Коковкин В.П.
К Андре де Хельмонт. За чертой горизонта: Роман /Х.: Мачулин, 2015. – 272 с.
ISBN
Это вторая книга о юном некромаге Андре де Хельмонте. Эта история произошла с мальчиком сразу после приключений в Ином мире, когда Андре одержал победу над повелителем демонов и вернул маму…
Бейн знакомится с Андре, — загадочным мальчиком, живущим в маяке на побережье.
С каждым днем их дружба становится все крепче. Друг в друге они находят хорошую поддержку и понимание. Спустя время Андре открывает Бейну свою тайну, с которой он пришел в мир мертвых…
ISBN УДК
ББК
К
Андре де Хельмонт
© 2016 Владимир Коковкин
© Художественное
оформлениеVladLion, 2016
Посвящаю братухе Андрею,
которому смешны те же глупости,
что и мне.
Ты славный парень
Иногда я
страшно по нему скучаю.
По его носу «пуговкой».
По его детской
непосредственной улыбке…
Глава 1.
Мир за горизонтом
Некоторые вещи существуют,
даже если их не видно.
Источник неизвестен
Мир Бейна давно стал историей, — холодящей душу, влажной от слез историей, написанной на страницах книги в неприметной обложке с потертыми краями. Можешь верить в то, что эта история была правдой. Можешь не верить. Но все, о чем ты прочтешь здесь, — когда-то произошло на самом деле. Мир Бейна давно стал мертвым.
Так случилось однажды, и так будет продолжаться всегда, до тех пор, пока всемогущее Время не прекратит свой бег.
На городские улицы выпал первый в этом году снег. Все вмиг приобрело девственную чистоту и белоснежность. Ветви деревьев, тротуары, верхушки фонарей, крыши домов, газоны и парки – все укрылось тонким слоем выпавшего сегодня ночью снега. Солнце низко висело над землей и отсвечивало яркими лучами в переливающихся снежинках. Небо казалось грустным, впрочем, как любое зимнее небо. Оно было серым и немым.
Ветра не было. Стоял легкий, в несколько градусов, мороз, что пощипывал щеки и нос и пытался добраться до рук в теплых перчатках и ног — в ботинках, но чего ему никак не удавалось.
Приехав сегодня в городской парк, Андре медленно шел по аллее, сунув руки в карманы, укутанный в теплое пальто. На его голове была светлая вязаная шапка, а на шее – шарф.
Шаги мальчика были медленными и размеренными. Он размышлял, задумчиво глядя в снег под ногами. Тот поскрипывал и искрился. Вдруг Андре решил свернуть с аллеи, и пошел через парк мимо темных стволов спящих деревьев. Иногда попадались темно-зеленые ели, припорошенные, как и остальные деревья, снегом. Некромаг осторожно двигался мимо них, по-прежнему не вынимая рук из карманов. Мороз, казалось, крепчал и начинал прохватывать.
Минуя очередную ель, Андре задел ветку, и посыпался снег, заиграв столбом иголочек в косом утреннем свете. Парк кончался. За ним проходила темная мерзлая дорога, убегающая далеко за склон. Потом показалась ограда из железных прутьев. Двинувшись вдоль нее, Андре оказался перед воротами городского кладбища.
Со скрипом открыв калитку, он ступил на припорошенную снегом дорожку.
Сердце затрепетало, сильнее забившись в груди в предвкушении скорой встречи…
В маленькой комнате, наполненной только светом настольной лампы, за небольшим столом, заваленном листами исписанной бумаги, сидел среднего телосложения мужчина, одетый в спортивные штаны и рубашку с закатанными рукавами. Волосы на его голове были растрепаны после сна. Мужчина писал в небольшом альбоме, — очень сосредоточенный и собранный. Он работал, быстро занося мысли на белую бумагу, словно боялся что-то забыть или упустить.
Давно уже вот так среди ночи Джек просыпался с криком, будто увидел кошмар, и начинал писать. Что это было: пробуждение вдохновения, толчок или невиданная боль, которая теперь стала неотъемлемой частью Джека, всей его сущностью?
Воспоминания наваливались, словно снежная лавина, — вмиг, моментально и без предупреждения. Джек сдавался в их плен. Он даже не пробовал бороться с ними. Он и не хотел бороться. Потому что воспоминания, — это все, что осталось у него. Он потерял прошлую жизнь, что была счастливой; жизнь, к которой он пробивал путь сквозь тернии, разрывал собственными руками крепкие ветки зарослей, что вырастали перед ним, и шел дальше, к своей цели. Джек получил все, к чему шел: любящую жену, которая родила ему прекрасного сына; большой дом, который построил вдали от города; купил шикарный автомобиль, о котором всегда мечтал, и помирился с отцом, на которого был долгое время обижен…
У Джека было все, к чему он стремился. А что осталось теперь?
Теперь остались только воспоминания, которые раз за разом тревожили его и днем, и ночью, прогоняя сон и заставляя писать. Что-то таинственное и загадочное было в этом хобби. Мальчиком он любил выдумывать интересные истории и записывать их в небольшой блокнот, который ему подарила мама.
Когда маленький Джек вырос, хобби осталось только хобби. Взрослая жизнь заставила его пересмотреть свои ценности и сделать выбор.
Теперь все исчезло. Остались только боль, грусть, горечь потери и… пустота.
Утро было еще далеко, а воспоминания – совсем близко. Джек вытер вспотевший лоб и посмотрел в темный угол комнаты. Почему он здесь? Почему его нынешним жильем стала эта темная, влажная квартирка? Почему жизнь так поступила с ним?!
Перед глазами Джека снова задвигались образы, и он вернулся к альбому. Он еле успевал заносить все на бумагу. Уставший и вспотевший от духоты, что словно навсегда поселилась в его новом доме, Джек неустанно писал, писал и писал…
И внезапно замер. Воспоминания отступили, будто волны в море. Отступили, чтобы вернуться и ударить с еще большей силой. Но пока их не было, Джек затаил дыхание. Он видел странный мир, что словно расцветал в его воображении. Джек боялся моргнуть, чтобы не испугать прекрасное видение…
Среди бескрайних холмов, что плавно перерастали в высокие снежные горы, раскинулось необъятное пространство желтых ромашек. По их пушистым цветочным головкам иногда пробегал ветер, нарушая тысячелетний покой и быстро устремляясь в небо, словно юркая ласточка.
Роскошные зелено-желтые луга, густые дремучие леса и искрящиеся ручьи, — все это великолепие существовало в невероятном мире буйных цветов и оттенков, в мире воображения и вечного детства.
Голубые небеса казались бездонной чашей, опрокинутой на это великолепие. На дне перевернутой чаши собрались маленькие, еле заметные пушистые облака. Они быстро сближались и как будто обнимали друг друга, становясь все больше и больше, грозя превратиться в темные дождевые тучи.
Солнца не было видно, но его свет и приятное тепло ощущалось на теле легкими прикосновениями. Воздух был чист и прозрачен, как весной, наполнен ароматами, принесенными с морского побережья, и непрерывным жужжанием диких пчел.
Взгляд пробежал по всей этой красоте еще раз и остановился на склоне одного из холмов. Прикрыв ладонью глаза от яркого света, можно было различить маленький домик, который почти не виден между зарослями сердолика и дикого винограда. Словно коричневая коробка, позабытая в высокой траве какой-нибудь девочкой, домик врос в землю, припал к ней низкими провалами окон. Раньше он служил пристанищем для заблудившихся в мире за горизонтом душ. Но и они вскоре покинули его. Интересно, живет ли кто-то в домике теперь?
Таинственную тишину, наполненную только легкими порывами ветра и гулом пчел, нарушали шорохи. Это было слышно скользящее прикосновение желтых лепестков о гладкую кожу мелькающих босых ног. Маленький одинокий странник среди бескрайнего океана цветов. Он быстро бежал по холмам, иногда касаясь кончиками пальцев цветочных головок.
Мальчик был красив, невероятно красив. У него были огромные голубые глаза, что светились чистотой и невинностью, слегка пухлые, румяные от бега, щеки, и сам он был весь чистый и аккуратный. Да, он был красив. Впрочем, в этом месте все было красиво, потому что это особенное место. Его нет ни на одной карте в мире и ни на одном глобусе его невозможно отыскать. Но оно существовало. Место это чудесное, иногда по-хорошему сумасшедшее, невероятное, грандиозное.
У бегущего по цветочному полю мальчика своя история жизни. У каждого есть своя история, но у этого ребенка она особенная и отличается от всех прочих. Жизнь любого человека словно большая книга, что состоит из глав. Жизнь этого мальчика похожа на тонкую книжку в мягкой обложке. Но обложка не важна. Важна история, написанная на ее страницах, и эта история трогает за самую душу.
Поле казалось бескрайним, но мальчик не страшился этого. Он неустанно бежал вперед, слегка подгоняемый свежим ветром.
Вот маленький странник остановился в тени одиноко растущего посреди желтого поля дуба. Его раскидистые ветки бросали на землю много нежной прохлады. Листья чуть шелестели, перешептываясь.
Мальчик прикоснулся к грубой коре, провел рукой по стволу и отнял пальцы. Ему вспомнился старый сад, что рос недалеко от дома. О, этот сад – дивное место! Приходя туда, мальчик словно попадал в сказку. Он оставался там совершенно один, — вокруг были только птицы и природа. Ложась в траву под большой яблоней и наслаждаясь невероятным вкусом плода, он глядел сквозь просветы в кроне на небо.
Именно в такие моменты к мальчику приходили ангелы. Они были похожи на скопление света, облаков и золотых искр. Их голоса были звонки, как хрусталь, и приятны слуху. Часами мальчик слушал их. Ангелы говорили ему про удивительное место «между небом и землей», место, где свершаются все самые необыкновенные желания… Но место это безвозвратное. Все, кто попадает туда, не могут вернуться назад. «Куда вернуться?!» — спрашивал тогда мальчик. «В мир живых…»
Замолчав, ангелы давали мальчику время подумать. Он спросил потом, что это место, наверное, рай… Создания из света и искр закачали головами: «Нет, это не рай…»
В мире много непознанного и непонятного. Мальчик думал над этим.
В следующие разы ангелы пели. Удивительные мелодии лились из их уст, наполняя всего мальчика, и он был счастлив, безумно счастлив, слушая пение ангелов.
Теперь мальчик понял, о каком месте говорили посланники небес. Он попал в это место. Он помнит все до этого момента, как оказался здесь…
Мысли были распуганы грохотом грома, что прокатился по небу далеко за горами. Свет внезапно померк. Стало прохладно.
Мальчик вышел из-под дерева и поспешил к домику – там он мог укрыться от дождя.
Ветер становился все сильнее. По небу понеслись свинцовые тучи. Они нависали над бегущим мальчиком, прогибали животы, словно из них вот-вот вырвутся потоки воды и хлынут на желтое поле.
Цветы попрятались от непогоды. Они сомкнули лепестки и опустили вниз головки, дрожа, словно живые, от страха. Неужели они боялись грохота с небес, сверкающих зигзагов и обжигающих капель воды?
Мальчик спешил. Чувствуя очередной прилив неведомой силы, он взмахнул руками и поднялся в воздух, пролетая над сжавшимися цветами.
Грозное небо внезапно замолчало, сильный ветер стих, а потом молния начертила яркие письмена над полем, — и хлынул ливень.
Мальчик долетел к домику на склоне холма, быстро опустился на маленький двор и вбежал внутрь. Туманный занавес дождя скрыл весь мир.
Обернувшись в дверях на лившие с неба потоки воды, мальчик замер. Его глаза, до этого яркие, отливающие синевой вод теплой тихоокеанской лагуны, потухли, пропал наполнявший их блеск, по круглому лицу пробежала тень, уголки губ чуть заметно дрогнули, — и полились горячие слезы. Мальчик съехал по открытой двери на пол. Прижав колени к подбородку и обхватив их руками, мальчик плакал. Он плакал за своим прошлым, которое не вернется, и за своим будущим, которого у него уже никогда не будет… Сейчас он понимал, что застрял в этом неведомом мире, наверное, навсегда, не имея возможности двигаться вперед.
Тучи над темно-коричневым домом расступились и из образовавшегося просвета на мокрое цветочное поле ринулись потоки яркого солнечного света. Вдруг из земли возникли высокие изумрудно-зеленые ели, словно оплетенные тонкой паутиной тумана. От них веяло какой-то таинственностью и загадками. Мальчик широко открыл глаза и приоткрыл рот. Зрелище было непередаваемо прекрасным. Поднявшись на цыпочки, мальчик попробовал заглянуть за высокие кроны деревьев. Будто повинуясь его желанию, из-за них восстал огромный водопад, грозные воды которого низвергались в образовавшийся каньон. Ели исчезли. А огромный водопад заревел, словно дикие стада бизонов. Запахло свежестью. На кожу рук и лица мальчика медленно осели маленькие капельки.
Водопад стал расти. Его воды падали вниз все с большей высоты, пока, наконец, вода не исчезла, а на появившихся вмиг скалах возник белоснежный крылатый конь. Мальчик завороженно следил за движениями прекрасного мифического создания, не в состоянии отвести взгляд. Пегас минуту стоял не шелохнувшись, словно смотрел на мальчика. Потом он тряхнул длинной золотисто-белой гривой и поднялся на задние ноги. Его звонкий голос разлегся по миру, отозвавшись во всем, что находилось здесь, и умолк. Пегас ударил передними копытами о скалу, круто развернулся и скрылся в крадущемся по скале тумане.
Только теперь мальчик смог выдохнуть. На его глаза накатились слезы и побежали по гладким щекам, капая на рубашку. Почему он плакал? Даже сам мальчик не знал этого.
Скала исчезла так же внезапно, как и появилась. Мальчик снова увидел цветочное поле. Желтые головки раскрыли лепестки, улыбаясь разошедшимся тучам и снова голубому небу. Солнце коснулось их, — и ромашки заискрились золотыми брызгами. Поле менялось. Рядом с огромным дубом выросло еще четыре. Под их ветвями возникли скамейки, черные туловища фонарей и широкие парковые дорожки из серого камня. В тени дубов пронеслась стая голубей, громко хлопая крыльями. Они уселись недалеко от скамейки, с деловым видом собирая брошенные на камни зерна. В этот момент из тени одного из дубов вышел мужчина. В руках он держал что-то вроде книги. Мальчику было трудно рассмотреть эту вещь. Мужчина напугал голубей, и они взлетели в воздух, наполнив все вокруг шумом хлопающих крыльев. Птицы взмыли в небо, развернулись, и опять опустились на землю. Незнакомец сел на скамейку и раскрыл книгу. Ею оказался альбом с фотографиями. Он долго рассматривал каждый из снимков, и, как показалось мальчику, плакал. Этот человек напомнил ему его папу. Может быть он так же приходит в городской парк и смотрит альбом с фотографиями сына, и плачет.
Мальчик сглотнул подступивший к горлу неприятный комок и утер побежавшую по щеке слезу. Мужчина закрыл альбом, сложил на нем руки и уставился заплаканным взглядом куда-то вдаль. Мальчику даже показалось, что он смотрит на него. Как хотелось ему, чтобы его папа сейчас так же смотрел на него, своего любимого сына. Но это был не его отец. Это был даже не настоящий мужчина, а всего лишь иллюзия, нарисованная в этом мире воображением мальчика, его желаниями и мечтами.
Еще мгновение мужчина сидел тихо, думая о чем-то своем. Потом вздрогнул, быстро поднялся, засунул руки глубоко в карманы брюк и ушел туда, откуда появился.
Мир мгновенно потемнел. Цветочное поле окружила черная цепь гор, слегка подернутая дымкой. Посреди поля возникла сухая, мертвая акация. Ее ветки торчали вверх, будто кости, что делало дерево еще более похожим на мертвеца. Под акацией валялись камни, груды камней, поросшие темным мхом. Мальчик поднял глаза к небу. Ему очень хотелось, чтобы эта картина изменилась. И его желание было услышано. Тяжелые тучи расступились, и на мертвое дерево полился яркий солнечный свет. Тут же акация буйно расцвела. Ее сладкий запах заструился по полю с ромашками.
Над деревом появилась радуга, что началась от порога дома мальчика, у которого тот стоял, и переброшенная к самому краю мира. Подняв босую ногу, мальчик ступил на разноцветную дорожку. Она устремила его далеко вперед, к самому морю, которое шумно разбивало пенные волны о скалистый берег. Было холодно. Порывистый ветер яростно трепал волосы и одежду, пронзительный и ледяной.
Мальчик поежился, перепрыгнул на проплывающие мимо облака и уселся там, скрестив под собой ноги. Он глядел на все это великолепие, на весь этот чудесный мир, в котором он хозяин, мир, который слушает и исполняет только его, мальчика, желания.
Мальчик поднялся на ноги и пошел дальше. Он очутился в комнате с обветшалыми стенами и только с одной-единственной дверью, которая была закрыта. Мальчик огляделся. В углах и под стенами были навалены кучи мусора, мелких камней, штукатурки и куски обоев. В стенах виднелись кирпичные блоки, и в швах между ними рос зеленый пушистый мох. Было влажно и сыро. Мальчик поднял глаза к потолку. Он тоже был в ужасном запущении. Несколько толстых балок держали на себе ряды грубо обструганных реек, на которых когда-то крепился потолок. Сейчас он абсолютно весь обрушился. Проследив глазами, куда ползет зеленый мох, мальчик остановил взгляд на нижней части двери. Мох на ней рос особенно густо и, казалось, был зеленее обычного. Сделав шаг, мальчик решительно толкнул дверь. Она с противным скрипом открылась, и в комнату неспеша пробралась мелкая лужица воды. Выглянув в проем двери, мальчик замер от восхищения, — прямо к стенам комнаты подошло море. Легкие волны пробирались в комнату, оставляя после себя мокрый пол и песок, а потом снова отступали в море.
Два сизокрылых голубя влетели в открытую дверь и с шумом пронеслись мимо мальчика, скрывшись позади него. Он не обернулся. Его тянуло неизведанное, и он сделал шаг в воду.
И тут вода расступилась. На смену ей пришел туман, что медленно стелился по земле и пологим, темно-зеленым берегам озера, по невысоким горам с падающим в озеро водопадом, по стволу старого сухого клена, грустно склонившего к земле ветви.
Мальчик стоял на маленьком деревянном мосту, ощущая ступнями холод дерева. Вода в озере была замершей и словно неживой. Пространство наполняла странная тишина, — даже водопад безшумно бросал в озеро свои воды. На другом берегу, судя по остаткам некогда высоких арочных окон, в руинах покоилась церковь.
И снова все изменилось. Небо приобрело цвет пурпурных оттенков какого-то диковинного цветка, что вырастал из-за горизонта, а к самому основанию огромной цветочной головки тянулась водная поверхность, что отражала лиловые и темно-красные оттенки неба. И вот мальчик увидел, как от цветка отделилась чья-то фигура, которая направилась к нему. Это была женская фигура. Она медленно двигалась вперед, словно плыла, окруженная алым заревом. Скоро она приблизится так близко, что мальчик сможет различить, какого цвета глаза у женщины. Мальчик сможет различить, что на ее симпатичном лице с курносым носом искрятся веснушки, а между красных губ сияют ровные белые зубы. Скоро он сможет коснуться ее шелковистых рыжих волос и ощутить их запах, когда зароет в них свой нос. Совсем скоро мальчик почувствует тепло ее мягкого тела, также ароматного и где-то глубоко в душе такого знакомого и незнакомого одновременно. Уже скоро это произойдет. Мальчик знал это, потому что все повторяется снова и снова, будто заезженная старая кинопленка, и порою мальчику не нравится его мир. Порою он ненавидит его за эту способность воссоздавать образы, мысли и желания, потому что они больно ранят его маленькое сердце.
Когда-то мальчик любил сказки братьев Гримм и Александра Грина… Он мечтал плавать на огромном корабле по бушующему океану, сражаться с коварными пиратами и спасать от огнедышащих драконов красивых принцесс. Он любил космические приключения Звездных Войн с лазерными бластерами и сверхбыстрыми кораблями. Он хотел открыть новую планету, населенную невиданными раньше обитателями.
Мальчик любил картины. Его завораживала магия, что таилась в полотнах, которые висели у папы в кабинете. А однажды он уговорил отца сходить с ним в картинную галерею…
Мальчик скучал по всему этому, а также за людьми, которые его окружали — за папой, мамой, дедушкой и Андре… Их ему не хватало больше всего.
Теперь он может купаться в ультрафиолетовых брызгах света, что льются утром из-за гор; может опускаться на дно самого глубокого озера в его водное царство и лазить по лестнице в самое небо, сидя там на мягких облаках и глядя вдаль на свой мир. Теперь он может делать все, что ему вздумается, абсолютно все, и здесь он не меняется. Ему все так же одиннадцать. Он очень юн и почти не жил, потому что хорошо помнит, как умер.
— Папа?
Джек испуганно обернулся. Широко раскрытыми глазами он смотрел в открытые двери, в темноте квартиры угадывая милый сердцу силуэт. Джек быстро вытер слезы и развернулся на стуле.
— Бейни?
— Папа, я здесь… — И силуэт исчез за стеной, только звук босых ног послышался в коридоре.
— Бейни… — прошептал Джек, но не вышел из комнаты. Видение? Или он понемногу сходит с ума?!.
Утром было прохладно. Надев пальто, шапку и шарф, Джек вышел на улицу. Оставив все воспоминания в полутемной квартире, он отправился в супермаркет, чтобы кое-что купить и немного развеяться.
Снег кружил над городом, падая на автомобили, людей и тротуары, на голые черные деревья и детей, которые проносились мимо Джека. Он грустными глазами смотрел им вслед и шел дальше, тяжело ступая на мокрый асфальт тротуара. Люди куда-то спешили, суетились, иногда неосторожно толкались, некоторые извинялись, другие — нет. Джек не обращал на них внимание. Он шел в магазин – и все тут. Ничего не нужно было ему больше.
Много раз, Джек уже не мог вспомнить сколько именно, он ездил с сыном и женой в этот супермаркет. В последний раз, когда они были здесь, Бейн попросил большую железную дорогу с паровозом и вагонами. Джек, конечно, не мог отказать любимому сыну. Жене Джек приобрел очень красивое платье в салоне одежды. Сильнее всех на свете Джек любил Натали и Бейна и пытался показывать это как можно чаще.
Погруженный в мысли, Джек вошел в супермаркет. Ноги сами завели его в отдел игрушек. Джек остановился около полок с машинками, рассматривая товар. В отделе было почти пусто – двое родителей с детьми выбирали подарки и продавец-консультант стоял в конце полок.
— Такую я купил Бейну на день рождения, — проговорил сам себе Джек и снял с полки большую машину на радиоуправлении.
— Вам чем-то помочь? – спросил молодой продавец.
— Нет, спасибо.
— Будете покупать? Вам завернуть?
— Да, — тихо ответил Джек, отдавая игрушку и не отрывая взгляда от мальчика, который стоял недалеко спиной к нему, держа в руках большую зеленую коробку. Джек быстро приблизился к нему и дотронулся к плечу:
— Бейн? Наконец-то я нашел тебя!..
Мальчик испуганно сделал шаг назад, и Джек понял, что ошибся.
— Извини, пожалуйста… — грустно ответил Джек и повернулся к парню-продавцу.
— Так вам заворачивать?
Джек выдержал паузу, собираясь с мыслями. Наконец ответил:
— Нет, не нужно…
Глава 2.
Бейн Гарe
Мы – не хозяева собственной
жизни. От рождения и до смерти мы связаны
с другими. Прошлым и настоящим. И каждый
наш проступок, как и каждое доброе дело,
рождает наше будущее.
«Облачный атлас»
Поднявшись с постели, Бейн потер сонные глаза, откинул одеяло в сторону и опустился босыми ногами на ковер. Ему приснилось что-то нехорошее, и ощущение липкого холодного кошмара все еще не отпускало. Мальчик решил зайти к папе и попроситься на ночь, чтобы не так было страшно снова спать. Бейн вышел из комнаты. В коридоре, устланном красной ковровой дорожкой, было темно.
Мальчик тихо, на цыпочках, пошел к отцовской спальне, но передумал, увидев под дверью папиного кабинета полоску света. Он решил войти. Осторожно повернув ручку, Бейн переступил через порог и взглянул на рабочий стол. Лампа, стоящая на столе, освещала уснувшего Джека, положившего голову на руки. Его ноутбук был включен.
Войдя, Бейн прошел к окну и выглянул. Там царила темная ночь. Звезд на небе не было, и казалось, что улицы совершенно исчезли, а существовала лишь черная, тягучая, как смола, темнота. Бейн зашторил окно и шорохом шторы случайно разбудил папу. Он охнул и поднял от стола голову. Сонными глазами Джек различил сына, стоящего у окна, обернувшегося на его голос. Бейн был в пижаме, а на голове у него от сна мило взъерошились волосы.
— Папа, почему ты не ложишься? – услышал Джек голос сына. Мальчик подошел к отцу. Тот улыбнулся, протянул руку и обнял Бейна.
— Засиделся допоздна, дорогой мой.
— Завтра же суббота…
— Нужно многое сделать до понедельника, — Джек скривился и наморщил нос. – Ну что, чемпион, давай в постель?
Джек встал из-за стола, подхватил Бейна и принес в его комнату. Уложив сына на кровать, мужчина укрыл его одеялом.
— Хороший мой, — присел Джек на край постели, гладя своего ребенка по волосам. – Ты всегда стараешься заботиться обо мне, хотя еще долго о тебе должен заботиться я.
Бейн улыбнулся, взял папу за шею и привлек к себе.
— Ложись, тебе нужно поспать.
— А зачем ты приходил ко мне в кабинет? – вдруг спросил Джек. Бейн не хотел показаться трусишкой, что его напугал какой-то сон, поэтому рассмеялся.
— А кто же еще уложит тебя спать, пап? Я проснулся и пришел к тебе.
— Знаешь, Бейн, сейчас мы словно поменялись местами: ты стал отцом, а я – твоим сыном, потому что когда-то я говорил тебе подобные слова…
— Я их хорошо запомнил…
Джек сбросил обувь, снял брюки и рубашку и прижался к сыну. Бейн накрыл отца своим одеялом, и они проспали до самого утра.
Августовское полуденное солнце ярко освещало темно-зеленые кроны высоких сосен, что росли вперемешку с пышными елями на противоположном берегу широкой сверкающей реки. С этого берега на них завистливо смотрел старый, согнутый временем дуб, тяжело опустивший к воде усталые ветви. Под ним, усыпанная мелким лесным мусором и пожухлыми листьями лежала белого цвета лодка. В прошлом году Бейн с папой плавал в ней на другой берег в поисках диких ягод, а в этом году лодку никто еще даже не переворачивал. Джек был занят работой, а одного Бейна в «кругосветное плавание», как сын его называл, мужчина не отпускал. Вот и лежала брошенная людьми лодка на берегу под старым дубом. Иногда, когда была отличная погода, Бейн устраивал возле нее пикники. Иногда вместе с ним отдыхал и Джек.
Бейн просто обожал эту реку, лес, который окружал ее, и свой сад, где любил помечтать. Мальчик ненавидел шумные своры мальчишек, гоняющих по улицам пригорода, а наоборот, любил оставаться один, наслаждаясь одиночеством и тишиной.
Он отошел от высокого белого дома, по зеленой траве спустился к реке и свернул к вымытой когда-то водой небольшой ложбине на берегу, теперь заросшей папоротником.
Подобрав штанины брюк, Бейн сел на окатанные водой голыши. Слегка зажмурив от солнца глаза, он стал глядеть на сверкающую в реке воду, и ему казалось, что туда кто-то насыпал множество серебряных монет. В лесу на противоположном берегу пели птицы. Их звонкие трели приятно ласкали слух и навевали сладкую дремоту. Было удивительно тихо, ни голосов людей, ни шума машин – только плеск реки и пение птиц.
Бейн улыбнулся и сильнее зажмурил глаза. Внимательно вслушиваясь в окружающую его природу, мальчик наслаждался одиночеством. Время неслось вперед, словно подгоняемое диким степным ветром. Солнце перекатывалось ближе к западу, все такое же неумолимо горячее. Где-то в глубине души Бейн ожидал появления искрящихся небесных созданий. Но сегодня ангелы не придут к Бейну…
— Привет. – Голос мальчишки прозвучал мягко и совсем не нарушил пения птиц и журчания реки. Он раздался рядом, совсем близко к Бейну. Мальчик открыл глаза и увидел склонившееся над собой лицо. – Меня зовут Андре.
— Я – Бейн, — тихо ответил мальчик, удивленный внезапным появлением здесь кого-то из людей.
— Ты давно сидишь здесь – я наблюдал за тобой… — проговорил мальчишка и уселся рядом с Бейном на камни.
— Наблюдал за мной? – переспросил Бейн. – Зачем?
— Мне стало интересно…
— Интересно? – теперь Бейн лучше рассмотрел незнакомца. Кроме невероятных зелено-карих глаз, каких Бейн ни разу не встречал за десять лет своей жизни, мальчишка имел добрую обезоруживающую улыбку. Одет он был очень просто – клетчатая рубашка, штаны и пыльные кеды. Почему-то Бейну показалось, что Андре очень похож на ангела, если бы только не его одежда. Но вот лицо…
— Что ты все время повторяешь за мной, словно эхо? – улыбнулся Андре.
— Словно эхо?
— Ну вот, опять, — рассмеялся мальчишка.
— Извини, — опустил глаза Бейн, слегка покраснев. Потом, подняв взгляд, он спросил: — Сколько тебе лет?
— Десять, — Андре уселся рядом с Бейном на камни.
— А ты откуда? Я тебя здесь никогда раньше не видел.
— Я живу в маяке.
— В том маяке, что стоит на мысе?
— Ага.
— Там красиво. Но мне папа не разрешает туда ходить. Говорит, что опасно…
— Нет там ничего опасного, — обиделся Андре. – Я живу там уже… — вдруг, резко замолчав, он поднялся на ноги. – Пойдем со мной, я тебе покажу свой маяк.
Он протянул Бейну ладонь. Мальчик, раздумывая, смотрел в зелено-карие глаза Андре, медленно решаясь нарушить родительский запрет. В конце концов, он вложил руку в мягкую ладонь Андре и тоже поднялся на ноги. Они вышли из заросшей папоротником ложбины и вдоль речки двинулись к морю.
Вскоре их глазам предстал скалистый берег, на котором, величественно возвышаясь, гордо стоял белый маяк. Его вершину венчала темная конусообразная крыша, почти плоская. Под ней была площадка с поручнями, которая окружала круглое помещение с стеклянными стенами. В нем находилось световое устройство маяка. Этажом ниже, со стороны моря, располагался ряд больших окон. Там находилась жилая комната, предусмотренная для смотрителя. В ней он мог провести ночь, дежуря свою смену.
Внизу, у подножия белого гиганта, стоял небольшой дом. Он также был белым, как и маяк, с маленькой, увитой плющом, верандой.
Подойдя ближе, Бейн рассмотрел на веранде деревянное кресло-качалку и горшки с цветами. Но его внимание сейчас приковывал именно маяк. Запрокинув голову, Бейн глядел на возвышающееся над ним сооружение, не веря, что маяк действительно так огромен, потому что из окна комнаты он казался довольно маленьким и почти игрушечным. Маяк Андре был одним из самых высоких в мире. Конечно, не выше стометрового французского маяка в тридцати милях от островка Уэссан перед входом в Ла-Манш, но тем не менее внушал благоговение и порою даже страх.
Сейчас маяк не работал. Все дело было в строительстве радиомаяков и первых систем спутникового определения координат, — потребность в визуальных береговых огнях отпала. Современные средства навигации хороши, но это уже сугубо технологии, никакого очарования и романтики в них нет и не будет уже никогда.
Мальчики замерев смотрели то на маяк, то на дом, расположенный рядом. Ветер трепал одежду на них, теребил волосы. Солнце сильно грело спины.
— А почему ты не живешь в этом доме? – поинтересовался Бейн.
— В маяке намного лучше.
— А откуда здесь цветы? – указал на цветочные горшки Бейн. – Это твоей мамы? – догадался мальчик. Андре закусил губу, недолго размышляя, а потом быстро ответил:
— Да, моей мамы.
— Она тоже живет в маяке?
— Нет, здесь, в доме…
— Странно как-то…
— Что странно?
— Ты живешь в маяке, а твоя мама – в доме рядом… Ты поссорился с ней?
— Нет.
Бейн пожал плечами, переключившись на другую тему. Андре обрадовался этому, потому что выдумывать для Бейна не правдивые ответы ему не особо хотелось – это было как-то нечестно…
— Хочешь посмотреть его внутри? – предложил Андре.
— Что? Дом?
— Да нет же, — маяк!
— Да! – глаза Бейна округлились и радостно загорелись. Они подошли к двери маяка, и Андре открыл ее черным ключом:
— Проходи. Осторожно, здесь порожек.
Бейн шагнул внутрь маяка. За ним последовал Андре, закрыв дверь.
Провал. Мрак с несколькими просветами наполнял внутренность маяка. Наступила странная, пустая, мертвая тишина, что зазвенела в ушах. Беспредельная, бездыханная тишина сотен немых голосов. Потом, когда глаза Бейна привыкли к темноте и в ушах прекратился звон, он сумел различить впереди ступени лестницы, что винтом поднимались вверх. Голос Андре легко прорезал зловещую тишину маяка и заставил Бейна немного вздрогнуть, — скорее от неожиданности, чем от испуга, потому что мальчик был приятно ошеломлен и восторжен увиденным.
— Бейн, я зажгу лампу, но все равно будь осторожен на ступенях. Я буду идти следом.
Бейн обернулся к Андре и в полумраке только что зажженной им керосиновой лампы различил его серьезное лицо. Андре же увидел, как Бейн смотрит на него во все глаза, изумленный и зачарованный.
— Пойдем?
Они медленно начали подниматься вверх, и мрак покорно расступался перед ними. Бейн чувствовал, что внутри него все просто колотится и трепещет. Этот маяк! Эта дивная атмосфера приключений!..
Наконец, впереди появилась выложенная камнем площадка с одной-единственной дверью.
— Она тоже закрыта? – спросил Бейн, протягивая руку к двери.
— Нет. Тяни на себя, — усмехнулся Андре. Бейн взялся за холодную дверную ручку и открыл дверь. И снова мрак навалился на него, но длилось это недолго. Ловко проскользнув внутрь мимо ошеломленного Бейна, Андре сначала кое-как озарил комнату светом керосиновой лампы, а потом, раздвинув шторы, впустил массу дневного света.
Бейн был глубоко поражен увиденным. Комната от пола до потолка были набита мебелью, фарфоровой и стеклянной посудой, стопками перевязанных книг, какими-то картонными ящиками. На спинках стульев и на большом диване грязно-вишневого цвета была разбросана старая одежда, скрученная в рулоны бумага, похожая на обои, и много чего еще, что описывать очень долго и не особо нужно.
Бейн удивился, как Андре сумел в полумраке легко обойти все эти предметы и ни на что не наткнуться. Ответ пришел в голову мальчика сам собой, ведь Андре здесь жил и знал расположение всех вещей даже в темноте или с закрытыми глазами.
Андре погасил лампу и повернулся к Бейну.
— Ну же, проходи, не стесняйся!.. – засмеялся он. – Вижу, что ты несколько озадачен видом моего жилища…
— Да, я никогда не видел ничего подобного!.. – Бейн прошел на середину комнаты, где стоял Андре, и присел на краешек огромного дивана. Андре отодвинул одежду в сторону и расположился рядом с Бейном.
— Мама попросила перенести сюдаиз дома все лишние вещи, а так как иного места в маяке нет, то мне пришлось все это оставить здесь…
Бейн молча бродил глазами по предметам, наполнявшим комнату. К слову сказать, она выглядела еще более странной от того, что совсем не имела углов и была круглой. Позади Бейна с Андре располагалось три больших окна во всю стену. Здесь же находилась дверь, ведущая на смотровую площадку по всей окружности маяка, которую Бейн видел с земли.
Прямо перед мальчиками, рядом с входной дверью, находилась еще одна. Она не была ничем заставлена, поэтому Бейн сделал вывод, что ею часто пользовались.
— Там ванная, — улыбнулся Андре, проследив взглядом, куда, не отводя глаз, смотрел Бейн. – Хочешь взглянуть?
— Нет, давай в другой раз. Я бы хотел скорее выйти на площадку и посмотреть на море… — коротко усмехнулся мальчик.
— Да, его стоит увидеть. Отсюда море очень красивое. Особенно утром на восходе и вечером, когда солнце опускается за горизонт… — мечтательно произнес Андре. Он поднялся с дивана и пошел в сторону трех окон. Бейн последовал за ним. Они вышли на смотровую площадку, где их накрыло свежее морское пространство.
