговорке: Сам погибай, а товарища выручай? Неужто самопожертвование подразумевает некую практическую выгоду? Оказывается, подразумевает.

Если бы нас учили верно, то из школьной программы, кроме представления о пестиках и тычинках, мы вынесли хотя бы общую информацию о правилах и принципах жертвоприношения. С долями и семядолями большинство из нас после школы не встретится никогда, чего совсем не скажешь о законах жертвенности, столкнуться с которыми в жизни предстоит каждому. А они укладываются всего в одну фразу:

В случае правильно исполненного жертвоприношения, приносимое в жертву обретает в следующем рождении гораздо более счастливую судьбу, чем оно могло бы иметь в этом.

Данное правило распространяется и на растения, и на животных, и на людей. Не удивительно, что подвиг воина, отдавшего за товарища жизнь, подсознательно воспринимается окружающими поступком, исполненным силы и красоты. Этот воин, как минимум, обретает более счастливую судьбу в следующем рождении. И, как максимум — достойное место среди героев в лучших воинских мирах.

Несколько иначе складывается ситуация, когда воин спасает жизнь командиру. Жертвуя собственной жизнью, такой воин автоматически вступает в ряды его вечных спутников. Когда же наступает время расстаться с жизнью уже командиру, все его достойно погибшие подчинённые присоединяются к нему по ту сторону зеркального стекла. Это особенно важно, если военачальник погибает достойным образом. Тогда его личный героизм, помноженный на героизм подчинённых, вознесёт их на достойное место среди братства героев, наполняющих пиршественные чаши в Вайкунтхе или Вальхалле. Кроме того, совместно проявленный героизм позволит им обрести высокое и счастливое рождение в следующей жизни.

Обычай отдавать жизнь за своего военачальника близок достаточно известному индийскому обряду сати — обряду добродетельной жены, сподвижницы собственного мужа. Когда у женщины, исповедующей индуизм, умирает муж, судьба даёт ей шанс на совершение исключительно важного поступка. Она может взойти на его погребальный костёр, взять в руки его голову (или его головной убор) и в таком виде заживо сгореть в очистительном пламени. Индуистская традиция утверждает, что в этом случае она сжигает все кармы (прегрешения) как свои, так и своего мужа. Это, в свою очередь, позволяет ей объединиться с ним в одно и раствориться в вечности.

Обратившись к собственным истокам, вспомним, о русской традиции возведения храмов. Считалось, что храмоустроители сумеют не только добраться до Бога сами, но и помочь в этом стольким братьям и сестрам по вере, скольких сможет вместить внутреннее помещение храма. Решающим фактором, безусловно, явиться их вера, отрешенность и решимость, но что касается количества — это будут все, кто зримо и незримо смогли войти и разместиться под куполом.

Подобные суждения особым образом проявляют взаимоотношения командира и подчинённых. В некотором роде, воинское подразделение — тот же храм, если таковым его выстраивает командир. Если он воспринимает свою деятельность как воинское жертвоприношение, до своего конца выдерживает все её требования — он, без сомнения, отправляется в высшие воинские миры. И тогда туда же отправятся все подчинённые, геройски разделившие его участь.

Несколько по иному рассматривали эту ситуацию японцы. Согласно их утверждениям, воин, погибший раньше, получал в небесном храме Ясукуни более высокое положение, чем последующие воины. Во время второй мировой войны командиры отрядов японских камикадзе должны были идти на смерть самыми последними. В связи с этим, их подчинённые беззлобно подтрунивали над своими командирами, говоря, что так как те совершат свой подвиг позже, то, соответственно, позже попадут и в небесный храм. А раз так — то роли поменяются и в Ясукуни им достанется лишь роль дежурных по столовой и дневальных по казарме.

————————————————————————————

14 Хотя сам похоронный обряд, включая погребальный костер для героя, мог и проводиться. Он был нужен не столько для воина, сколько для его жен и наложниц, не желавших ужасного положения вдовы. Жены, взойдя на костер, могли полностью искупить все грехи своего мужа и объединиться с ним в лучших местах потустороннего мира. Наложницы могли лишь соединиться в том месте иного мира, которое заслужил их господин. Сжечь его и свои грехи и таким образом улучшить своё послесмертное состояние им не позволяло отсутствие бракосочетания, заключённого на небесах.

Воинская слава.

Зачем поют славу, слава и известность — понятия антиподы, ценность славы,

обряд слава в народной традиции, подвиг генерала Пайари, воинские погребения,

битва при Аргенузах, практика непогребения героев среди американских индейцев, судьбы бёрсерков

Знай же, Фер Диад, — сказал Кухулин, — что не пристало

тебе выходить на сражение со мной из-за вражды и раздора,

затеянных против меня Медб и Айлилем. Каждый, кто был здесь,

погиб без успеха и славы. Так, без успеха и славы, погибнешь и ты.

Похищение быка из Куальнге

Воспетая в преданиях минувших дней, предмет исследования в литературе современности. Ради неё воины совершают немыслимые подвиги, преодолевают непреодолимые препятствия, претерпевают жуткие мучения. Жертвуют собственной жизнью — всё ради неё, ради славы. К славе стремились и стремятся многие, причём далеко не всё стараются использовать для этого стезю доблести и мужества.

Слава, как термин, несёт на себе устойчивый оттенок двойственности. С одной стороны, её можно рассматривать как результат подвига, с другой — искушений, поскольку обычно сопровождается она почётом и материальными благами. В силу этого понятие слава настолько обесценилось, что в среде , так называемых, порядочных людей считается неприличным к ней даже стремиться. Вот что, к примеру, писала поэтесса А.Ахматова на смерть Б.Пастернака:

Здесь всё принадлежит тебе по праву.

Висят кругом дремучие дожди,

Отдай другим игрушку мира — Славу,

Иди домой и ничего не жди

Упрощение понятия слава породило серьёзное искажение его смысла. В связи с этим современному человеку взаимообмен жизнь — за славу кажется весьма неравноценным. Он прекрасно понимает воинский риск за деньги, контрибуции, страховые выплаты, пенсионное обеспечение, и, конечно же, за любовь! И не понимает, почему воины древности предпочитали сражаться за какую-то эфемерную категорию. Да, существует кодекс воинской чести, романтика и всё такое. Однако, разве все это, слава, в том числе, — не просто поэтическая метафора. Разве стоит из-за неё совершать пусть прекрасные, но безумства?

Рассуждая о ценности славы, мы часто оказываемся в ловушке собственной неточности. К примеру, сегодня для многих слава и известность, несмотря на их явную корневую несхожесть, практически синонимы. Между тем, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы открыть одну из славянских энциклопедий и прочитать, что слава в народной традиции — прежде всего обряд, совершаемый потомками по отношению к предкам. И славить можно лишь тех, кто уже умер, кто благодаря величию своего подвига, уже поднялся в лучшие миры. А если человек совершал подвиг и оставался при этом жив, петь ему славу было бессмысленно. К примеру,

Во время зимней войны 1939-1940 годов случилось так, что финский генерал Пайари должен был в одиночку оборонять позиции от наступающих русских танков. А в распоряжении у него была всего одна, лишённая прицела и ударно-спускового механизма, трофейная русская пушка. Не смотря на это и рвущиеся вокруг снаряды, Пайари удерживал позиции в течении всего светового дня. Он наводил пушку через ствол, а выстрел производил ударом топора по затвору. В результате противник был остановлен, а на поле боя дымились три из четырёх советских танков.

Характеризуя этот эпизод, можно сказать, что генерал Пайари своим блистательным поведением заслужил известность и почёт, но не славу. А вот если бы он во время во время боя погиб, то было бы верным утверждать, что он влился в ряды воинов Вальхаллы. В этом случае воспевать ему славу было бы вполне уместно. Подобное воспевание — своего рода, пища для пребывающих в мирах героев. (Таких источников питания несколько, наши славословия — один из них).

Именно поэтому, с точки зрения сугубо практической, взыскующие славы герои никогда не проигрывают. Они совершают подвиги для нас, а мы поём славу им. Таковы правила взаимообмена, установленные мирозданием. Кого-то, возможно, покоробит столь утилитарный подход к понятиям, о которых принято говорить возвышенно и патетически — пусть их! Для нас более важным является осознание того, что никто не гибнет незамеченным. В болотах или пустыне, в условиях всеобщей паники или безнадёжной атаки, от раны в госпитале или с вывернутыми кишками на передовой — любой солдат, честно исполнивший свой долг, обретёт достойное место в воинских мирах. По заслугам получит каждый — боги войны всё видят и не делают исключений.

О воинских погребениях

Для воина, погибшего в соответствии со своим

предназначением и не опустившего в сражении меча — тут

же само собой совершается жертвоприношение,

а также очищение, таково правило.

Манава Дхарма Шастра 5,98

Для некоторых категорий умерших задачи обретения нового тела и преодоления Реки Забвения могут быть решены совершенно особым способом. В первую очередь это касается воинов. Именно их жизненный путь предполагает весьма специфическое завершение.

Доводилось ли вам слышать, что иногда павших воинов не погребали? Просто оставляли на поле боя. Причём, не всех, лишь некоторых (что выглядит достаточно странным), поскольку остальных погибших участников того же сражения погребали, как и положено. Казалось бы, святотатство! Но это действительно иногда случалось, в частности, в древней Индии. Упоминаний о такой практике воинских погребений осталось немного и вряд-ли большинству из читающих доводилось о ней слышать. Скорее, наоборот, нам гораздо более известны примеры обратного свойства:

Так, в частности, в 406 году до н.э. афиняне приговорили к смерти своих полководцев выигравших битву при Аргенузах. Казалось бы, за что можно предать смерти победителей? Да-да, именно за это — они не захоронили тела погибших воинов. Не помогло и веское оправдание — сразу после сражения разразилась сильная буря. Мнения афинян не смягчились, полководцы были безжалостно казнены.

В принципе, логика афинян понятна. Согласно закону, тела погибших должны быть преданы земле и нарушившие его должны уйти в эту з

НА КАМАЗЕ ПО МОСТУ ЧЕРЕЗ ВИТИМ


Похожие статьи.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: