Эволюция нашего сознательного мышления начиналась с установки на ежедневную первостепенную необходимость удовлетворения потребностей. Первичной потребностью наших предков было выживание каждый день. Их мышление было сосредоточено на развитии своеобразного перископа, который сканировал окружающий мир на предмет поиска еды, укрытия и орудий для выживания.
Позже, когда потребность в физическом выживании была удовлетворена, на чем же сфокусировалось их мышление? Теперь им требовалась безопасность – и они стали накапливать запасы провизии, чтобы иметь возможность отдохнуть. С тех пор человечество никогда не останавливалось в своем стремлении копить. Это развилось в потребность «иметь много про запас».
Обратите внимание на свой внутренний диалог. Что, по мнению вашего сознательного мышления, ему хочется? Оно считает, что ему нужно больше, чем есть сейчас, и что ему требуется:
• больше удовольствия;
• больше провизии и вещей;
• больше сочувствия, любви, внимания;
• больше развлечений.
Ирония заключается в том, что только ваша глубинная интуитивная система знания, ваше мышление за гранью сознательного, способно испытать настоящее удовольствие, настоящее обучение и настоящее развитие. Она делает это, расслабляясь и освобождаясь, через слушание и любовь.
Если мы прочно идентифицируем себя с сознательным мышлением, мы можем не испытать истинного опыта внутреннего осознания за пределами личной идентичности.
Будда сказал однажды: «Источник всякого страдания в отрицании. Что есть отрицание? Отрицание – это защитный механизм ». Может показаться, что разные уровни сознания функционируют на пересечении задач. Внутренний конфликт в конце концов сглаживается по мере того, как приходит понимание нашей всеобъемлющей внутренней задачи. А вместе с этим приходит и наполненное радостью понимание нашего продолжающегося участия в нашей же глубинной жизни. Когда вы демонстрируете эту осознанность, когда она оживает в вашей истории, вы оказываете настоящее влияние на всех, кто слушает вас.
Махатма Ганди и поиск прощения
После того, как Британия ушла из Индии в 1947 г., по стране прокатились волны убийств и насилия в результате столкновений между индусами и мусульманами. Единственным человеком, которому верили все индийцы, стремящиеся воплотить миролюбивые планы, был в то время Ганди. Он стал центром всех политических и духовных инициатив примирения между индусами и мусульманами и средоточием всех попыток наладить стабильность.
Именно в этот сложный период жестокости и насилия к Ганди пришел один индус. В величайшем расстройстве он посетовал, что участвовал в бесчеловечных преступлениях против мусульман, и что Бог никогда не его простит. «Мусульмане убили мою жену, – сказал он, – я был в ярости и пошел со всеми в толпе». Он описал, как они шли вооруженной толпой. И он был там. Они остановили семью мусульман, которая шла по дороге, и убили их всех. Всех, даже маленького мальчика, которого он сам убил своими руками. «Теперь, – говорил этот индус, – я никак не могу продолжать жить с руками, обагренными детской кровью. Я никак не смогу искупить эту вину».
«Есть способ, как тебе получить прощение, – сказал Ганди. – Но ты должен сделать все в точности так, как я скажу».
«Я сделаю что угодно», – пообещал индус.
«Тогда сделай так, – посоветовал Ганди, – пойди и найди ребенка-мусульманина, сироту, родителей которого убили. Вырасти его, корми его, заботься о нем, воспитывай его, как если бы он был твоим собственным сыном. И более того, – добавил Ганди, – тебе нужно воспитать его как мусульманина, прививая ему все тонкости веры. Если ты сделаешь это со всей любовью, на какую способен, ты получишь прощение. Дверь к спасению вновь распахнется для тебя».
Со слезами на глазах мужчина пообещал сделать все именно так, как посоветовал Ганди. Он вернулся в свою общину и посвятил свою жизнь любви к ребенку и его воспитанию.
Людям совершенно не нравится тот факт, что вещи конечны – в том числе и человеческая жизнь! Это действительно непростая задача – осознать, что когда-нибудь нашим телам суждено умереть. Поэтому, как правило, люди испытывают чувство разобщенности, когда задумываются о том, что когда-нибудь они канут в небытие.
Когда люди разобщены с осознанием смерти, это означает, что они утрачивают способность истинно и глубоко слушать другого человека. Даже простое страдание из-за других людей сдерживает процесс осознания. Лишь когда мы восстанавливаем эту способность, мы вновь готовы искренне слушать другого человека. Когда мы постигаем важность всех аспектов человеческой жизни, только тогда мы можем стать сильными коучами.
Когда мы способны по-настоящему «быть с другим человеком», мы достигаем истинной осознанности. На глубочайшем уровне это означает быть с тем, что мы действительно есть. Все мы попутчики на этом пути осознания. Мы все пилигримы в этом мире.
Для всех нас метафорически это можно обозначить как «оставаться ассоциированными с другими людьми ». Это означает, что мы осознаем, что другие чувствуют, когда сталкиваются с трудностями и даже со смертью. Мы больше не противимся этому осознанию. Мы остаемся с другими , а не разобщаемся и не замыкаемся в собственном мире. Это также означает, что мы учимся делать то же самое для самих себя. Таким образом, мы берем на себя обязательство жить полной жизнью.
