Со второй половины XVIII в. образ царя в солдатских песнях начал снижаться, ему противопоставлялся образ того или иного полководца: Суворова, Потемкина, Кутузова, казачьего атамана Платова.
Цикл песен об Отечественной войне 1812 г. в художественном отношении очень отличается от ранних циклов. В нем уже утрачена связь с былиной и вместе с тем заметна тенденция к сближению с народной и даже книжной лирикой. Песни представляют собой солдатский рассказ о каком-то событии, которое предстает как один эпизод, не всегда достоверный. (К примеру, содержание песни Платов в гостях у француза полностью вымышлено). Сюжет передается статично, неразвернуто, ему почти обязательно предшествует лирический зачин. Например, песня о беседе фельдмаршала М. И. Кутузова с французским майором (см. в Хрестоматии) начинается с зачина, выражающего восхищение русским военачальником:
Что не красное солнце да воссияло:
Воссияла у Кутузова острая сабля.
Выезжает князь Кутузов в чисто поле
В песнях преобладают типические подробности, а герои раскрываются через их поступки, речи или с помощью сравнений. Однотипные жизненные ситуации предстают в старых, уже известных художественных формах.
Например, был использован древний эпический мотив о том, как вражеский предводитель прислал русскому князю ультимативное письмо: Французский король царю белому отсылается:
Припаси-ка ты мне квартир, квартир ровно сорок тысяч,
Самому мне, королю, белые палатушки.
Письмо повергает царя в уныние: Его царская персонушка переменилася. Царя ободряет Кутузов:
Уж он речь-то говорил, генералушка,
Словно как в трубу трубил:
Не пужайся ты, наш батюшка православный царь!
А мы встретим злодея середи пути,
Середи пути на своей земли,
А мы столики поставим ему — пушки медные,
А мы скатерти ему постелим — вольны пули.
На закусочку поставим каленых картеч,
Угощать его будут канонерушки.
Провожать его будут всё казачушкы[151].
Художественной утратой исторических песен этого периода можно считать нередкое отсутствие в них сюжетной цельности. Некоторые песни состоят из случайных, отрывочных и незавершенных эпизодов, слабо увязанных между собой.
Так, например, песня об атамане Донского казачьего войска М. И. Платове начинается с лирического зачина:
От своих чистых сердец,
Совьем Платову венец.
На головушку наденем,
Сами песни запоем
Далее солдаты рассказывают о том, как хорошо они в армии живут — обеспечены всем необходимым. Затем — немотивированный переход к сцене боя (Наши начали палить…), а в конце сообщается, что француз с армией валит и расточает угрозы каменной Москве (см. в Хрестоматии).
Подобные факты свидетельствуют о процессе переформирования старой системы фольклора, в особенности ее эпических форм. Народ искал новые способы поэтического выражения. Тем не менее исторические песни запечатлели важные события 1812 г.: бои под Смоленском, Бородинскую битву, разорение Москвы, переправу через Березину и др. Песни выразили патриотическое чувство крестьян, казаков, солдат; их любовь к народным героям — полководцам Кутузову, Платову; их ненависть к врагам.
В XIX в. были сложены исторические песни и о других событиях — например, о Крымской (восточной) войне 1853—1856 гг.| В песнях, посвященных обороне Севастополя, изображались му-| жество и героизм простых солдат и матросов.
Исторические песни — это устная поэтическая летопись народа, его эмоциональный рассказ об истории страны.
ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ
Тексты.
Песни, собранные П. В. Киреевским. Изданы Обществом любите-| лей российской словесности. — Часть 2: Песни былевые, исторические. — Вып. 6-10. — М., 1864-1874.
Миллер В. Ф. Исторические песни русского народа XVI-XVII вв. — Пг., 1915.
Исторические песни X1II-XVI веков / Изд. подготовили Б. Н. Путилов, Б.М.Добровольский. — М.; Л., 1960.
Исторические песни XVII века / Изд. подготовили О. Б. Алексеева, Б. М. Добровольский и др. — М.; Л., 1966.
Исторические песни XVIII века / Изд. подготовили О. Б. Алексеева, Л. И. Емельянов. — Л., 1971.
Исторические песни XIX века / Изд. подготовили Л. В. Домановс-кий, О. Б. Алексеева, Э. С. Литвин. — Л., 1973.
Русские исторические песни. — 2-е изд., перераб. и доп. / Сост. В. И. Игнатов. — М., 1985.
Исследования.
Путилов Б. Н. Русский историко-песенный фольклор XIII—XVI вв. — М.; Л., 1960.
Соколова В.К. Русские исторические песни XVI-XVIII вв. — М., 1960. [АН СССР. Труды Ин-та этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Новая серия. — Т. LXI].
Криничная Н. А. Народные исторические песни начала XVII века. — Л., 1974.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. В чем состояло главное художественное открытие исторических песен?
2. Как вы думаете, почему А. С. Пушкин назвал Степана Разина единственным поэтическим лицом в нашей истории?
ЗАДАНИЕ
На конкретных текстах раскройте связь исторических песен с былинной традицией.
БАЛЛАДЫ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЖАНРА
Народные баллады — это лироэпические песни о трагическом событии. Балладам свойственна личная, семейно-бытовая тематика. Идейная направленность баллад связана с народной гуманистической моралью. В центре баллад находятся нравственные проблемы: любовь и ненависть, верность и измена, пре-
светляющий душу катарсис (от греч. katharsis — очищение): побеждает зло, невинно гонимые герои гибнут, но погибая они одерживают моральную победу.
Манера исполнения балладных песен — и сольная, и хоровая, и речитативная, и распевная, — в зависимости от местной традиции. Классическая баллада имеет тонический стих, без припева и строфической рифмы. По форме она близка к историческим песням и духовным стихам.
Термин баллада многозначный. Его иногда возводят к итальянскому ballare — ‘плясать’. Однако более точно — объяснить происхождение этого термина названием англо-шотландских народных повествовательных песен на темы средневековой истории (ballad). Термин начал применяться к литературному жанру романтической баллады и стал международным. Для обозначения жанра народных песен термин баллада был предложен еще в середине XIX в. П. В. Киреевским, но только в XX в. укоренился в фольклористике. Чтобы отделить его от литературного, говорят народная баллада. В народной среде слово баллада не употребляется, произведения этого жанра исполнители не отделяют от других эпических песен и называют песнями или стихами.
Баллады обладают многими признаками, сближающими их с другими песенными жанрами, поэтому вопрос отбора текстов народных баллад сложный. В устной традиции некоторые лиро-эпические песни или их варианты образуют периферийную зону, т. е. по своим признакам могут быть отнесены к разным жанрам. Во многих случаях одни и те же произведения могут быть причислены как к балладе, так и к исторической песне, духовному стиху, даже к былине.
В этой связи обратим внимание на группу так называемых исторических баллад: Авдотья Рязаночка, Теща в плену у зятя, Девушка взята в плен татарами, Красная девушка из полону бежит; в балладу Гибель молодца у перевоза могло быть включено имя Разина (Смерть Разина) — и т. п. По своему содержанию эти произведения могут быть названы историческими песнями, т.е. отнесены к другому жанру.
НАРОДНЫХ БАЛЛАД
Народная баллада, видоизменяясь, прошла многовековой путь: она была жанром раннетрадиционного, классического и поздне-
этого жанра: мифологическая баллада — классическая баллада — новая баллада, — к такому выводу приводит сам материал.
Сюжеты мифологических баллад строились на архаичной мировоззренческой основе. Классическая баллада прочно связала свое содержание с феодальным бытом. Как подчеркивал Д. М. Балашов, баллада была одним из ведущих песенно-эпических жанров русского средневековья послемонгольской эпохи (XIV— XVII века)[152]. …Особенно же богато представлен период крепостнический; можно считать, что XVII и XVIII века — период наиболее интенсивного сложения и оформления баллад; вторая половина XIX века (особенно конец века) уже переводит баллады в романсы, — писал Н. П. Андреев[153]
.
Необходимо отметить популярность баллады не только среди крестьян, но и у жителей городов. Н. П. Андреев писал, что в значительной группе балладных песен изображена купеческая среда, причем с такими подробностями, с таким знанием дела и обычно с такой определенной направленностью, что мы можем этим песням приписывать соответствующее (буржуазное, купеческое) происхождение. Исследователь обратил внимание и на значительную группу городских балладных песен мелкобуржуазного (мещанского) характера, песен романсного типа, подчеркнув их позднее, иногда явно литературное происхождение[154].
МИФОЛОГИЧЕСКИЕ БАЛЛАДЫ
Мифологические баллады известны у большинства славянских народов, их тематика восходит к глубокой древности. Одним из самых популярных у славян является сюжет о заклятии героя в дерево (см. в Хрестоматии: Обращение женщины в дерево). Образы южнославянских мифологических баллад — человекоподобное солнце, фея лесов и вод вила (от глагола виться), змей (от его связи с женщиной родится чудесный сын). В русском песенном фольклоре мы также встречаем эти темы (см. в Хрестоматии: ‘Змей Горыныч и княгиня). Наряду со змеем
русская мифологическая баллада знает и другой фантастический образ: это Индрик-зверь.
В древнерусской письменности Индрик — единорог. Он фигурирует в духовном стихе Голубиная книга. А.Н.Афанасьев сближал Индрика с древнеарийским богом Индрой. В мифологической балладе он напоминает сказочного коня Сивку-Бурку:
На нем шорсточка вся земчужная,
А и грива-хвост позлаченая,
А копытца у него все булатные,
Из ноздрей у него огонь пышет.
Из ушей у него идет дым столбом.
Он и бегает пить во Тарью-речку,
Он бежит, бежит — вся земля дрожит[155].
Большую популярность имели сюжеты с темой инцеста (от лат. incestum — кровосмешение) — см. в Хрестоматии: Вдова и ее сыновья-корабельщики. Особенно популярен мотив инцеста сестры и брата.
В балладе Царь Давыд и Олена девушка должна стать женой своего брата по принуждению родителей. На ее сетования отец отвечает требованием: Ох ты дочка Олена! Назови ты меня лютыим свекром. Мать требует того же: Ох ты дочка Олена! Назови ты меня лихою свекровью! И брат с ними заодно: Ох ты сестрица родима, Назови ты меня законныим браком! Девушке ничего более не остается, как умереть:
Побегла она во чистое поле,
Всплакнула она своим жалкиим голосом:
Ох, вы сбегайтеся, лютые звери,
Вы съедайте мое бело тело:
Моя душа много согрешила.
Солетайтеся, карги-вороны,
Растерзайте вы мое тело белое!
Так и происходит. Баллада завершается гибелью девушки и одновременно ее нравственной победой[156].
В мифологической балладе гибель героя может восходить к древнему обряду посвящения (инициации). Таковыми являются песни о гибели девушки или молодца в реке.
В балладе Бессчастный молодец и река Смородина (см. в Хрестоматии) герой должен ехать на чужу дальну сторону. На его пути непреодолимая река. Река вняла мольбе молодца: ответила ему челоеечес-ким голосом. Да и душой красной девицей, указала переезд. Молодец переехал через реку, а затем стал кощунственно глумиться над нею. Но он забыл на другой стороне два востра ножа булатные, вынужден был воротиться. Река наказала молодца: он погиб.
Следы мифологических баллад обнаруживаются в разных жанрах русского фольклора: сказках, былинах, духовных стихах. Они особенно заметны в балладах классических.
КЛАССИЧЕСКИЕ БАЛЛАДЫ
Содержание народной классической баллады всегда обращено к теме семьи. Балладу волнует нравственная сторона взаимоотношений отцов и детей, мужа и жены, брата и сестры, невестки и свекрови, мачехи и падчерицы. Взаимная любовь парня и девушки также должна иметь нравственное основание: стремление к созданию семьи. Посягание на честь девушки, надругательство над ее чувствами — аморально.
В сюжете баллады торжествует зло, однако важна тема раскаяния, проснувшейся совести. Баллада всегда осуждает злодеяние, с сочувствием изображает невинно гонимых, сокрушается о погибших.
