Город Снов
Итак, на третий день, перед сном, я, замирая от предвкушения, открыла следующую капсулу с ароматным маслом из Таиланла. «Ну, волосики мои, повезло вам опять, сейчас накрою пленочкой и шапочкой, живите, растите и крепните… а смывать не будем, нет, ни за что… глядишь, опять приснится что-нибудь волшебное. ..» — шептала я, изо всех сил надеясь на чудо. И ведь не ошиблась!
— Ой, с прибытием, Здравствуйте! — спешит ко мне Медсестра в смешном крылатом халатике. — А вы молодец — выглядите гораздо лучше. Вот ваш доктор обрадуется! У вас наметился явный прогресс, совсем другая картина, энергия доверия к миру пошла. Терапия в эти две ночи оказалась успешнее, чем обычно. Думаю, уже совсем скоро мы завершим лечение и сможем отпустить вас в
Город Снов!
— А что там, в Городе5? — слегка растерявшись от таких новостей, спрашиваю я. — Какой он?
— Он у каждого свой, — улыбается Медсестра. — Это самое удивительное творение Мира. Там сплошные чудеса! Он существует в воображении, но притом вполне реален. В него может перенестись каждый, но удаётся не всем. В Город Снов попадают те, кто к этому готов.
— По-моему, я уже вполне готова, — говорю я. — Или нет?
— Или нет, — смеется Медсестра. — Иначе бы вы давно уже получили постоянный пропуск в Город Снов.
— Л что для этого надо? Мечтать, ла?
— Мечтать мало, нужно действовать. Вот, например, человек погулял перед сном, музыку хорошую послушал или книгу
почитал — в общем, набрался позитива! — уснул и сам собой оказался в Городу Снов. А там все необычно, волшебно и невозможное возможно. Это как приятный бонус за правильный образ жизни. Можно получать ответы на волнующие вопросы, разрешать неразрешимые ситуации, встречаться и общаться с невероятными персонажами, мгновенно перемещаться на любые расстояния, путешествовать по разным мирам… И летать можно свободно — многие так и делают. Это очень просто: раскинул руки — и полетел!
— Ия хочу летать во сне!
— Скоро полетите, вот увидите! Но для этого вам ещё немножечко нужно повысить вибрации. Пока что вас горе к земле прижимает, не лает взлететь.
— Горе… А как оно меня прижимает?
— Видите эти пакеты?
Я оглянулась — ла, в углу палаты было сложено много мусорных пакетов; я их еще в первый раз заметила, но как-то не решилась спросить, что это и почему у меня в палате размешено. Думала, так надо.
— Нет, так не надо, — словно подслушав мои мысли, покачала головой Медсестра. — Каждую ночь мы вас чистим от негативных энергий и ваше горе собираем вот в эти пакеты. Но каждый раз, покидая клинику, вы упорно прихватываете пакет-другой.
— А зачем я это делаю?
— Наверное, вы лучше это знаете, — пожимает плечами Медсестра. — Чем-то это горе для вас привлекательно… Но об этом вам лучше поговорить с вашим доктором.
— Кстати, а где он?
— Я тут! — провозгласил доктор Сон, стремительно влетая в палату. — Прошу меня простить: очень много пациентов. Люли совершенно разучились радоваться жизни и своевременно избавляться от негатива. Но ничего — всех вылечим, все поправим, на то и существует наша клиника!
Я очень обрадовалась, просто невероятно. Он был очень приятный и позитивный, этот доктор Сон. Я в него просто влюбилась!
— Здравствуйте, дорогой доктор! — радостно всплеснула я руками и… взлетела! Честное слово, как будто поплыла, но только без волы. Так, прямо в воздухе, воспарила нал кроватью.
— Любовь окрыля-а-а-ет! — пропела Медсестра и, смеясь, исчезла из палаты.
— Ну, мы прямо семимильными шагами шагаем к выписке, ла, милая моя? — бодро спросил доктор Сон. — Ах, какая молодец, какие успехи! Побольше бы таких пациентов, мы бы и число койко-мест сократили в два раза. Лучше бы вообще клинику закрыть, за ненадобностью, но это пока преждевременно. Будем лечить! Будем учить!
— Ла, я тоже хочу излечиться и научиться, — сказала я. — Мы тут как раз говорили о горе. Мне сказали, что оно хранится вот в этих пакетах и что я каждый раз прихватываю пару пакетов горя с собой, в дневную жизнь. Это правда?
— Так и есть.
— Но зачем я это делаю?
— Наверное, чтобы им упиваться, — объяснил доктор. — Многие очень любят злоупотреблять горем. Запойные гореголики!
— Как вы сказали? Это как алкоголики, что ли?
— Ла, потому что механизм совершенно такой же. Человек попа- лает в зависимость от горя и уже не может без него жить. Он ни за что не согласится расстаться с горем и таскает его повсюду, чтобы всегда было пол рукой. Кстати, от горя до алкоголя буквально один шаг — иногда и не
заметишь, как одно без другого уже и не существует.
— Это когда люли горе алкоголем заливают?
— Пытаются. Но не получается. Потому что человек протрезвеет, а горе тут как тут: оно же
никуда не делось, только силы набралось. Так что лучше и не пробовать.
— А разве люли не затем алкоголь принимают, чтобы попасть в Город Снов?
— Девочка моя! Ла какой же Город Снов в алкогольном опьянении??? Какие полеты???
Недаром говорят «напиться и забыться», именно так оно и получается. Нет, в Город Снов могут попасть только те, кто действует осознанно и засыпает на высоких вибрациях.
— Доктор, я уже не в первый раз про это слышу: «вибрации, вибрации. ..». А что это вообще — вибрации? Почему они становятся низкими? И как их повышать? Вы мне объясните, тогда я пойму!
— Охотно. Вибрации — это та тональность, в которой звучит человеческий организм, волны
определенной частоты, которые он распространяет вокруг себя. Если человек вибрирует на высоких частотах, он летает, парит и творит, он притягивает в жизнь позитивные события, все ему в радость, все получается, везде горит «зеленый свет». Настроение отличное, энергии для свершений много, жить хочется, а ночи он проводит в Городе Снов и просыпается свежим, бодрым, отдохнувшим. Другое дело — низкие вибрации. Если вы будете переполнены горькими мыслями, обидами, гневом и прочими «тяжелыми» чувствами, ничто хорошее в вашу жизнь не прилет — просто испугается! И во сне увидите не волшебные города, а невнятные кошмары. Утром проснетесь — вроде как и не спали, и жизнь кажется мачехой, и мир — монстром, выкачивающим из вас энергию и ресурсы. Никакой
радости, сплошные разочарования.
— Нет, нет, нет!!! Я не хочу так! Не хочу быть запойным гореголиком. Это как-то лечится?
Хороший вопрос, и я отвечу на него с большим удовольствием. Конечно; наше лечение уже приносит свои плоды: вы активно освобождаетесь от всего ненужного и вредного, что накопилось внутри. Все перемешается вот в эти пакеты. Осталось только отнести их в нейтрализатор и переработать. Но вот это вы сами должны сделать — такие правила. Нейтрализатор реагирует только на желание самого пациента. Давайте, действуйте же поскорее! Вас ждет Город Снов!
— А что в этих пакетах?
— Негатив, разумеется. Упакованное горе. Тяжелые воспоминания, которые вы все таскаете за собой, как бесценное сокровище. То, что мешает текущему моменту радоваться. Ла и не мудрено: эманации от них такие… тяжелые.
Я окинула взглядом заваленную палату… Эманации точно были — тяжелые и застойные, как в общественном туалете. Фффу, гадость! Неужели это все я таскала за собой?! Лаже не верится…
В палату вкатилась или вплыла тележка, а за ней медсестра-фея в халатике с крылышками. С собой она принесла штуковину, очень напоминающую весы с чашками, которые на рынке до сих пор встретить можно.
— Управлять нейтрализатором просто. Помешаете свое горе вот на эту чашу, а на эту — свое желание с ним расстаться, а потом на кнопочку жмете — и все нейтрализуется.
— Так просто? — удивилась я.
— Простота зависит только от вашего желания оставить все эти прошлые беды и невзгоды там, где и положено, — в прошлом. Если желание сильное, то нейтрализатор подействует. Давайте попробуем — это так интересно! — воскликнула медсестра. — Я — практикантка, недавно тут работаю и ещё ни разу не видела, как это происходит.
Падать лицом в грязь перед подрастающим поколением мне показалось совсем неприличным, поэтому я тут же принялась за дело. Положив первый пакет, я остановилась.
— Л где противовес? Где пакеты с желаниями?
— Желание не в пакетах. Оно по весу. Вот гирька, пробуйте!
Я взяла увесистую гирьку, поставила и нажала на кнопку, но… ничего не произошло.
— Не получается, ла? — доктор Сон возник как будто из воздуха, неожиданно, но очень кстати.
— Ага, — с разочарованием кивнула я. — Не понимаю: мне ведь так хочется расстаться с прошлым, я жму на кнопочку, а пакеты не исчезают.
— Возможно, ваше горе такое тяжелое, что перевешивает желание с ним расстаться? — подсказал доктор Сон.
— А как же мне его облегчить? Нет ли у вас гирьки потяжелее?
— Может, лучше утяжелить другую чашу весов? Положите на нее прошение и уважение.
— К кому, к мужу?
— Нет, к опыту! Мироздание так устроено: пока нет у тебя прошения и уважения к полученному опыту — ничего и не жди! Поначалу придется работать с каждым пакетиком отдельно. Заглянула — уважила — простила — отпустила.
— С каждым?! Ла тут их не одна сотня! — я с ужасом окинула палату.
— С каждым следующим пакетиком будет все легче и быстрее, вы привыкнете, — утешил меня доктор.
Я схватила первый попавшийся пол руку пакет и заглянула в него. Там был мобильник, а на экране высветилась та самая роковая смс. Меня бросило в дрожь, и на глазах выступили слезы… На плечо легла теплая рука доктора:
— Не бойтесь, это все в прошлом. Сейчас вы сильно изменились и способны управлять своей
судьбой самостоятельно. Теперь никто и никогда не будет писать вам ТАКИХ смс, потому что будет ценить и беречь ваши отношения. Теперь достаньте телефон и напишите ответную смс.
Доктор, но зачем писать-то? Ему сейчас и без моего прошения хорошо, он уже женился на другой, и у них там ребенок, при чем тут я? — я понимала, что сейчас расплачусь, и сдерживала себя из последних сил.
— Так мы же во сне, вы просто проводите СВОЮ работу нал ошибками. Не путайте с реальной жизнью. Мы иногда слишком уж включаем разум, а действовать нужно от сердца! — посоветовал доктор и испытующе посмотрел на меня. — Или вам это горе настолько дорого, что вы намерены таскать его в себе всю жизнь?
— Ой, ну конечно не намерена, это же один из самых тяжелых пакетов! — с жаром воскликнула я и схватила телефон. Он оказался не таким, как в жизни, а мягким, как бисквит, и с приятным запахом шоколада. От этого стало немного легче, и я сочинила ответную смс: «Спасибо за такой чудесный подарок, свою любовь обратно принимаю с радостью! Желаю тебе (нет, СЕБЕ!!!), в общем, себе-тебе счастья, здоровья и любви!!!» — последние слова я дописывала с улыбкой на лице. — Отправлять, доктор? — спросила я.
— Отправляйте, отправляйте, — кивнул он с одобрением.
Я нажала кнопку «Отправить», закрыла крышку шоколадного телефона, положила его на чашу весов, где гирька, и нажала кнопку. Пакет исчез. Я с удивлением хлопала глазами. Если честно, то я не ожидала такого быстрого результата. На лучше стало легче, я схватила следующий пакет и поставила его на нейтрализатор. Ох, и этот тяжелый, зараза. Что же там? Ага, это мои обиды на докторов! Ну, это мы уже проходили, здесь я знаю, чем уравновесить…
— Ну, теперь вы и сами справитесь, а мне пора, — удивил меня доктор Сон своим предупреждением. Обычно он просто появлялся в воздухе и также по-английски исчезал. — Процесс пошел,
наблюдается положительная динамика. Продолжайте нейтрализацию! Побольше радости, креатива и позитива! Помните, в этих пакетах — ваш бесценный опыт и больше ничего. А опыт вы и так никогда не потеряете, для этого его не надо за собой таскать. Прощайте себя, прощайте, прощайте, прощайте…
.. .Я открыла глаза. Проснулась, значит. Это что же, я не успела столько всего сделать, теперь остальные пакеты так и останутся со мной?
— Не останутся, — засмеялась Медсестра-фея на краю кровати и растворилась в воздухе. Я села на кровати. Ну конечно, никаких фей с крылышками! Нет, почудилось, похоже… И тут меня осенило: это был не просто сон, я получила от жизни большой-пребольшой подарок — урок, как по-настоящему полюбить себя! И это просто чудо, это действительно изменило мою жизнь за десять дней, как и обещала Ирка.
…С этими мыслями я встала и впервые с момента развода вышла на балкон и села на стул. За окном был рассвет. Розовый, золотой, голубой и перламутровый, очень нежный и переливающийся, как шелк на ветру. «А ведь я всегда мчусь, вся в своих мыслях и делах, пытаюсь все успеть. А для кого тогда Медсестры-феи рисуют такое красивое и такое разное небо?» — подумала я и сама удивилась тишине внутри своей души. Моей душе было радостно и спокойно. «Может, это и сон, но тогда я хочу, чтобы он мне снился как можно чаше! — подумала я. — Хочу уравновесить прошлое горе нынешней радостью. И пусть нейтрализуется все, что мешает мне жить и быть счастливой!»
— Да ты, оказывается, вон какие таланты скрывала! — с изумлением в голосе говорит мне Злая Сказочница. — Сказка — супер! Горжусь знакомством!
— Сама не знаю, как у меня получилось, — смущенно говорю я. — Никогда ничего подобного не делала.
— Все когда-нибудь происходит впервые, — с улыбкой говорит она. — Стоит перестать быть Жертвой, и сразу появляется возможность стать Творцом.
— Ох, не знаю… Это же всего лишь одна сказка, — сомневаюсь я.
— Первая сказка. Первая! — с нажимом говорит она. — Теперь тебе есть чем поделиться с миром, и дело пойдет. Добро пожаловать в Сказочную Жизнь, моя дорогая!
В Сказочную Жизнь… боже, как приятно это слышать! Я очень хочу в жизнь, где всегда есть волшебные помощники, где то и дело происходят чудеса и где все всегда заканчивается хорошо, а добро побеждает зло. Как в сказке!
Глава 15.
НАЧАЛО СВЕТА
Я уже другая, друга-ая, друга-а-а-я!Ш Я распеваю эти слова в душе и на кухне. Я убеждаю себя в этом каждую свободную минутку. Разум, душа и тело должны действовать заодно, и пением я их вдохновляю.
Моя апатия ушла в прошлое — я делаю зарядку и пробежку по утрам, я стремительно обретаю прежнюю форму. С каждым днем я чувствую, что энергия прибывает, а вместе с ней и интерес к жизни возвращается. И немудрено: ведь у меня появился мощный мотив — разобраться в своих ошибках и изменить линии судьбы. На многие вопросы ответы уже пришли, но вот один мучает меня до сих пор, и это очень трудная тема. Думаю, не только для меня…
— Оплакивать не родившегося ребенка или нет? Он ангел? Это был все-таки уже ребенок или еще не совсем?
Когда я говорю об этом, я чувствую щемящую нежность, и жалость, и беспомощность, у меня голос начинает дрожать и на глаза наворачиваются слезы.
Но Злая Сказочница, как обычно, мигом сдергивает меня с небес на землю.
— А ну, кончай себя жалеть! Все эти рыдания-страдания ты себе придумала, чтобы нервы пощекотать. Я в эти игры не играю, имей в виду.
Ну, злыдня… Всю сентиментальность как рукой сняло, теперь я обижена, возмущена и булькаю от негодования. Я ей тут самые интимные переживания доверяю, а она…
— О, нормально, энергия пошла, — с удовлетворением констатирует Сказочница. — Когда ты злишься, у тебя разум включается. А то: «Ах, ох… куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?»
— Как вы можете над этим смеяться? — возмущенно говорю я.
— Ас чего ты взяла, что я смеюсь? Я вполне серьезно. Навыдумывают себе каких-то ангелов, а потом слезы льют, последние силы теряют, будущее перекрывают… Хватит заниматься ерундой!
Теперь я переполнена холодным негодованием. Да как она смеет так — о святом!
— Кстати, уточни, пожалуйста: а что такое для тебя «совсем ребенок»? — задает каверзный вопрос она. Я беру себя в руки и начинаю формулировать:
— Ну-у-у-у… Когда он двигается, пищит… глазками моргает, личико морщит… когда его потрогать можно, на руки взять.
— Собственно, ты сама и ответила на свой вопрос, — безжалостно заключает она. — Значит, «не совсем». Для тебя это так, и мне добавить просто нечего.
— Но я же его сразу, еще в животе, воспринимала как ребенка! — протестую я.
— Ты уже подумай и наконец-то определись, — сурово сдвигает брови она. — Сама себе противоречишь. «Воспринимаю как ребенка», но в то же время ощущаю как «не совсем ребенка». А в общем, если хочешь знать, это противоречие легко объяснимо. Ты его специально придумала, чтобы как можно качественнее пострадать. И это тебе вполне удается!
— Ничего я не придумывала, — недовольно бурчу я. — И не для того, чтобы пострадать. Я просто запуталась…
Давай попробуем распутаться. Я думаю так: ребенок, даже если его тело еще не сформировалось, — уже ребенок! Нас действительно сильно запутал медицинский подход к внутриутробному периоду жизни человека, такие понятия, как «эмбрион», «плод», «изгнание плода»… Это нивелирует чудо развития новой жизни, превращая его в рядовой биологический процесс. Но все-таки новая жизнь начинается в момент слияния материнской и отцовской клеток. Решение принято
процесс запушен. С момента зачатия ребенок — уникальное существо, которого никогда раньше не было в истории человечества и никогда не будет снова. Ну и что, что он прожил такую маленькую жизнь? От этого она не становится менее ценной.
— Да, да, да, — лепечу я. — Ия так чувствую!
— А поэтому я думаю, что к ребенку надо относиться, как к своему ребенку, и оплакать его ты имеешь полное право. Горе — это способ восстановиться после потери, а боль — это символическая плата за исцеление. Но нельзя платить всю жизнь, это тебе не ипотека.
Я пропускаю «ипотеку» мимо ушей: то, что она говорит, расставляет все по своим местам. Да, каждая беременность уникальна, да, это был, может, и не «совсем ребенок», но «совсем человек», да, я понимаю, что горевание нужно не ему, а мне — чтобы выпустить из себя все эмоции, всю боль и снова жить.
— Горевание — это важная часть отпускания, — продолжает Сказочница. — В старые времена была такая профессия — плакальщицы. Они приходили на похороны и кричали по покойнику. Не просто выли, а искусно сплетали слова в образы, умело взвинчивали чувства, так что все кругом тоже включались в плач. Рыдали, выпускали свое горе, освобождались от него. Это нужно, чтобы не застревать и жить дальше.
— Сейчас, как я понимаю, профессии такой уже нет, — отвечаю я. — Это значит, каждый теперь сам себе плакальщик?
— Получается, так. К любому расставанию, к любой потере надо подходить осознанно. Признать факт потери. Пережить боль потери. Выстроить новое отношение к утраченному.
— Факт я признала, даже дважды. Боль… ну, переживаю. А вот новое отношение — это как?
— А новое отношение выстраивается в процессе нашей работы. Разве нет?
— И все-таки… Как представлю, что-мои ангелочки смотрят на меня сверху, такие пухленькие, кудрявые, с крылышками… не могу, сразу рыдания душат.
— Опять двадцать пять… С чего ты, собственно, взяла, что ребенок — ангел? — обреченно вопрошает меня Злая Сказочница.
— Как «с чего»? — Я в замешательстве: а действительно, с чего? — Ну, так говорят… Принято так считать…
— Мало ли что говорят и принято считать, — пожимает плечами она. — Ты первоисточник читала? Библию, Священное Писание? Где там хоть одно упоминание, что дети и ангелы — одно и то же? Нет его! Ангелы описаны как бесплотные существа, называемые Небесными Силами, они имеют ум, несоизмеримо превосходящий ум человека, собственную личность и наделены свободной волей. Земного материального тела не имеют, не подчинены земным законам времени и пространства, бессмертны. Цель и смысл их существования — любить Бога, прославлять Творца, а также нести в наш земной мир волю Всевышнего — быть вестниками Бога на земле. Кстати, «ангел» слово греческое, переводится как «вестник». Цитирую по памяти, но очень близко к оригиналу.
— Но на картинах великих мастеров, опять же, ангелы — детки с крылышками, — слабо обороняюсь я.
— Вздор! — отрезает она. — Ангелов в искусстве изображают также в виде прекрасных юношей, в виде светоносных фигур и огненных столпов, в общем, кто как придумает. Ну надо же как-то изобразить бесплотное и бестелесное существо?! А вот зачем ты себе придумала, чтобы твой ребенок теперь был ангелом?
— Ну, мне так легче… вроде бы он теперь оттуда, сверху, меня охраняет.
— Ну ты эгоиииистка! — изумленно крутит головой она. — Только о себе и думаешь! Охранять ее, видите ли, надо! А то, что ему заново воплощаться нужно, — об этом ты не подумала? Стало быть, вместо
этого, пока ты тут будешь переживания переживать и слезы по нему лить, он должен бессменно над тобой порхать и осыпать одноразовыми платочками? Ха-а-арошенькую же судьбу ты ему уготовила!
— Ничего я такого ему не желаю! — сконфуженно возражаю я. — Хочет воплощаться — пусть воплощается, я разве против?
— Вот-вот! Нечего его удерживать и мешать ему жить. «Дать жизнь»— это не просто родить. Дать жизнь — это отпустить, перерезать пуповину, даже если она незримая. Любая мать отпускает ребенка трижды: впервые при рождении, позже, в отрочестве, — в социум, а потом в самостоятельную жизнь. И каждый раз это бывает трудно, поверь. Но некоторым матерям выпадает и такой нелегкий удел — отпустить в мир иной. Так не держи его сейчас, отпусти его, подари ему жизнь! Тебе кажется — это конец света, но любой конец — это одновременно и начало. Понимаешь?
— Не очень.
— Подожди минутку. Сейчас, найду и скину тебе… Готово. Открыла? Читай. Ты уже умная, так что поймешь.
Это, разумеется, опять сказка. Только какая-то необычная, не простая и местами даже непонятная. Но она вызывает во мне волнение, будоражит и тревожит.
Конец Света
